Кроукер узнал большую часть сведений об отце Бэда Клэмса от Фэйс Гольдони, матери Доминика, которая знала его еще по Токио. Она тоже часто меняла имена. Теперь она была известна в высших кругах Вашингтона как Рената Лоти и обладала чрезвычайно сильным влиянием. Когда Маргарита познакомила Кроукера с Фэйс, он сам убедился в том, какой необычной женщиной она была. Это из-за нее погиб Леон Ваксман.
Любопытно, что Фэйс ни разу не упомянула имени сенатора Дедалуса. Но Кроукера больше всего интересовали взаимоотношения Дедалуса и Управления по научным исследованиям Министерства обороны — УНИМО. Интересно, знал ли кто-нибудь из тех людей о существовании «Факела-315», о том, что он будет взорван в начале марта? Или все это было лишь плодом его фантазии, сложившей неверную картину из разрозненных фактов и улик? Он надеялся, что следующие его шаги по распутыванию сети нишики, созданной Микио Оками, дадут ему возможность получить ответы на некоторые вопросы, потому что у него было какое-то отдаленное предчувствие, что Оками и покойный Доминик Гольдони были как-то связаны с Дедалусом. По крайней мере, они участвовали в делах теневой корпорации «Моргана, инк.», занимавшейся незаконной торговлей оружием.
«Итак, действующие лица пьесы постепенно проясняются, — подумал Кроукер. — Доминик представляет свою сестру Маргариту сенатору Дедалусу, который курирует УНИМО. Как выясняется, Маргарита поддерживает близкие отношения с Веспер, которая работает на корпорацию „Моргана, инк.“. Веспер к тому же является членом сети нишики, созданной Микио Оками». Что ж, все действующие лица расставлены по своим местам, и теперь Кроукеру нужно было выяснить, какую роль играет каждый из них.
Он закрыл глаза и мгновенно уснул. Этого нельзя было делать. Проснулся в испуге, на верхней губе выступила тонкая полоска пота, под мышками было влажно. Кроукер все еще находился под влиянием сна, в котором, как в театральной драме, сбывались его худшие опасения. Во сне он видел, что на затемненной сцене двигаются две женские фигуры. Слышался интимный шепот, эротичный звук шелка, скользящего по коже, и вдруг, как внезапная вспышка света, полутьму пронзает знакомый голос — это Маргарита приказывает Веспер убить его.
* * *
Синий дым был похож на туман. Бронзовые тени ползли по потолку, подстегиваемые музыкой, которая доносилась из полукруглых матово-черных громкоговорителей музыкального автомата. Автомат был украшен хромированной декоративной решеткой и поэтому походил на бампер старого американского автомобиля. Этот намеренно старомодный дизайн в стиле «ретро» был последим криком моды в Японии. Через три месяца, когда мода изменится, этот автомат уступит место другому.
Небольшого роста мужчина в деловом костюме пытался спеть «Стань моей любимой». Он приглаживал ладонью седеющие на висках волосы, стараясь быть похожим на Джерри Вейла, который позади него двигался на экране.
Когда Николас и Тати вошли в «Ниньо-ро», ультрасовременный ночной клуб в Киото, их накрыла с головой волна грохочущих звуков. «Ниньо-ро», кукольный домик, был переполнен людьми и дымом, в котором японцы с глазами, как буравчики, обсуждали свои деловые проблемы. Николас и Тати медленно двигались сквозь толпу, пробираясь к бару в дальнем углу помещения. Внимание Николаса привлекла стройная официантка, расставлявшая напитки на столике, за которым сидели коренастые японские бизнесмены. Традиционный белый грим делал ее похожей на куклу. Бизнесмены повернули к официантке свои истекающие потом лица и что-то, улыбаясь, говорили ей. Один из них протянул руку за пивом, и Николас увидел замысловатую татуировку, ирезуми, популярную среди членов якудзы.
В этом ночном клубе бывал и Павлов, поэтому Линнер и Сидаре решили сюда заглянуть, хотя вся обстановка этого заведения им совсем не нравилась.
— Большой вопрос, здесь этот Зао или нет, — проворчал Тати.
Будем надеяться, — успокоил его Николас. — Русский не случайно сохранил квитанцию этого ночного клуба. Значит, если он оставался на ночь в Киото, то не платил за ночлег.
— Может быть, Зао где-нибудь устроил.
Николас кивнул.
— Да, похоже, что так.
— Но как мы найдем его среди стольких людей? Это все равно, что искать иголку в стоге сена, — продолжал ворчать Тати.
Николас усмехнулся.
— А мы и не будем искать его. Пусть Зао сам найдет нас.
Линнер знаком подозвал бармена и, когда тот подошел, наклонился к нему и сказал так, что рядом было слышно:
— Скажи Зао, что нас прислал Павлов. Дело не выгорело, и Павлов расстроен. Очень расстроен.
— Я не знаю никакого Зао, — сказал бармен.
