— Кто этот Чарли Макмиллан?
— Ведет раздел погоды на шестом канале! Ради Бога, Майкл! Это не смешно. Ты же все равно никого не знаешь. Ты же понимаешь, кого я имею в виду. Джейн! Джейн?
Джейн силилась поймать в фокус лицо Питера. «Ну что ему не сидится на месте? — думала она, пытаясь вспомнить, о чем он спрашивал. — Но как он может рассчитывать, что его кто-то услышит, если бормочет там что-то себе под нос, говорит так, как будто в испорченный телефон».
— Прошу прощения, я не слышала, что вы сказали.
— Может, ты поднимешься наверх и немного полежишь?
— Конечно, мы можем прийти и в другой раз.
— Нет! Со мной все в порядке. Правда, правда, все хорошо. Я просто удивляюсь, что вы скачете вокруг меня. Ничего не произошло. Я просто плохо слышу, что вы говорите.
— Мне показалось, что ты сейчас упадешь. — Сара придвинулась поближе к Джейн.
Джейн отрицательно покачала головой.
— Со мной все в порядке. Это, наверное, от голода.
Она посмотрела на Майкла. Он показывал пальцем на угол рта. Это означало, что у нее на губах что-то есть. Джейн подняла руку ко рту и поняла, что из угла рта стекает слюна. Она вытерла ее и решила выпить лимонада, но потом почему-то передумала. «Однако, где Паула с ужином? Я же ничего не ела с самого ленча. Может, я просто ослабла от голода? Мне станет лучше, надо просто чего-нибудь съесть».
— На сколько ты похудела? — спросила Сара, словно прочитав ее мысли.
— А разве я похудела? — ответила она вопросом на вопрос, испытывая странное удовольствие и благодарность Пауле, которая в это время крадучись вошла в комнату.
— Обед готов. Я могу подать его, когда вы захотите, — объявила Паула.
Джейн вскочила на ноги, ей тут же пришлось схватиться за руку Сары, чтобы не упасть.
— Это глупо, Джейн, мы, пожалуй, пойдем. Тебе надо лечь.
— Я в порядке, — упрямо повторяла Джейн, позволив Питеру довести себя до столовой. — Может, это от дальнего перелета.
— Майкл, что все это значит на самом деле? — Джейн слышала, как Сара задержала Майкла и тихо задала ему этот вопрос.
— Все идем в столовую и садимся за обед! — позвала Джейн, не дав Майклу возможности ответить. Она заняла место во главе стола. Сара и Майкл вошли следом.
— Стол выглядит просто великолепно, — сказала Сара, окидывая взглядом стол, на который Паула ставила новые блюда. Сара попыталась придать своему голосу бодрость.
— Навалились! — скомандовала Джейн, внимательно наблюдая, как все накладывают себе в тарелки еду. Она сделала то же самое и подождала, пока все не попробовали ее, а потом тоже отправила в рот кусок курицы.
— Как вкусно, — похвалила Сара. — Эта женщина — настоящая жемчужина. Ни в коем случае не отпускайте ее.
Джейн заставила себя проглотить курятину, понимая, что они смотрят на нее во все глаза. Она с обдуманной медлительностью пережевывала каждый кусок, прежде чем его проглотить и взять в рот следующий. Если курица и отличалась чем-то по вкусу от фасоли и риса, то Джейн этого не замечала. Все вкусы смешивались у нее на языке в нечто неопределенное. Она молила Бога только об одном — чтобы пища задержалась у нее в желудке хотя бы до конца обеда.
— Куда делось твое обручальное кольцо? — как бы невзначай спросила Сара.
Джейн посмотрела на безымянный палец левой руки, где действительно не было кольца, и попыталась вспомнить объяснения Майкла по этому поводу.
— Я собираюсь купить Джейн новое кольцо. Считаю, что ей очень пойдут бриллианты. Как вы думаете?
— Я думаю, что вы хороший человек, — сказала Сара и потрепала его по руке.
— Да, вы ведь так и не спросили у моей жены про Гитлера, — вдруг сказал Питер. Разговор о бриллиантах его явно огорчил.
— Что? — Джейн попыталась положить вилку на тарелку, но промахнулась, и вилка упала на пол. Она не обратила на это внимания, слушая Питера. Что это он там говорит о Гитлере?
— Это наш сосед! Господин Наглец, — проговорила Сара нетерпеливо. — Тот самый, который переходит на гусиный шаг, как только видит меня. Гестапо — да я говорила тебе сегодня по телефону. Ты можешь мной гордиться, он сегодня славно получил от меня по мозгам.
— Она вежливо попросила его не ставить свой мусорный ящик перед нашим домом.
— Ну нет. Я сказала ему, что если он еще раз оставит свой мусорный контейнер перед нашим домом, то я рассыплю всю эту грязь по его лужайке.
