Дин непринужденно пожимает плечами.
— Не думаю, что мы должны делать это здесь, на глазах у всех. Если бы мы это сделали, думаю, Линси вмешалась бы и попыталась сделать все, чтобы мы не расставались, еще до того, как мы выйдем за дверь.
— О да, это нехорошо. — Я заставляю себя рассмеяться, но такое чувство, что в рот засунуто около восьмидесяти ватных шариков.
— Тихое расставание думаю самое то. Мы можем изменить наши статусы отношений в интернете завтра, и пусть люди сами разбираются в этом, как тогда, когда мы объявили о наших отношениях.
— Хорошо… конечно, — отвечаю я, внезапно желая передать ему Джулиану и убежать. Он ведет себя так холодно, так отстраненно… так… подло. Мое сердце начинает бешено колотиться в груди, когда я начинаю выходить из себя. Я стискиваю зубы и, прищурившись, смотрю на него. — Прости, но должна ли я вообще быть здесь?
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Дин, бездумно играя с лежащей перед ним скатертью.
Странный звук булькает у меня в горле, и я вижу, как Джулианна моргает, словно собирается заснуть у меня на коленях в любую секунду. Я беру у нее из рук чашку, за секунду до падения, и ставлю ее на стол перед собой.
— Может, мне стоит уйти пораньше, и ты сможешь сказать всем, что я бросила тебя прямо здесь.
Дин, наконец, поворачивается ко мне лицом и изучает меня задумчивым взглядом.
— Нора, в чем твоя проблема?
Кривлю губы в усмешке, когда я в защитном жесте прижимаю к себе спящую Джулианну, как будто держусь за свое собственное обнаженное сердце.
— Моя проблема в том, что я с нетерпением ждала сегодняшнего вечера. Я вела себя хорошо с твоими друзьями последние две недели. Я ходила по магазинам и купила новое платье. Ты знаешь, что я не часто выхожу в свет, и я подумала… глупая я, может, мы действительно могли бы повеселиться сегодня вечером, — шепчу я, чтобы не встревожить Джулианну.
— Мы можем повеселиться, — возражает Дин, небрежно пожимая плечами.
— Нет, не можем, потому что я не видела тебя неделю, и через шестьдесят секунд после нашего первого разговора ты говоришь о том, что собираешься меня бросить. Боюсь, я не вижу вариантов для веселья.
В этот момент возвращается Джош с открытой бутылкой красного и улыбкой.
— У меня есть выпивка!
— Извини, мне нужно идти. — Я неловко встаю, потому что у меня никогда не было ребенка, который засыпал бы у меня на руках, но все же мне удается передать спящую цветочницу ее отцу, прежде чем взять свою сумочку.
— Нора, — зовет Дин, но я не могу заставить себя посмотреть на него из-за очень раздражающего узла неприятия, образующегося в моем горле. Я прокладываю себе путь через гостей, молясь о том, что не выгляжу так же ужасно, как себя чувствую.
— Нора! — Дин идет прямо за мной, когда я выхожу из светящегося шатра и направляюсь по гравийной дорожке к машинам. Солнце почти село, и прохлада в воздухе соответствует той атмосфере, которую я ощущала рядом с Дином.
Теплая рука обхватывает мою руку и разворачивает меня.
— Вернись со мной.
— Нет, — огрызаюсь я, выдергивая руку из его хватки, в животе бурлит гнев. — В чем смысл?
Дин замирает и нервно моргает за очками.
— Потому что мы заключили сделку.
Я разражаюсь недоверчивым смехом.
— Ну, согласно сделке, это должно было быть весело, а это уже не так.
— Что ты хочешь от меня, Нора? — спрашивает он и запускает пальцы в волосы, растрепывая их еще больше. — Скажи мне, что делать.
Стоя передо мной, он выглядит… подавленным, как будто ему больно. Его глаза полны печали и растерянности, они ищут ответы в моих. Я хочу обхватить его лицо ладонями и сказать ему прямо здесь, прямо сейчас, что мы должны остаться вместе. Что мы не должны планировать наш фальшивый разрыв отношений. Но он не готов к этому. Дин забыл, как хорошо нам было вместе. Забыл, что мы подходим друг другу. Мне нужно напомнить ему об этом. Нужно показать ему, как нам весело вместе.
