Побывали мы во всех секторах, ознакомились с планами разминирования, с системой организации. Как говорится, [153] придраться было не к чему, все было хорошо продумано. Оставалось главное — выполнить намеченное.
Ко мне явился находившийся в Смоленске командир понтонного батальона майор А. Н. Чиж. Я приказал ему навести понтонный мост грузоподъемностью 16 т через Днепр, в районе Нарвских казарм, а на второй день с утра приступить к строительству низководного 60-тонного моста на свайных опорах. Срок три дня.
— Справимся, — заверил Чиж.
Мне надо было обязательно встретиться с секретарем обкома партии Д. М. Поповым, согласовать некоторые вопросы. Поехали к нему вместе с Бондаревым. Обком помещался в одном из уцелевших зданий, уже очищенных от мин. Обстановка здесь была прямо-таки фронтовая. Кабинет секретаря освещался маленькой лампочкой от аккумулятора, а в приемной горели две керосиновые лампы. С Поповым мы встретились как старые фронтовые товарищи. Он неоднократно вместе с председателем облисполкома Р. Я. Мельниковым бывал в штабе фронта, где мы и познакомились. Не теряя времени, Бондарев развернул на столе план Смоленска в крупном масштабе и подробно доложил, что и где делается. Попов поинтересовался, когда будут разминированы гостиница и городской театр.
— К пятому октября, — ответил Бондарев.
— Это уже хорошо. Теперь к вам просьба, Иван Павлович. Мы совершенно отрезаны от Заречья, что, сами понимаете, очень затрудняет городское движение и связь. Нужны мосты.
Я заверил, что мосты будут: один понтонный мост в районе Нарвских казарм сегодня же начнет действовать, а через три дня рядом будет построен деревянный низководный мост.
— А видите, какое у нас положение со светом? Мы-то потерпим пока, а вот больницы и некоторые другие учреждения и организации без электричества не обойдутся. Не могли бы вы нам чем-нибудь помочь?
— Помочь-то можно, но без Военного совета я этот вопрос решить не могу. Вашу просьбу сегодня же доложу командующему. Думаю, что три-четыре электростанции дадим.
— И на том спасибо.
Работа по разминированию Смоленска шла успешно. Проверялись и разминировались не только здания и улицы, но и вся городская территория: сады, парки, стадионы. В течение нескольких дней было проверено по одному разу [154] 414 зданий и повторно 230, обнаружена и обезврежена 251 авиабомба общим весом 92 т. Отдельные бомбы, как я уже рассказывал, были весом от 50 до 1000 кг. Обнаружено около 28 т взрывоопасных веществ и 180 противотанковых мин.
До окончания минного карантина разминированные здания занимать запрещалось. Они ограждались знаками с надписью «Мины». Дом областного управления НКВД разминировался собственной командой, присланной из Москвы. Управление уже готовилось в него переехать, как вдруг накануне ночью произошел взрыв мины замедленного действия и наружная стена по всей высоте дома обрушилась. Стоявший во дворе часовой не пострадал по чистой случайности. Как выяснилось, гитлеровцы очень хитро заминировали это здание. Оторвав плинтус, они проделали в кирпичной стене глубокие штрабы и по периметру стен заложили удлиненные заряды из толовых шашек по всей длине стен. Мину замедленного действия поставили где-то в стороне, плинтусы аккуратно прибили на место, полы и стены окрасили. Таким образом, никаких внешних подозрительных признаков не осталось. Команда разминирования не смогла обнаружить заряды. Вот и произошел взрыв. Такого сюрприза никто не ожидал. Правда, других неприятных случаев не было. Саперы полностью, с высоким качеством разминировали Смоленск.
Тем временем войска нашего фронта совершенствовали свою оборону. Офицеры штаба инженерных войск Ястребов и Рябченко регулярно информировали меня о ходе оборонительных работ. Повсюду отрывались траншеи, ходы сообщения, оборудовались землянки. Все стремились закончить оборонительные работы до наступления морозов.
Что касается заграждений, то в первую очередь они устраивались на танкоопасных направлениях. Для минирования повторно использовали мины, снятые с прежних наших рубежей, в том числе и с немецких.
Готовя донесение в штаб инженерных войск Красной Армии, мы подсчитали, какая проделана работа по инженерному оборудованию и минированию оборонительных рубежей до начала Смоленской наступательной операций и после нее. Цифры оказались внушительными: отрыто траншей — 3679 км; сооружено дзотов — 4357; дзотов артиллерийских — 304; полукапониров — 711; артиллерийский окопов — 4580; минометных окопов — 7310; окопов ПТР — 7209; блиндажей и землянок — 133, 10. Кроме того, отрыто и оборудовано 718 км деревоземляных противотанковых [155] препятствий, поставлено 490, км проволочных заграждений, 85, 7 км электризуемых препятствий{16}.
Огромная работа была проведена и по снятию мин. С весны 1942 года инженерные войска фронта установили на своих оборонительных рубежах: противотанковых мин — 1004 тыс., противопехотных — 892 тыс. На территории, которую мы освободили от фашистов, противником было установлено тех и других мин около 1 млн. Значит, около 3 млн. своих и немецких мин, и все поштучно, требовалось снять. А если еще к этому добавить оставшиеся от боекомплектов на складах и огневых позициях снаряды, авиабомбы, которые надо обезвредить, то объем работы поистине огромен.
В штаб инженерных войск обратились товарищи из смоленского областного Осоавиахима с просьбой оказать помощь в подготовке инструкторов-минеров из местного населения. Мы пошли навстречу, организовали такие курсы, которые окончили многие граждане. Начальник инженерных войск Красной Армии генерал М. П. Воробьев одобрил нашу инициативу и рекомендовал начинжам всех фронтов поддержать ее. Одобрил он и инструкцию по разминированию городов и крупных населенных пунктов, которую мы подготовили и отпечатали типографским способом перед Смоленской наступательной операцией. Инструкцию разослали в войска для руководства. Она хорошо помогла саперам в их работе. Генерал Воробьев рекомендовал начинжам всех фронтов использовать ее в своей практике.
Что касается штаба инженерных войск Западного фронта, то мы постоянно уточняли и улучшали эту инструкцию на основе полученного боевого опыта. Мы знали, что Ставка Верховного Главнокомандования придает большое значение не только применению в бою противотанковых и противопехотных мин, но и разминированию освобожденной от врага местности и населенных пунктов. 2 июля 1943 года был издан приказ за подписью Сталина и Василевского. В нем говорилось, что опыт войны с немецкими фашистами свидетельствует об огромном значении, которое имеет умелое использование общевойсковыми командирами противотанковых и противопехотных мин как в обороне, так и в наступлении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
