Встречные ветра задерживали нас более долгое время, чем я рассчитывал, и мы подняли паруса лишь 30 июля, через восемнадцать дней после происшествия, описание коего было столь мучительно для меня и воспоминание о коем всегда будет повергать меня в величайшую печаль. Перед отплытием мы возвели на острове посреди залива, которому я дал имя Кенотаф[94], памятник нашим несчастным товарищам. Мсье де Ламанон сочинил следующую надпись, которую вложил в бутыль и закопал у подножия памятника:
«У входа в эту гавань погибли двадцать отважных моряков.
Кто бы ты ни был, пролей слезы вместе с нами!
4 июля 1786 года фрегаты „Буссоль” и „Астролябия”, вышедшие из Бреста 1 августа 1785 года, прибыли в эту гавань. Стараниями мсье де Лаперуза, командующего экспедицией, мсье виконта де Лангля, командира второго фрегата, мсье де Клонара и де Монти, их заместителей, а также других офицеров и врачей двух кораблей ни одна из болезней, свойственных долгим плаваниям, не поразила команды. Мсье де Лаперузу, как и всем нам, доставляло радость сознание того, что мы, переместившись из одного конца мира в другой, преодолев всевозможные опасности и посещая народы, слывущие варварскими, не потеряли ни одного человека и не пролили ни одной капли крови.
13 июля в пять часов утра три шлюпки отошли от кораблей, чтобы отметить глубины на карте бухты, составленной учеными экспедиции. Командовал ими мсье Д’Эскюр, лейтенант корабля, кавалер ордена Святого Людовика. Мсье де Лаперуз выдал ему письменные инструкции, в которых определенно запретил приближаться к течению. Однако в то время, когда он полагал, что еще находится далеко от него, он обнаружил, что течение понесло его. Мсье де ла Борд, братья, и де Флассан, которые находились в шлюпке второго фрегата, не побоялись подвергнуть себя опасности и поспешили на помощь своим товарищам. Но, увы! Их постигла та же судьба…
Третьей шлюпкой командовал мсье Бутен, лейтенант корабля. Этот офицер храбро сражался с бурунами в течение нескольких часов, с благородным, но тщетным стремлением помочь своим друзьям. Он обязан своим спасением не только более надежному строению своей шлюпки, но и просвещенному благоразумию, проявленному им и мсье Лаприс-Мутоном, лейтенантом фрегата, его помощником, а также расторопности и послушанию его команды, состоявшей из Жана Мари, старшины шлюпки, Лостиса, Ле Ба, Корентена Жера и Моне, четырех матросов. Индейцы, похоже, сочувствовали нашему горю, которое было величайшим. Взволнованные несчастьем, но не павшие духом, мы отплываем 30 июля, чтобы продолжить экспедицию.
Имена офицеров, солдат и матросов, погибших 13 июля 1786 года в семь часов пятнадцать минут утра
„Буссоль”
Офицеры: мсье Д’Эскюр, де Пьервер, де Монтарналь.
Команда: Ле Метр, первый штурман; Льето, капрал и старшина; Приер, Фрешо, Беррен, Боле, Флери, Шоб, все семеро солдаты; самому старшему не было тридцати трех лет.
„Астролябия”
Офицеры: мсье де ла Борд Маршенвиль, де ла Борд Бутервилье, братья, Флассан;
Команда: Сула, капрал и старшина; Филиби, Жюльен Ле Пен, Пьер Рабье, все четверо солдаты; Тома Андрие, Гульвен таро, Гийом Дюкен, все трое марсовые, во цвете лет».
Наша стоянка у входа в бухту позволила нам намного лучше узнать нравы и обычаи дикарей — в другом месте это было бы невозможно: а здесь наши два корабля стояли на якоре возле их поселений. Несколько раз в день мы посещали их. И каждый день у нас были основания жаловаться на них, хотя наше поведение по отношению к ним никогда не менялось: неизменно мы показывали им свою терпимость и благосклонность.
22 июля они принесли нам обломки погибших шлюпок, которые море прибило к восточному побережью совсем рядом с бухтой. Знаками они объяснили нам, что похоронили одного из наших несчастных товарищей на берегу, куда его тело выбросил прибой. Мсье де Клонар, де Моннерон и де Монти немедленно отправились на восток, сопровождаемые теми же самыми дикарями, которые принесли обломки и кого мы осыпали подарками.
Амулет индейцев-тлинклитов (Аляска), способствующий удаче при добыче лососей
Наши офицеры прошли три лье по отвратительной каменистой дороге. Каждые полчаса проводники требовали нового платежа, иначе они отказывались идти дальше. В конце концов они свернули в лес и сбежали. Наши офицеры слишком поздно поняли, что их сообщение было всего лишь уловкой, чтобы выманить у нас больше подарков. Во время этого похода они видели огромный лес с очень большими елями. Они измерили несколько елей: те были пяти футов в диаметре. Высота их составляла по меньшей мере сто сорок футов.
Рассказ об этой проделке дикарей нисколько не удивил нас. Их ловкость в воровстве и обмане ни с чем не может сравниться. Мсье де Лангль и де Ламанон, а также несколько других офицеров и натуралистов за два дня до этого совершили поход на запад все с той же целью печальных поисков. Поиски были так же бесплодны, как и прежние, однако они обнаружили деревню индейцев на берегу небольшой речки, полностью перегороженной колышками для ловли лосося. Уже давно мы подозревали, что рыба доставлялась с этой части побережья, но теперь мы знали наверняка, и открытие удовлетворило наше любопытство. Мсье Дюше де Ванси подробно зарисовал процесс рыбной ловли. Лосось, поднимаясь по реке, встречает препятствие в виде колышков и пытается вернуться в море, однако попадает в очень узкие корзины с закрытым дном, расположенные под углом к течению. Попав в корзину, лосось не может выйти из нее — и следовательно, пойман. Ловля этой рыбы столь легка, что команды двух наших кораблей во время пребывания здесь смогли получить огромное ее количество, и каждый фрегат засолил две бочки.
Наши путешественники также обнаружили место захоронения, которое свидетельствует, что индейцы имеют обычай сжигать своих умерших, сохраняя голову: они нашли голову, завернутую в шкуры. Гробница состояла из четырех довольно прочных колов, поддерживающих крошечный деревянный склеп, где в урнах-коробах покоился пепел. Они открыли эти короба и развернули шкуры, которые оборачивали голову. Удовлетворив свое любопытство, они старательно вернули все на место и, кроме того, положили там множество подарков в виде железных изделий и бус. Дикари, бывшие свидетелями всего этого, не проявили беспокойства. Как только наши путешественники отошли, они поспешили унести все подарки: другие любопытствующие побывали в этом же месте на следующий день и обнаружили лишь пепел и голову. Они оставили новые сокровища, которые постигла та же участь. Я убежден, что индейцы были бы счастливы, если бы мы посещали их кладбище несколько раз в день. Впрочем, хотя они и позволили нам без малейшего противодействия осмотреть свои гробницы, все было иначе, когда мы захотели войти в их хижины. Они не соглашались пускать нас, пока не увели всех своих женщин, которые показались нам самыми отвратительными созданиями в мире.
