— Если вы без показаний начнете принимать халдол, то со временем превратитесь в настоящего зомби. Я уж не говорю, что могут появиться симптомы болезни Паркинсона.
— А в чем они заключаются?
— Затруднения при глотании, спазмы, изменения походки и координации движений — рука просит, нога косит…
— Слюнотечение?
Он кивнул.
— Может развиться масса психических нарушений. Поверьте мне — это не те таблетки, которые можно с легкой душой раздавать друзьям, чтобы они спокойно спали. Поговорите с вашей подругой. Предупредите эту идиотку, что она играет чужими жизнями. Кто-нибудь может серьезно пострадать. — Он в изумлении покачал головой. — Вам повезло, что вы приняли только пару таблеток. Вы могли бы стать очень больной молодой леди. — Он внимательно посмотрел на нее. — Вы уверены, что выпили только пару таблеток? Мне кажется, что их было больше.
Джейн улыбалась, чувствуя почти облегчение. Значит, она вовсе не сошла с ума. Майкл давал ей совсем не те таблетки, что выписал ей доктор Мелофф. Таблетки, которые она принимала, это не легкие успокаивающие средства, это последнее резервное средство, длительный прием которого может превратить ее в зомби. Не удивительно, что в последнее время она испытывала такую подавленность. Не удивительно, что по утрам она с таким трудом выбиралась из постели. Не удивительно, что она с таким трудом передвигалась. У нее развилась лекарственная болезнь Паркинсона! У нее появилась гамма психических нарушений.
— Я хочу забрать таблетки, — сказала она аптекарю почти спокойно. — А потом мне надо срочно попасть в Бостонский городской госпиталь. Вы не могли бы одолжить мне денег на такси?
— Может быть, мне лучше вызвать «скорую помощь»?
— Мне не нужна «скорая помощь». Мне нужно кое с кем переговорить в Бостонском городском госпитале. Пожалуйста, помогите мне.
20
— Мне надо видеть доктора Мелоффа.
Джейн смотрела на молодую черноволосую женщину, которая, как страж, сидела перед входом в кабинет доктора Мелоффа и делала вид, что работает с компьютером. Женщина, чьи голубые глаза были настолько же светлыми, насколько темными ее волосы, рассматривала Джейн со смешанным чувством скуки и сомнения. «Она не вполне уверена, что со мной делать», — думала Джейн, расправляя складки на своих белых слаксах и одергивая розовый свитер. Она почувствовала, что кончики пальцев стали влажными от пота.
Молодая дама, которую звали Викки Льюис, если верить тому, что написано на визитной карточке, приколотой к халату, который лишь подчеркивал элегантность ее платья, несколько секунд разглядывала нелепый наряд Джейн, а затем ответила:
— Боюсь, что это невозможно.
— Я знаю, он не назначал мне приема, но я готова ждать.
Она окинула взглядом пустую приемную. Доктора Мелоффа никто, кроме нее, не ждал.
— Дело не в этом.
— Я уверена, что он захочет увидеть меня, как только узнает, кто я. Пожалуйста, скажите ему, что его ждет Джейн Уиттекер.
— Но… дело в том, что доктора Мелоффа нет на месте.
— Простите? — Джейн посмотрела на часы. Для ленча, пожалуй, рановато. Может, он отлучился попить кофе. Тогда она сможет разыскать его в кафетерии.
— Доктор Мелофф в отпуске. Его не будет несколько недель.
— В отпуске?
— Он любитель плавать на плоту по горным рекам. Они, кажется, называют это «сплавляться». — Викки передернула плечиком. — Каждому свое. Если хотите, я запишу вас на то время, когда он вернется…
— Нет, я не могу ждать.
— Ну, тогда вы можете поговорить с доктором Тернером или с кем-нибудь из резидентов.
— Нет, я могу говорить только с доктором Мелоффом.
Викки Льюис уставилась безнадежным взглядом в дисплей компьютера.
— Тогда я и в самом деле ничем не могу вам помочь, только записать вас на прием, когда доктор Мелофф вернется из отпуска.
— Я не могу так долго ждать.
Джейн услышала, что ее голос неожиданно стал совершенно спокойным, заметила тень озабоченности, мелькнувшую в прозрачно-голубых глазах Викки Льюис, и решила, что ей стоит посидеть и хорошенько подумать, пока она не натворила глупостей.
— Вы не возражаете, если я немного посижу здесь?
