– Ну, конечно. Только теперь поздно, они тебя уже… засекли. Пока. Передавай большой привет Бену.
– Спасибо, – автоматически поблагодарил вежливый Сергуня.
– Пожалуйста.
– Но это не разрыв! – торопливо добавил Сергуня. Кира ему нравилась, с ней было удобно, легко и на людях показаться можно!..
– Это не разрыв, – согласилась Кира, – какой еще разрыв! Разрыв бывает, когда есть отношения, а у нас с тобой ни отношений, ни разрыва. Пока, Сергунь. Спасибо.
– За что?
– Ты развлек меня, когда я совсем… затосковала, – жестко сказала Кира. Сергуня ей и вправду надоел. – Теперь мне тосковать некогда, меня в тюрьму вот-вот посадят, и вообще куча всяких дел.
– Кира! Я совсем не то имел в виду, когда…
Она оторвала от уха трубку, в которой разорялся Сергуня, посмотрела на нее и нажала «отбой».
Сергей начал засыпать, когда рядом с ним неожиданно произошло что-то такое, от чего он проснулся. Он открыл глаза и уставился в потолок, сонно недоумевая, почему спит в гостиной, на неудобном складчатом диване с пимпочками посреди каждой подушки. Пимпочки впивались в спину и в бока, и вообще впечатление было такое, что он по ошибке улегся в кучу мелких пластмассовых шариков.
Спать на кровати в спальне гораздо удобнее, но раз он не там, значит, что-то произошло.
Командировка? Приехал под утро? Решил не будить Киру? Или похмелье, и она его, пьяного, выставила в гостиную?
– Сереж, – прошептала рядом Кира, – подвинься. Да подвинься ты, ради бога!..
Он неуклюже подвинулся.
– Сереж, это не может быть Валентина, – жарко зашептала она рядом, – ты что? С ума сошел? Она у нас работает десять лет, еще когда на Фрунзе жили!.. Если Лена Пухова разговаривала с Костиком, значит, что-то такое связано с этим, правда? Я даже не знала, что она с ним знакома, а ты? Когда они уехали, лет семь назад? Костик к нам тогда уже приходил, но мы никогда их не знакомили!.. Сереж, ты что? Спишь?!
Он ничего не понимал и ничего не чувствовал, кроме ее дыхания, которое скользило по его шее.
– Сережка!
– М-м?
– Ты спишь?!
– Сплю.
– Сереж, послушай меня!
– М-м?
И тут она изо всей силы пнула его локтем в ребра. Он охнул и открыл глаза и быстро скомандовал им больше не закрываться.
Черт побери, до чего неудобно на этом диване!.. У него на позвоночнике уже как пить дать три синяка.
Однажды Кира обнаружила синяк у него на шее. Он брился, а бритва называлась «Агидель». Тесть подарил на Двадцать третье февраля. Выбросить вполне пригодную, а главное, действующую, а главное, подаренную тестем вещь он не мог, а потому честно ею брился, пока она не пропала неизвестно куда. Сергей подозревал, что Кира ее все-таки выбросила, хоть она и была «пригодной и действующей». Бритва «Агидель» не столько брила щетину, сколько кусала кожу, ну и получился на шее синяк, ну и что? Кира пришла в ярость. Она раздувала ноздри и шипела, чтобы он проваливал туда, где ему оставляют синяки на шее, а он хохотал, потому что она никогда его не ревновала, и он даже не подозревал, что ее ревность доставит ему столько первобытного мужского счастья. Не принимая его веселья, она отдергивала руку, выворачивалась, щурила глаза и пылала яростью. Он долго ее уговаривал и даже демонстрировал «Агидель» и ее необычайно широкие возможности, и опять хохотал, и опять уговаривал, а потом рассердился.
Что она выдумала, его жена?! Разве он мог изменить ей? Никто и никогда не был ему нужен, только она, и он уверен, что она это знает, как он знал про нее.
Изменяют, когда устают, надоедают, не подходят, когда два разных человека понимают бессмысленность их замкнутости друг на друге, но ведь Сергей с Кирой не были «двумя разными людьми»! Подозревать его в измене казалось так же глупо, как думать, что протез может быть лучше – удобнее, красивее! – чем собственная рука или нога. Как будто можно по собственной воле поменять живую руку на металлическую!
Тогда она и выселила его на диван, чего раньше не делала никогда в жизни. От ревности выселила, подумал он с сонной гордостью.
– Сережка!..
– Ну что ты выдумываешь?.. – Вытаращенные глаза стали сами собой закрываться. – Я же тебе говорил, что у меня такая бритва!.. Ты вечно выдумываешь, а потом…
– Какая бритва?! – в изумлении спросила рядом Кира, приподнялась на локте – локоть моментально провалился в пухлую обивку – и схватила его за ухо. Он опять вытаращил глаза. – Я тебе говорю – не может быть! Валентина не могла выстрелить в Костика, потому что она к тому времени давно ушла. Не знаю, кого там видели Федот с Василисой!
Ни при чем бритва «Агидель», понял Сергей. Мы давно развелись. Я сплю на диване, потому что спать с Кирой мне больше нельзя. Я не муж, я чужой человек, никто.
Да! Костика вчера убили.
– Тебе нужно выяснить, какое отношение Лена Пухова имеет к Костику! Я даже представить себе не могу, какое! Она кто? Ты не помнишь?
– Фотомодель, что ли, – пробормотал Сергей, тщательно отодвигаясь от теплого бока. Отодвигаться было трудно.
– Ну да. Или «Мисс Москва»?
– Шут ее знает.
– Где Костик мог с ней познакомиться?
Диван от его усилий как будто икнул и подло толкнул Сергея прямо на Киру. Он перекатился на край и сел.
– Черт знает что, а не диван, – пробормотал он и потер щеки, – кто его купил?
– Твои родители, – пропела Кира вечным как мир, сладким голосом, каким невестки говорят о свекровиных подарках, – когда мы ремонт сделали. Ты что, не помнишь? Они все приставали, какой мы хотим подарок, а мы все говорили, что ничего нам не надо, и тогда они купили этот диван. Он был самый дорогой в мебельном на Ленинском.
– Точно. А твои родители нам подарили кошку.
– А Тим начал чесаться и чихать.
– И ты отвезла ее обратно.
– А мама сказала, что она всю жизнь мечтала, чтобы у нее была черная кошка с желтыми глазами!
– А помнишь, как она у них обои ободрала, а мы потом не могли купить?
– А как в Малаховке бульдог ее на сосну загнал, и ты три лестницы связывал и лез, а она там орала?
– Да, – сказал Сергей, – помню.
Они помолчали.
– Вряд ли она мне расскажет, – начал Сергей задумчиво, – и Данила не расскажет. Особенно если это он убил.
– Он?! Зачем ему убивать?!
– А Валентине зачем?
– Не знаю, – с отчаянием выговорила Кира. – Я не знаю!
– Я думаю, что Костик поднимался к тебе, – Сергей мельком глянул на Киру, – когда из своей двери на третьем этаже вышла Лена. Конечно, они были когда-то знакомы, и Вася с Федотом ничего не выдумывают. О чем они разговаривали – неизвестно, они замолчали, когда мимо проходила нянька с ребенком. Что происходит дальше, непонятно. Если Данила застает их на лестничной клетке и слышит, что он угрожает его жене или…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
