след укуса на выраженной мышце между его шеей и плечом, у меня в животе потеплело.
Нахмурив брови, он посмотрел на меня и Раффа, лежащих на полу.
— Мои собаки во время течки трахаются меньше, чем вы, ребята.
Я вскочила.
— Алистер, ты не сможешь превратить Чуму в свой следующий костюм.
Тень переключил внимание на кровать.
— Я не планировал.
Взгляд Демона остановился на Алистере.
— Почему нет? Мне показалось, ты сказал, что хочешь в качестве следующего скина человеческую форму высшего демона. Чтобы было достойно быть с Мэг.
— А этот не удовлетворяет запрос, Питомец. Хотя я ценю этот жест.
Глаза Демона сузились, а челюсть сжалась. Что-то подсказывало мне, что ему пришлось пережить немало хлопот, чтобы доставить сюда Всадника.
— Что с ним не так?
— Было бы дурным тоном носить его, любимый. Учитывая то, что он сделал с близнецами.
Рифф и Рафф выглядели такими же удивленными, как и Демон.
— Постой. — взгляд Демона скользнул между близнецами, а затем снова повернулся к Алистеру, его плечи напряглись, как у собаки, со вздыбленной шерстью. — Чума — это демон, у которого ты их купил?
Выражение лица Алистера приняло такую твердость, что Демон подошел к близнецам. Он указал пальцем на кровать, не оборачиваясь.
— Это тот ублюдок, которому вы принадлежали?
Рифф пожал плечами.
— Ага. У Чумы много всякого дерьма. Драгоценности. Золото. Рабы.
На челюсти Демона вздулась вена.
— Это не чертова шутка. Вы не злитесь?
Клоуны обменялись быстрыми взглядами, из тех, где весь разговор, казалось, разворачивался на коротком вздохе без каких-либо слов.
Когда они снова посмотрели на альфу, их улыбки исчезли.
— Нет, черт, мы чертовски злы. Этот засранец превратил нашу жизнь в ад. Но что мы можем сделать?
— Вы можете его пытать. Можете сделать с ним то дерьмо, которое он делал с вами все эти годы. — Демон кивнул на дверь, ведущую в задние комнаты. — Можете забрать его туда и держать столько, сколько захотите. Делайте с ним все, что пожелаете.
Это был первый раз, когда я увидела клоунов, потерявших дар речи.
— Что это? Какое-то предложение мира?
Тон Раффа был обнадеживающим, но в то же время настороженным.
— Это подарок, — просто сказал Демон, его собственная интонация не выдала ни единой эмоции, хотя мы втроем могли читать его, как книгу.
Он был в ярости из-за их истории.
Рифф покачал головой.
— Ты принес его сюда ради Алистера.
— Да, и ты его слышал. Он не хочет его. Поэтому я отдаю этот мешок дерьма вам. Делайте с ним все, что хотите, а затем отправьте его обратно в ад. Или пусть Алистер нанесет последний удар, и вы сможете спать по ночам, зная, что он никогда не вернется.
Моё горло сжало от эмоций. Демон делал что-то хорошее для близнецов.
— В чем подвох?
Янтарные пятна на радужках адских гончих загорелись, и на мгновение он стал диким от ярости.
— Никакого подвоха нет. Я притащил этого ублюдка сюда, и это будет не зря.
Болезненное ворчание привлекло наше внимание к кровати. О боже, Чума просыпался.
Близнецы еще раз переглянулись. Злые улыбки медленно искривили их губы. В мгновение ока они оказались на кровати. Они стояли на матрасе, нависая над Чумой, когда он моргнул и открыл глаза.
— Просыпайся, просыпайся. Помнишь нас?
— Что за… — глаза Чумы широко раскрылись, когда он увидел близнецов. Затем он оглядел комнату, отчаянно ища.
— Мой господин!
Алистер оставался в дальнем углу комнаты, опасно тихий, тревожная улыбка была единственной различимой чертой, благодаря тени шляпы, закрывающей его лицо.
— Мой господин! П-пожалуйста. Помогите мне.
Алистер ничего не сказал. Рафф постучал по рукоятке копья костяшками пальцев.
— Мы собираемся сыграть в игру. Назовем это… — инкуб почесал голову придавая драматичности.
— Пытка? — вмешался его брат.
— Ага! Пытка. И в этой игре мы будем дьяволом. И ты будешь тем насильником, которого мы накажем.
Чума издал еще один жалкий звук, когда Рафф выдернул копье из его плеча. Демон огрызнулся на своих собак.
— Юнона, Джекс.
Две гончие оживились. Остальная часть команды была отдана на демоническом и, должно быть, представляла собой приказ помочь близнецам перетащить Чуму в заднюю комнату.
Дверь распахнулась — даже трейлер, казалось, стремился помочь близнецам добиться справедливости. Они исчезли в задних комнатах, практически прыгая на ходу.
Алистер подошел к Демону с кривой улыбкой.
— Это было мило с твоей стороны.
— Можем ли мы не придавать этому большого значения? — прорычал он низким грудным голосом. — Нам нужно рассказать Мэг правду о ее матери суке.
30
Извращенные аппетиты.
РАФФ Мы не хотели здесь находиться. Мы не хотели делать ничего из этого дерьма.
После трех лет работы «артистами» при дворе Чумы я думал, что мы оцепенели от этого места и от того, что с нами там сделали.
Было почти смешно вспоминать, как мы отчаянно нуждались в этой жизни. До того, как мы поняли, что это не так.
Каждый демон, выросший в Серных Пустошах, смотрел на замок, маячивший на горизонте, мечтая о жизни демонов более высокого ранга внутри. Какие пиры у них были, и кровати, на которых они спали. Даже быть слугой в таком месте было несбыточной мечтой для таких людей низкого происхождения, как мы. Но если бы мы могли найти там работу? Больше не нужно рыться в Серых Пустошах в поисках еды, зная, что на зубчатой серной скале, простирающейся бесконечно, почти ничего не растет. Больше не придется вдыхать запах тухлых яиц изо дня в день. Больше не придется спать на твердой земле.
На службе у Чумы у нас была бы собственная комната с кроватью и мебелью и регулярной едой на тарелках. Итак, когда мы услышали, что они ищут придворных артистов, это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мы практиковали нашу рутину неделями. Простая акробатика. Жонглирование черепами. Мы гримировали наши лица преувеличенными улыбками, используя кровь в качестве краски.
Эти богатые демоны из высших слоев общества съели все к чертовой матери.
Вначале это было не так сложно. Днем мы выступали перед судом, а ночью нас заставляли спать с теми, кому мы понравились во время нашего выступления. Затем Чума обратил на нас внимание.
Поначалу было захватывающе. Богатый и могущественный высший демон, имевший доступ на поверхность. В то время поцелуй с ним казался легким делом.
Я чувствовал себя таким глупым из-за своей ебаной наивности.
Чума был садистской хренью. Темные и извращенные вещи, которые он заставил нас делать. Почти каждую ночь мы оказывались в его покоях.