— Вы просто молодец, — сказал Майкл.
— Конечно, мне далеко до Джейн…
— Что ты хочешь сказать? — спросила Джейн, ухватившись обеими руками за край стола и видя двух Сар вместо одной.
— Тебе следовало назвать его нацистским ослом и опрокинуть его мусорный ящик ему на голову, — сказал ей Питер, а Сара и Майкл согласно засмеялись.
Джейн слышала их смех так, как будто она была под водой, а они далеко на берегу. Она попыталась поплыть к ним, выбраться на поверхность и набрать в легкие воздуха. Но, несмотря на все ее усилия, она продолжала погружаться в глубину пучины. Она тонула, но никто этого не замечал. Некому было ее спасти.
Что могло стать причиной ее плохого самочувствия? Она ела только то, что ели все остальные. Она сама открыла бутылку лимонада и сама наполнила свой стакан. Она ни на минуту не выпускала его из рук, за исключением того момента, когда Питер наливал туда напиток, да и тогда она внимательно наблюдала за ним.
Нет, не так. Она начала думать сначала. Она оставила стакан в комнате, когда пошла открывать дверь гостям! У Майкла было вполне достаточно времени, чтобы насыпать туда любого зелья, пока она здоровалась с Сарой и Питером. Неужели он это сделал? Господи, неужели сделал?
— Сара, ты должна помочь мне…
Джейн слышала сама себя как будто со стороны. Она смотрела на себя, как на постороннего человека, — этот человек медленно падал на пол. Майкл, Паула, Сара и Питер бросились к ней. Майкл поднял ее и повел наверх в спальню. Сара и Питер шли следом.
— Черт возьми, Майкл, ты скажешь наконец что у вас происходит? — настаивала Сара.
Джейн пыталась открыть глаза, но веки как будто склеились. Она мужественно старалась удержать себя в сознании. Потом она услышала, как кто-то плачет. Она узнала голос Майкла.
— Господи, я сам пытаюсь это понять, — простонал он. — Вы представить себе не можете, что здесь творится…
— Расскажите нам.
— У Джейн своего рода распад личности. — Голос Майкла звучал сухо и надтреснуто.
— Это невозможно.
Даже с закрытыми глазами Джейн знала, что все смотрят на нее.
— Она не помнит, кто она такая; она говорит, что не может вспомнить нашу совместную жизнь…
— Но это же абсурд. Она же вспомнила нас! — заикаясь, сказал Питер.
— Нет, не совсем так, — поправила его Сара. — Я хочу сказать, что она ничего не помнит про Гитлера. Это было видно. Во всяком случае, я заметила.
«Что ты еще замечаешь?» — Джейн всем существом, не открывая глаз, потянулась к Саре, надеясь, что та сейчас спасет ее.
— Она очень странно разговаривала сегодня со мной по телефону. И я сразу сказала ей, что она неважно выглядит, когда увидела ее в дверях. Она что, принимает какие-то таблетки?
— Ее лечащий врач назначил ей легкие успокаивающие таблетки, но она отказывается их принимать. Она говорит, что плохо себя чувствует от них. Я уже не знаю, что мне делать, — продолжал Майкл. — Это вообще ни на что не похоже. Ее поведение неровно. То она в прекрасном настроении, в следующую минуту она уже плачет. Утром она покладиста, как котенок, а к полудню это фурия, способная устроить разгром в собственной спальне. Я не могу предположить, что она сделает или скажет в следующую минуту.
— И долго это продолжается?
— Уже почти месяц.
— И в таком виде она ездила в Калифорнию?
— Она не ездила ни в какую Калифорнию.
Джейн услышала, как Сара судорожно вздохнула.
— На самом-то деле все началось намного раньше, чем месяц назад. Она так полностью и не оправилась после несчастного случая. Я думаю, что возлагал слишком большие надежды на…
— Но ведь казалось, что все стало благополучно. Не было никаких признаков…
— Да, на людях их не было. Когда мы выходили из дома, она, может быть, делала над собой усилие, я не знаю. Может быть, эти усилия истощили ее. И вот в один момент она взяла и сбежала от всего этого. Врачи называют это истерическим фугитивным статусом.
— Я не верю в это.
— Но ей ведь будет лучше, правда?
— Врачи думали, что ей вот-вот станет лучше. По их расчетам к сегодняшнему дню к ней должна была вернуться память, но ей становится все хуже и хуже. Сегодня днем она чуть не зарезала Паулу. Она замахнулась на нее ножом.
— Ножом?!
— Боже правый!
— Я просто ума не приложу, что делать. Если она завтра выкинет что-нибудь подобное и ранит кого-нибудь? А что будет, если она ранит себя?
