Я уже совсем решился швырнуть в него револьвер и сигануть в чердачное окошко, когда внезапно обратил внимание на покалывавшее пальцы заклинание, залитое в деревянные накладки рукояти «носорога».
Точнее – заклинания.
Одно подогревает рукоять. А второе?
А если…
И, подобно хватающемуся за последнюю соломинку утопающему, я с усилием потянул тугой спусковой крючок. Ладонь обожгли безумно холодные искорки магической энергии, а миг спустя грохнул показавшийся в закрытом помещении просто оглушительным выстрел.
Промахнуться с такого расстояния было просто-напросто нереально, но все же пуля прошла стороной и с глухим стуком засела в деревянных стропилах.
Плевать! Хватило одного эффекта неожиданности, чтобы в испуге отшатнувшийся толстяк на миг утратил концентрацию и упустил контроль над бившейся у него меж ладоней шаровой молнией.
Не дав ему времени сотворить новые чары, я пальнул вновь, но и эта пуля унеслась в темень чердака. Взвизгнувший колдун развернулся и неожиданно резво припустил прочь; я – за ним, на ходу стреляя в обтянутую кожаным плащом спину. На третьем выстреле парень споткнулся, четвертый сбил его с ног, а пятая пуля угодила точно промеж лопаток, буквально пришпилив гимназиста к полу.
Потом боек впустую стукнул по уже пробитому капсюлю, и этот звук заставил меня очнуться.
Все в порядке, все кончилось…
Для колдуна кончилось – не для меня.
Какое-то время воздух с сипом и бульканьем вырывался из простреленных легких гимназиста, а его толстые пальцы судорожно скребли пыльные доски, но еще прежде, чем я вытряхнул в карман стреляные гильзы и нашарил картонную коробку с патронами, парень последний раз дернулся и затих.
Перезарядив револьвер, я присел рядом с колдуном, вокруг которого по грязному полу растеклась настоящая лужа крови, и, убедившись, что толстяк окончательно и бесповоротно мертв, выдернул из скрюченных пальцев обрывок цепочки. Перехватил соскользнувший с него кусочек горного хрусталя, зажатый меж двух медных пластинок, и поднес амулет к лицу.
«Щит веры».
Да уж, вовремя в отводящем пули амулете заряд кончился, ничего не скажешь.
Я спрятал разряженный талисман – трофеем будет – и направился к ведущему вниз люку, до которого колдун не добежал какой-то десяток шагов. Тут же захрипела рация, но после стрельбы в тесном помещении чертовски звенело в ушах, а вслушиваться в неразборчивое бормотание уже не оставалось времени.
– Колдун готов, все в порядке. Отбой.
Сунув рацию обратно в карман, я присел рядом с люком и попытался прислушаться. Хрена там – один звон в ушах стоит.
Терять время не имело смысла, и, наплевав на осторожность, я внаглую спустился по лестнице. Обвел стволом револьвера обветшалый коридор, прикинул, из каких квартир открывается лучший вид на почтамт, и прошел в первую приглянувшуюся дверь.
После схватки с колдуном внутри все так и дергалось, сердце глухо бухало, будто автомобильный сабвуфер, а поджилки тряслись из-за выброшенного в кровь адреналина. Неплохое состояние для рукопашной схватки или драпа куда глаза глядят, но вот для снайперского выстрела – хуже не придумаешь. Руки и вовсе ходуном ходят. Не прицелиться толком.
Заставляя себя хоть немного успокоиться, я снял болтавшуюся за спиной винтовку и внимательно осмотрел комнату. Точнее, кухню.
Выбитое окно, заметенный снегом пол, ржавая газовая плита. Сорванные со стены шкафчики с битой посудой, выломанная мойка. Разгром полнейший.
Но это все неважно, главное – перед оконным проемом стоял крепкий на вид, пусть и слегка покосившийся стол. Пригнувшись, я подобрался к нему и, оставаясь в тени, настороженно выглянул на улицу. С высоты четвертого этажа здание почтамта было как на ладони, и, прищурившись, я начал высматривать притаившихся там стрелков.
Долго искать не пришлось: сидевший на приставленном к стене стуле парень с автоматом преспокойно курил, время от времени наклоняясь к окну окинуть взглядом изрешеченный пулями «рафик». И спокойствие стрелка было вполне объяснимо: разместился он так, что с площади его было не достать. Если только из гранатомета.
Но гранатомета у нас не было, а вот снайпер на господствующей высоте имелся. И дистанция тут ерундовая, даже мне при малой толике везения не промахнуться. Куда-нибудь да попаду. Этого гада ведь даже убивать не обязательно, просто зацепить – и опасности представлять уже не будет. Когда в тебе винтовочная пуля засела, не до геройства; тут бы выползти из-под обстрела и постараться не сдохнуть. Не та сейчас ситуация, чтобы на амбразуру бросаться.
А вот второго автоматчика заметить не удалось. Вряд ли он позицию сменить решил, скорее всего, сидит так, что мне его просто не видно. Ладно, придется рискнуть…
Навалившись на кухонный стол, я постарался принять как можно более устойчивое положение и поймал на мушку грудь забычковавшего сигарету парня. Выстрел болезненно ударил по ушам; автоматчика будто молотом под дых шибанули, и, кувыркнувшись через спинку стула, он повалился на пол.
Передернув затвор, я сдвинул винтовку в сторону и взял на прицел дальние окна второго этажа, где, по моим прикидкам, должен был сидеть последний стрелок. Заметил в одном из них какое-то смутное движение и немедленно всадил туда пулю, стараясь даже не столько попасть, сколько просто напугать.
Стреляная гильза вновь отлетела в сторону, я загнал в патронник новый патрон и, оперев ствол винтовки о подоконник, взялся за рацию.
– Уходите! Быстро! Отбой!
В ответ что-то неразборчиво зачастили, но мне уже стало не до разговоров: подхватив мосинку, я внимательно вглядывался в темные окна почтамта. Если стрелок не запаникует и сменит позицию, у нас будут большие проблемы.
Другой вопрос, а оно ему надо? Мало того что на трофеи теперь рассчитывать не приходится – понимать ведь должен, что колдун не просто так пропал, – так еще и сам под пулю подставиться может. Захочет отомстить за товарищей? Не смешите мои тапочки! Никто не станет патроны из-за каких-то дурацких принципов почем зря жечь. К тому же он один остался, а значит, наверняка решит тайник в КамАЗе выпотрошить. Слишком уж солидный куш там запрятан.
Но это если по уму. А если он наркотой накачан, то о логике можно забыть. Раз уж их предводитель так глупо подставился, то что о рядовых бойцах тогда говорить?
От напряжения у меня со лба потекла струйка пота, но я и не подумал отвлечься даже на миг и смахнуть ее ладонью. И лишь когда вновь ожила рация, позволил себе немного расслабиться.
– Мы за домом! Прием.
– Ждите. Отбой.
Попятившись от кухонного стола, я развернулся и с винтовкой наперевес бросился в коридор. Выскочил из квартиры в подъезд и, забыв про осторожность, рванул к лестнице. А там едва ли не кубарем скатился на первый этаж.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
