— Да, вы совершенно правы, посевные площади сократились больше, чем на десять процентов и их количество продолжает снижаться, так как дезертиры не могут открыто возвратиться, тайно скрываются, поля не обрабатывают и являются нахлебниками, а не работниками. И не воюют, и не работают, это ужасно для страны.
Керенский вздохнул, действительно ужасно, хотя он не стал бы так драматизировать ситуацию. Но меры им уже принимаются и скоро многие пожалеют, что они дезертировали из армии, сбежав с фронта. Вкусив облав и задержаний, солдаты с радостью будут проситься обратно.
— Я понял вас, проблему решим, телеграммы направим всем начальникам лагерей для военнопленных. Так что, министру земледелия стоит собирать уже заявки от владельцев крупных хозяйств, но не стоит забывать и о тех, которые имеют гораздо меньшие размеры, но не могут обойтись без наёмных работников.
— Да-да, мы всё сделаем, — отозвался Чаянов. А Посников продолжал.
— В свете всего вышесказанного я ответственно заявляю, что национализацию земель, если это решит Учредительное собрание, нужно проводить после войны. Сейчас же нужно временно заблокировать все попытки насильственного отъёма сельхозугодий из рук их владельцев. Но мы не можем это запретить одними словами, нам нужен закон и сила, которая заставит его исполнять.
— Закон будет, — немедленно отозвался на это Керенский. — Я сегодня же дам поручение министру юстиции Скарятину о подготовке документа. Закона о привлечении к ответственности всех лиц, которые будут нападать на частные имения или иным образом отнимать земли у их законных владельцев. Кроме того, мы отправим в местные земельные комитеты распоряжение о том, чтобы они провели раздачу кабинетных, удельных и церковных земель малоимущим и малоземельным крестьянам. Это на время приглушит их аппетиты, всем же остальным придётся почувствовать на себе всю силу закона. Совет общественного порядка постепенно усиливается и сможет это осуществить.
— Спасибо, — отозвался на это Посников, — но нужно ещё привлечь мировых судей и создать примирительные камеры. Они нужны для разбора взаимных претензий между крестьянами и помещиками, чтобы урегулировать все материальные вопросы.
— Хорошо, мы создадим примирительные камеры в каждом уезде. Создадим и отдельный земельный отдел в каждом городе, крупном посёлке или селе в рамках земельной милиции, выделенной из состава Совета общественного порядка. Этот отдел будет заниматься расследованием всех случаев самовольного захвата земель и наказанием виновных, с привлечением их к административной или уголовной ответственности, в зависимости от тяжести совершённого преступления.
— Ну, что же, господин военный министр, я получил от вас больше, чем планировал. Если все эти пожелания будут выполнены, то мы сможем удержать ситуацию с землёй, вплоть до окончания войны. У меня всё. — Закончил Посников свой доклад.
— Прошу вас садиться на своё место, Александр Сергеевич, — отреагировал на это Чаянов. — Следующим для выступления приглашается товарищ Кауфман.
Кауфман, известный учёный-аграрник, без единого волоса на голове, был коллегой Бруцкуса и одной с ним национальности. Он быстро поднялся со своего места и встал за кафедру.
— Товарищи! Я присоединяюсь к своим коллегам в их стремлении разрешить ситуацию должным образом, но хочу при этом добавить, что мы упускаем один важный момент. Государство не должно национализировать земли, оно должно их выкупить у помещиков по рыночной цене, а потом сдавать в аренду всем, кто в состоянии обрабатывать землю. И главный упор сделать не на крестьян-общинников, а на крупные частные хозяйства.
Крестьянская община себя полностью исчерпала и будущее за частниками, вроде американских фермеров, и крупными хозяйствами, использующими в своей работе передовые достижения аграрной науки. Такие, как: мелиорация, качественная и глубокая обработка земли, использование новых удобрений, четырёхполье, высаживание технических культур и культур, обогащающих почву азотом и другими полезными веществами. Именно они и кормят нашу страну.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У меня есть статистические выкладки, и они указывают, что излишки хлеба появляются только у тех крестьян, у которых площадь обрабатываемой земли превышает шестьдесят десятин. Все остальные не имеют возможности продавать зерно, только себе в ущерб.
