Редрин начал успокаиваться и обретать человеческий вид. Двери тронного зала хлопнули, и лакей впустил посетителя, не представляя.
— Ваше величество, прошу простить меня за задержку.
Орник Мадера никогда не жалел, что согласился помочь старому другу, потому что, кроме него, никому не довелось увидеть грозного монарха с таким лицом.
И конечно, Филин узнал своего брата.
— Позвольте представиться.
— Майорин! — выдохнул Редрин. — Ты?
— Я, Редрин, это я.
— Ты жив?
— Как видишь, живой.
— Но как? И ни капли не изменился, столько лет…
— Двадцать три года, со дня похорон отца.
— А на похороны матери ты даже не приехал.
— Приехал, только ты меня не видел.
Они смотрели друг на друга, а Орник смотрел на них. Его поразило, насколько порознь непохожие люди становятся похожи, если поставить их лицом к лицу. Оживший призрак сбросил плащ на кресло и уселся сверху, закинув ногу на ногу.
— Думаю, церемонии здесь излишни.
— Думай.
— Собственно, я пришел не для риторических бесед, — перебил его колдун.
— Тут и так все ясно. — Филин наклонил голову и по-совиному насупился, изучая свежеобретенного брата.
— У нас проблемы, Редрин.
— У тебя, — поправил король.
— У нас. У тебя, твоего государства и Инессы. Думаю, ты не будешь против и их выслушаешь.
Я сидела на полуразрушенном гребне стены, свесив одну ногу. Отсюда открывался прекрасный вид на город, освещенный закатными лучами, пронизывающими расступившиеся тучи. Мне нравилось здесь сидеть, тучи отступили ненадолго: скоро ветер снова сгонит их над Вирицей, и они разольются холодным осенним дождем. Но пока последние лучи играли на светло-сером граните, путались в завитках узорчатых фасадов дворца, стоящего на противоположном конце города на холме.
— Айрин!
— Что? — Я не стала оборачиваться, узнав окликающую меня монахиню по голосу.
— Что с тобой? Тебя что-то гложет?
— Нет, сестрица Нарина.
— К тебе пришли. Спустишься?
— Да, сейчас. Ты иди… — откликнулась я.
Вирица догорала в закатном огне.
Что меня гложет…
От дворцовых ворот до чертогов архимага колдун поздоровался раз пятьдесят, улыбнулся раз пятнадцать. Служанка, принесшая обед, ласково уговаривала милостивого государя отведать перепелиных ножек.
До вчерашнего дня я не задумывалась, куда он уходит утром и откуда возвращается вечером. Почему часто выглядит измотанным и засыпает тяжелым сном, шепча во сне незнакомые мне имена… Государев сын, брат… Друг Верховного архимага страны, приятель половины знати, любовник трети дворцовых красавиц. Сколько места было отведено мне? Десятая часть? Сотая?
Отчего-то меня это заботило… Может, потому, что в моей жизни Майорин занял очень значительное место, кроме него, доверять мне было некому. Все мои близкие, мои друзья оказались далеко. А засевший внутри страх мешал открыть душу новым знакомцам. И не думаю, что известный менестрель наутро вспомнил бы мое имя, даже если бы проснулся со мной в одной постели. А занесшая перчатки полукровка оказалась охотницей за головами…
— Айрин! — снова крикнули где-то внизу, я нехотя встала.
Храм Трех Богов больше напоминал отдельно стоящий замок, готовый к обороне, нежели мирную постройку, но вот уже столетие стены не подновляли и не ремонтировали, и постепенно те ветшали, рушились или разбирались местными жителями для более насущных построек. Я пробежала по стене, на которой могли спокойно разминуться два конника, к узкой лестнице — конный сход был чуть дальше и теперь почти развалился. Пересекла храмовый двор, миновав главные ворота в залы, где служили мессы, прошла мужское крыло и вошла в лазарет.
Она сидела на узкой скамье, поджав под себя худые ноги.
— Ты? — Я резко остановилась. — Чего надо?
— И ты здравствуй, Айрин!
— Уходи!
— Матушка Денера обещала принести мне травяного отвара, я замерзла и вот уже третий день маюсь насморком… — Полукровка улыбнулась.
— Уходи, убийца.
— Не гони меня. Выслушай. Пока я жду своих лекарств, я все равно не уйду. В горле свербит — ужас!
— Что ты хочешь?
— Поговорить. Не думаешь, что меня наняли не зря?
— Ты о чем? — оторопела я, оглядываясь на дверь, за которой располагалась храмовая кухня. Из кухни ароматно пахло съестным, опустевший к вечеру живот жалобно застонал.
Убийца усмехнулась.
— Не могу похвастаться длинным списком отнятых душ, но поверь, нашему ордену редко заказывают благородных и хороших людей. Все чаще подлецов, душегубов и трусов, до которых честному человеку нет никакой мочи добраться. Именно потому нас называют карателями, убитые нами считаются казненными.
Я жадно втянула ноздрями воздух: сквозь пряный запах трав пробивался аромат заправленной молоком каши.
Прикормленная монахинями кошка тяжело скакала по полу, гоняя мышиный череп. Жарка проводила игрунью взглядом.
— Зачем ты сюда пришла? Надеешься убедить меня выдать колдуна? — Я помедлила, скрипнула дверь. Матушка Денера неспешно шла к нам, намеренно давая время поменять тему разговора. — Убедила! Забирай!
— Ты уверена, что знаешь его так хорошо, что готова поручиться за него собственной жизнью?
Мать-настоятельница остановилась. Она поставила миски на громоздкий стол в углу и кивнула мне.
— Что ж… Я поручусь. В этот раз тебе досталась жертва, могущая дать достойный отпор. Твой орден послал тебя на смерть. Лучше выясни, где ты провинилась. А теперь уходи.
Убийца пожала плечами, шмыгнула носом.
— Ладно, давай поговорим, — сдалась я. Мать-настоятельница вышла из лазарета, я взяла миску с кашей, пошуровала ложкой. — Только я не понимаю о чем.
Жарка задумчиво почесала макушку, медля с ответом.
— Значит, по-твоему, меня подставили?
— Именно, — согласилась я и сунула ложку в рот. Каша была горячей.
— Мой орден подставил меня под раздачу, чтобы освободиться от неудобного им задания? — с вызовом сказала полукровка.
— Говоришь так, будто я тебе сообщаю, что небо в зеленый горошек.
— Небо в горошек вероятней. Быть такого не может!
— Почему? Ты глава ордена?
— Нет. Но Велор не мог меня подставить!
— Почему?
— Потому что! — разъяснила полукровка.
— А Велор кто? Глава?
— Да. Глава карателей. Тот, кто дал мне это задание.
— А задание дают не карателю, а ордену?
— Именно. И только потом глава разбирает заказы и принимает или отвергает их.
— То есть ты жертв не выбираешь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