Викки Льюис снова пожала плечами. Джейн опустилась на неудобный оранжевый стул у дальней стены и несколько раз глубоко вздохнула, чувствуя на себе подозрительный взгляд Викки. «Она не понимает, что мне надо, и не знает, что со мной делать. Может ли она рискнуть и выгнать меня отсюда? А вдруг, я — хорошая знакомая хорошего доктора? А может, я просто лунатичка с улицы, бывшая пациентка и психованная баба — патологическая обожательница? Может, у меня под детски розовым свитером спрятан пистолет? Может быть, огонь невроза, который сжигает меня, вызвал появление пота на моей коже? Может, от этого у меня и руки трясутся?»
— Вы пациентка доктора Мелоффа? — спросила молодая женщина.
Было видно, что она горит желанием выпроводить Джейн на улицу, и поскорее.
— Он осматривал меня примерно месяц назад. — Это действительно было месяц назад? Джейн не была вполне в этом уверена. Она не чувствовала уже течения времени. — Какой сегодня день?
— Четверг. Двадцать шестое июля. Тысяча девятьсот девяностого года. — Викки Льюис разбила дату на три части и отчетливо произнесла каждую из них.
— Спасибо.
— Может быть, мне позвонить кому-нибудь из резидентов. Как раз доктор Клингер на месте.
— Нет!
Внезапный порыв заставил Викки Льюис вскочить на ноги. Ее рука автоматически потянулась к телефону.
— Я не хочу видеть доктора Клингера.
О, этот доктор Клингер с его пустыми глазами, неулыбчивым ртом и полным отсутствием чувства юмора и сострадания к больным. Что он сделает, когда услышит ее историю?
— Я просто посижу здесь и подумаю, что мне делать дальше. Ну, пожалуйста.
Викки еще раз пожала плечами и вернулась к компьютеру.
«Так что же мне теперь делать?» — думала Джейн, еле сдерживая слезы. Она так хорошо все продумала. В такси она отрепетировала свой разговор с доктором Мелоффом до полного совершенства. Она приготовила ответы на самые скептические вопросы, которые он мог бы задать ей. Она решила осторожно рассказать ему о своих ночных кошмарах, о том, что она чувствовала. Эти сновидения на что-то намекают и куда-то ее ведут: «Я думаю, доктор Мелофф, что это звучит странно, но мне кажется, что в этом есть какая-то логика, а я не могу понять, какая, может, вы сможете объяснить мне это».
«А в чем, по-вашему, состоит проблема, Джейн?»
«Помните, вы говорили, что память должна вернуться ко мне в течение нескольких недель…»
«Но это не было гарантированное обещание, Джейн. У памяти свои законы».
«Я знаю это и пришла не за тем, чтобы предъявлять вам претензии. Я пришла рассказать вам, что с момента моего возвращения домой со мной происходят странные вещи…»
«Какие вещи?»
«Я очень больна, доктор Мелофф. Я очень подавлена и все время хочу спать. Бывают дни, когда я с трудом встаю с постели».
«Мы ведь уже обсуждали это по телефону, Джейн. И я сказал вам, нет ничего удивительного, что вы испытываете депрессию в подобных обстоятельствах».
«Я знаю, но в этом есть еще что-то. Я думаю, мой муж дает мне не те лекарства, которые выписали мне вы».
«Почему вы так думаете?»
«Вы сказали, что назначили мне ативан, но я показала таблетки, которые давал мне Майкл, фармацевту. Он считает, что это не ативан. Он назвал эти таблетки халдол».
«Халдол? Должно быть, вы ошиблись. Они у вас с собой?»
«Да. Вот они».
«Это определенно не те таблетки, что я назначал. Вы уверены, это те самые таблетки, которые он вам давал?»
«Да, и из-за них я себя ужасно чувствую. От них я испытываю головокружение, вялость и тошноту».
«Это не удивительно. Халдол — очень мощное лекарство. Но зачем вашему мужу давать вам ненужные лекарства? Ведь он же врач и должен лучше других понимать недопустимость этого. Какой в этом смысл?»
«Я не рассказала вам всю историю, доктор Мелофф».
«Что именно?»
«Когда я поняла, что оказалась на улицах Бостона, я обнаружила еще кое-что, о чем никому не рассказывала».
«Даже в полиции?»
«Я боялась рассказывать об этом в полиции. Понимаете, у меня в карманах оказалось почти десять тысяч долларов сотенными купюрами».
«Что?»
«А весь перед моего платья был залит кровью».
«Кровью?»
«Я вам все расскажу. Потом меня узнала та доктор, ну, вы знаете, что произошло дальше. Все случилось так быстро, что я не успела никому ничего рассказать».
«Даже Майклу».
«Нет».
«Чья это была кровь?»
«Сначала я этого не понимала. Но теперь я знаю, что Майкл лгал мне, когда рассказывал, откуда у него на голове шрам».
«Я понимаю».
«Что вы понимаете?»
«Вы думаете, что на вашем платье была кровь Майкла?»