— Ладно, пусть так. Павлов послал нас сообщить ему кое-что.
Николас многозначительно прикоснулся к тому месту под пиджаком, где мог бы висеть на плечевом ремне револьвер.
— Я думаю, ты понял меня.
Бармен пожал плечами и скользящим шагом, будто на роликовых коньках, удалился в сторону. Он налил три порции виски, пару порций саке и наполнил несколько стаканов пивом.
— Ну что? — спросил Тати.
Николас пожал плечами.
— Пока неясно. Но если Зао здешний завсегдатай, бармен наверняка знает его.
Сидаре допил свое пиво, и Николас, решив повторить заказ, стал оглядываться вокруг. Однако бармен исчез. Возможно, это был хороший знак — значит, парню было из-за чего спасаться бегством.
Из темноты на середину зала ночного клуба вышел один из членов якудзы. Судя по размерам и качеству его свиты кобунов — пехотинцев, — он был немного ниже оябуна. Его вид был типичен для людей подобного сорта. На нем были огромные солнечные очки, закрывавшие пол-лица, черный шагреневый костюм, белая рубашка с вышитым петушиным гребешком на нагрудном кармане, полосатый галстук и отполированные кожаные мокасины.
— Он идет сюда, — сказал Николас и, когда Тати повернулся было в сторону незнакомца, добавил: — Дай-ка я сам поговорю с ним. Не надо развязывать войну между кланами.
К тому моменту, когда член якудзы приблизился к стойке бара, Николас уже разгадал его намерение и подготовился к встрече. Широкоплечий, узкобедрый мужчина со злым замкнутым лицом, испещренным следами оспы, подошел вплотную к Николасу и смахнул со стойки его стакан с остатками пива. При этом он не сказал Линнеру ни слова, даже головы не повернул в его сторону, а появившемуся бармену заказал порцию кирина — особого сорта пива. Николас подождал, когда бармен поставит перед клиентом высокий стакан с пивом, затем спокойно протянул руку, взял стакан и опустошил его. Проглотив напиток, он звучно облизал губы и поставил пустой стакан перед мужчиной. Линнер повернулся, чтобы уйти, но почувствовал, как чьи-то пальцы схватили его руку. Он повернулся и заметил, что схвативший его руку мужчина крайне удивился, почувствовав под своими пальцами железные мускулы.
— Ты не умеешь себя вести, итеки, — сказал по-японски незнакомец, и лицо его нахмурилось.
Николас стряхнул с себя руку мужчины, затем встал на колени и протянул ему свою правую руку ладонью вверх.
— Умоляю выслушать мои слова, — сказал он, начиная ритуальный для якудзы обмен вводными репликами.
На лице японца снова промелькнуло удивление, быстро сменившееся гневом.
— Да ты издеваешься над нашими традициями, итеки?
Николас повторил свою вводную фразу, не обращая внимания на заданный ему вопрос.
Японец принял ответную позу.
— У меня есть свои слова.
— Умоляю вас, поскольку ваше положение выше моего, выслушать сначала меня.
Японец кивнул, выпрямился, и Николас сделал то же самое.
— Что ж, говори, итеки.
— Меня зовут Николас Линнер. Я родился в Сингапуре и не принадлежу ни к какому клану.
При этих словах японец самодовольно ухмыльнулся.
— Ты намеренно оскорблял меня, опрокинул мой стакан, толкнул меня, да еще и обозвал. Я хочу восстановить справедливость.
Самодовольная ухмылка на лице японца стала еще шире. Он распахнул свой пиджак так, что Николас увидел рукоятку револьвера, удобно закрепленного на плечевом ремне.
— Ну, и как ты предлагаешь ее восстановить?
— Я был вежлив с тобой. Я назвал тебе свое имя, место рождения и плановую принадлежность.
Японец помолчал озадаченно, потом ответил:
— Я — Кине Ото. Меня также знают как Зао. Я родился в Киото и являюсь помощником оябуна клана Докудокушии. — Он выставил подбородок. — Знаю, ты принес для меня сообщение от русского.
— Вот теперь мы понимаем друг друга, — склонил голову Николас. — Предлагаю сыграть партию каруты.
И снова Зао заколебался. Словом «карута» называли карточную игру, которая была когда-то популярна среди семей японской высшей аристократии. Со временем, когда увлечение этой игрой сменилось иными забавами, карута стала излюбленной азартной игрой среди членов якудзы.
— Что ж, неплохо придумано, — сказал Зао с приглушенным смешком. Он жестом показал на свободный столик. — Давай сыграем в каруту. — Из-за стойки бара быстро появилась колода карт, и Николас спросил у бармена, знает ли он, как сдавать карты. Тот кивнул утвердительно и немного испуганно. Когда Линнер попросил его сдавать карты, он испугался еще больше. Но Зао, сидевший напротив Николаса, не возражал. Он ощупал верхнюю карту в колоде.
