Спящего Нильса уложили на печку. Представляю, сколько восторгов будет с утра. Сами прошли в мою комнату, бывшую мамину.
- Что это за паутинка? - спросил Рихард.
- Ловец снов, его ещё моя мама плела для моей колыбели. А потом я повесила над кроватью. Брат красиво плетёт. Надо будет Нильсу с утра рассказать, - улыбнулась я.
- Иди сюда, - тихо позвал муж.
- О чём ты подумал? - спросила я, целуя его шею.
- Как легко мог тебя потерять. Хотя вроде и делал всё правильно, как мне казалось. - Вздохнул муж у меня над головой. - Я люблю тебя, и это чувство дарит мне огромную силу. И меняет всё вокруг. Но само оно такое слабое, такое уязвимое... И такое хрупкое!
- Как цветок. Любой может его сорвать и лишить мир вокруг красоты этого цветка. Но порой, чтобы вырасти, цветок пробивается сквозь камень или упавшее дерево. - Выводила я узоры на груди мужа. - Оттого это чувство так ценно и дорого.
- Как легко ты могла пройти мимо...- всматривался Рихард в мои глаза. - Моя?
Дракону, как жуткому собственнику, слышать о моей принадлежности конкретно ему, было необходимо. В мире крылатых змеев всё вокруг делилось на моё, и пока ещё не знающее, что моё.
- Твоя, - уверенно ответила я, начиная осторожно целовать каждый шрам на теле мужа.
Эта ночь была наполнена шёпотом горячих признаний и нежностью, в которой купал моё тело муж. Каждым словом, каждым прикосновением подтверждая, что его сердце выбрало себе пару.
Утро пробралось под одеяло с нежными поцелуями и приглушёнными голосами в общей комнате. Оказалось, проснувшийся с рассветом Нильс уже успел сходить погулять с Фростом. Мальчишки, бегущие по своим утренним делам, помогли набрать воды. А пришедший проверить гостей и продолжить разговор Буреслав, показал как разжечь печь и фактически приготовил завтрак.
Горячая яичница с луком, ветчиной и укропом сработала лучше умывания холодной водой. Мгновенно пробудившиеся животы требовательно заурчали.
За завтраком обсуждали совсем поверхностные темы. Зимовку птиц, надежды на большие выводки...
- Если рождается много тех, кто готов подставить нам своё крыло, значит и тех, кто готов эту силу разделить, будет больше! Прибавления среди молодняка ждём. - Поделился надеждами брат. - Пары что по весне- лету сложились, почти все в ожидании. Может, сменили отцы гнев на милость, отпускают души на перерождение.
- Знаешь, Буреслав, я тут с одним стариком познакомился. Дядька Репий из Синиц. Живёт уже давно с дочерью среди драконов. Воспитывает внуков, наполовину драконов. Вон, вместе с соседями-драконами баню построил, пытался от гнилой воды уберечь... И вот он сказал, что ничего ему жить не мешает, ни кровь от дружбы с драконами не сворачивается, ни перья не летят. А война уже всем обрыдла! И никому это не нужно. Земли? Свои в порядке держать дайте Отцы сил. Вера? Что там отец, что здесь. Да и волю они давно явили. Обычаи? Так у друг друга чего бы не подглядеть, если доброе дело? Да и на поле боя... Тебя зовут Серой Смертью, скажи, скольких драконов ты врачевал прямо там, едва затихнет сражение? Сколько раз похоронные команды кричат "живой" не глядя, с какой стороны воин? Сколько раз за последние годы сражения просто не случалось, потому что шеренги воинов стояли друг напротив друга, и никто не выпустил ни одной стрелы? Нет ничего в нас, что вынуждало бы воевать друг с другом. Кроме странных, жутких и кровавых нитей, что привязаны к драконам, словно к куклам уличных скоморохов! И эти нити пора оборвать!
- Хм... Огнём и мечом собрался обрывать? - прищурился брат.
- Нельзя так. Там младшие служители дети совсем. Да и из старших многие не прогнили. Даже жизнь одного из сотни мразей не стоит размена. А без помощи мы не определим, кто их них давно обезумел. - Вздохнул Рихард.