Для этого нам нужно многое сделать, но сейчас идёт война, и все свои силы мы должны направить на то, чтобы выкупить зерно, придерживаемое зерноторговцами и крестьянами. А также наладить работу нашей транспортной системы. Ведь Сибирь затоварена зерном, мясом и маслом. У них всё это есть, а в центральной части России ничего нет или есть, но очень мало. Это ненормальная ситуация, её надо кардинально решать, товарищи.
Керенский кивнул, решать надо, вот только откуда взять паровозы и вагоны для всего этого? И как заставить не бастовать железнодорожников, а торговцев и крестьян — продавать зерно? И ещё много кого заставить надо. Вслух же Керенский сказал.
— На ближайшем заседании правительства я подниму этот вопрос перед министром транспорта. Положение тяжёлое, но мы будем искать выход из создавшейся ситуации. Сделаем всё, что в наших силах.
— Спасибо, — продолжил докладчик, но я хотел бы остановиться ещё и на юридической стороне вопроса. Многие губернские земельные комитеты, не получая никаких указаний от Временного правительства, принимают те решения, которые им выгодны, провоцируя тем самым конфликты. Для предотвращения подобного нужно в примирительную камеру избирать трёх присяжных, одного — от частных землевладельцев, другого — от взрослого крестьянского населения и третье лицо должно назначаться по соглашению обеих сторон.
— Мы разберёмся, — Керенский слегка разозлился, — это прерогатива министерства юстиции. Поэтому рекомендую вам отправить туда запрос или предложение, где и изложить все ваши мысли об этом. Они, всё изучив, примут решение о примирительных камерах.
— Буду признателен, но хотелось бы ещё сказать несколько слов о возможности выкупа у частных владельцев их земли в пользу государства. Конечно, если к этому придёт общественное мнение. Здесь есть определённые сложности. По нашим подсчётам, чтобы выкупить все земли, нам необходимо затратить от пяти до шести миллиардов рублей. Если учесть, что доходы империи в 1913 году составили чуть меньше трех с половиной миллиардов, да с учётом инфляции, то нам надо выложить два годовых бюджета всей империи.
Но империи больше нет, есть республика с неопределёнными из-за войны границами и, соответственно, доход упадёт, как минимум на треть, а может, больше. Где брать деньги?
«Заграница нам поможет», — невольно подумал Керенский. Точнее, мы ей должны уже сейчас и как расплачиваться в будущем — непонятно. Хотя, если заключить сепаратный мир и ударить по Франции, все долги отпадут сами собою. Теперь он понимал большевиков, которые не стали думать, как лучше для всех, и поступили как Александр Македонский: пришёл, увидел, разрубил. Точнее — порубили.
Они не стали париться с этой проблемой, а просто национализировали всю землю без всякой компенсации. Ну, а кто возмущался, того к стенке. Нет человека — нет проблемы! А чтобы восстаний не было, уничтожили или выгнали всех власть имущих. Затем взялись и за кулаков, не сразу, конечно, чуть погодя раскулачили. Зато всех.
Вот же, большевики хитрованы, сначала с одними разобрались за счёт других, а потом с другими, за счёт оставшихся. Вот она настоящая политика партии, коммунистической… В октябре власть захватили, создав союз с анархистами и левыми эсерами, потом помирились с меньшевиками, перетянув их на свою сторону.
А когда окрепли, уничтожили сначала анархистов, как наиболее деятельных, потом эсеров и на закуску меньшевиков. Оставшиеся пламенные ленинцы уже схватились с троцкистами, а потом и сами с собой. Ничего личного — обычная революционная борьба за власть. А народ? А народ должен реагировать как выданная замуж без согласия девица — стерпится, слюбится. Чай, не уроды и понятие имеют. А он тут думает, как бы рыбку съесть и не подавиться.