- Значит, не ошибся жребий. Скажи ты иначе, и я бы с тобой больше и словом не перемолвился. - Признался Буреслав. - У мальчишек вся гниль надолго не задержится. Детское сердце настолько чувствительно к правде, что его сложно обмануть. Вон смотри...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Брат кивнул на окно, за которым Нильс уже с теми мальчишками, что утром показывали ему, где брать воду, строили горку. Благо, что для Нильса это было не в диковинку. Мальчишки в замке тоже любили эту забаву. Лишняя лопата нашлась и для Нильса. Горка вышла на славу. С такой скатываться можно было с ветерком. Но видно возникли какие-то трудности. Потому что вся ватага собралась в кучу и о чём-то спорили, размахивая руками. Нильс отошёл в сторону и начал раздеваться.
Немного времени и под восторженный свист мальчишек, снежно-серебряный дракон, сделав разворот, прошёл огненной струёй по поверхности горки, разом подтапливая снег на всей поверхности ската.
- Что ж ты творишь, оглашенный? - всплеснула руками полная женщина в годах, проходившая мимо. - Почти же голышом, да зимой посреди улицы! А потом сопли на кулак наматывать будешь да жалиться, что голова болит?
Нильс быстро оделся, а от соседнего дома уже спешила молодка, видно чья-то сестра. В руках у неё был поднос с парящими стаканами. Наверное, несла мальчишкам горячего взвара, ягодного или медового. Да по небольшой печëной коврижке.
- После работы, да на морозе, самое то, горячего с печеньем, - улыбнулась я.
- Саянка, - хитро заулыбался брат. - А драконëнок твой прицельно огнём плеваться умеет?
- Я думала, ты его чему путному научишь, а ты лишь бы озорству потакать? - засмеялась я.
- Ну, почему это озорству? Мы вон с племянником Урфину помогаем гнездо строить. Веточка к веточке, мох самый лучший выбираем, лапник сгибаем, чтоб он рос, закрывая гнездо. - Усмехнулся брат.
- Нашлась, значит самочка по сердцу твоему спутнику? - спросила я.
- Нашлась. Вон, видишь с каким характером. Всё от Урфина отворачивается, а других к себе близко не подпускает. От особенно настырных только пух и перья летят. - кивнул в сторону подруги Кайли брат.
Пока муж и брат решали да обсуждали, как с цитаделями поступать, Нильс носился по Гнездовищу с друзьями, пропадал в общем доме, слушая сказки да былины. Буреслав как-то показал ему наши резы, так теперь с утра объяснял штук пять новых, а вечером проверял, как Нильс их усвоил.
- А можно вопрос? - вытянул ручку вверх Нильс, слушая очередную сказку. - Вот эта бабушка, Хранительница силы, она старенькая, живёт одна в диком лесу, в непролазной чаще. А чего всё эти Финисты, царевичи и прочие удальцы вечно к ней за советом с ночёвкой едут? Им днём за советом заехать что мешает? Да ещё и наглые такие, в бане их попарь, накорми, спать уложи... А сами ни помочь, ни гостинцев привезти!
- Видать старушка не так страшна и стара, как о ней молва идёт! - засмеялся кто-то из парней постарше.
- Ты смотри какой, - усмехнулся Буреслав. - А ты всё переживаешь?
- Боюсь я, Буреслав. У детей получается и дар, и Зверь. Как справятся? Выдержат ли? Такая сила в руках! - призналась я. - И с ума свести может.
- Так и пусть расходуют, чтоб до постели только доползти. Вон, море, о котором твой муж говорит, возвращают. Земли заболоченные лечат. - Успокаивал меня брат. - Раны, что войной нанесены и Птицам, и Драконам... Сила она ведь дурной от безделья становится, когда цели нет. А для нас, это символ. Что едины наши народы, что правильно выбрали путь...
- Ааай! - вдруг закричал Нильс, схватившись за виски.
Рядом дико зарычал Рихард.
- На улицу, на свежий воздух! - скомандовал Буреслав.
- Пап, папа! Это правда? - смотрел на отца Нильс.
- Не может быть неправдой. Магия драконьей крови не подтвердила бы, - хрипло ответил муж, приходя в себя.
- Что случилось? - спросила я.
Тот же вопрос читался в глазах окруживших нас Птиц.
- Главная Цитадель ордена разрушена! Аарон Железный засвидетельствовал сотни преступлений против драконов и птиц, совершëнных орденом Хранителей. Похищение Мириохов, убийство пар драконов из Птиц. Даже беременных. Убийство маленьких драконят, едва обернувшихся. Аарон призывает Изумрудных, хоть кого-то. - Перечислял мёртвым голосом муж. - Хранители сознательно уничтожали целые рода драконов! Всех, кто был наделён Зверем. Сотни истинных пар Драконов и Птиц уничтожены. Свидетельства хранились в подвалах Цитадели.