Я прерывисто вздыхаю и заставляю себя говорить спокойно, потому что это, вероятно, последний шанс, который у меня будет с ним.
— Может, ты примешь дозу своего собственного лекарства и будешь наслаждаться моментом со мной сегодня вечером. И немного повеселишься. — Я тыкаю его в грудь, и он потирает это место, как будто я использовала нож. — Раньше это ты подталкивал меня к веселью, помнишь?
Его брови приподнимаются, а уголки рта подергиваются от веселья.
— О, я помню.
Я подхожу чуть ближе и запрокидываю голову, чтобы посмотреть на него.
— Нам, наверное, стоит фальшиво поцеловаться, потому что сейчас все смотрят, как мы фальшиво ссоримся.
Дин не поворачивается, чтобы подтвердить этот факт, и это хорошо, потому что это полная ложь. Вместо этого все веселье пропадает с его лица, и парень хмурит брови, когда обхватывает ладонями мои щеки и прижимается губами к моим.
Я думала, что это будет игривый поцелуй. Что-то легкое и глупое… подходящее для шоу. Но это что угодно, только не шоу.
Поцелуй яростный и собственнический, с такой сильной потребностью, что слезы наворачиваются на глаза. Когда Дин, наконец, отпускает меня, мы оба задыхаемся, и его голос звучит хрипло, когда он говорит:
— Я скучал по тебе на этой неделе.
Я приподнимаю брови, так как этот комментарий вызывает трепет в животе. Прикусываю губу и пытаюсь выглядеть непринужденно.
— Ты скучал по мне фальшиво или по-настоящему?
— По-настоящему, — выдыхает он, и это признание с болью отражается на его лице.
— Тогда ладно, — хриплю я, мое сердце колотится от надежды, которую я едва ли позволяла себе иметь раньше.
— Тогда ладно.
Я отстраняюсь, чтобы подышать свежим воздухом, и смотрю в его темные глаза. Я хочу признаться ему во всем прямо здесь, прямо сейчас. Видит ли он, как сильно я хочу быть с ним? Как сильно хочу, чтобы между нами было нечто больше? Я выкидываю эти мысли из головы, потому что сейчас мне не нужно планировать. Мне нужно наслаждаться настоящим моментом.
С улыбкой на губах, я беру его за руку и тяну обратно к шатру.
— Пойдем, повеселимся.
Кейт и Майлс знают, как устроить классную вечеринку. Мы пьем, едим, смеемся. Между тем, как коллеги-механики Майлса устраивают соревнования по выпивке пива у ручья и тем, как несколько друзей-авторов непристойных романов Кейт поют караоке, мне удается провести лучшее время на свадьбе, которое у меня когда-либо было.
И я забыла, как сильно мне нравится танцевать с Дином. Мы вдвоем танцуем так, будто никто не смотрит, хотя на самом деле смотрят все. По крайней мере, дюжина пьяных людей, которая, спотыкаясь, подходит к нам и невнятно говорит:
— Вы двое следующие.
И вместо того, чтобы разозлиться, мы просто смеемся, потому что это приятно. На первый взгляд, может показаться, что мы притворяемся, но в глубине души мы самые настоящие. Чем веселее мне с Дином, тем больше я сомневаюсь, что мы с ним действительно притворялись последние несколько недель. Такую химию нельзя подделать, верно?
Дин даже ведет мою машину к себе домой, как будто мы настоящая пара. А когда паркуется, он открывает мою дверь, берет за руку и тянет в свой дом.
Как только мы оказываемся внутри, его губы оказываются на моих, пробуя, дразня и возбуждая меня до безумия. Моя сумочка звонко падает на пол, и звук, с которым он расстегивает молнию на моем платье, целуя мои плечи, становится лучшей мелодией в моей жизни.
Я выскальзываю из платья и наклоняюсь, чтобы снова поцеловать его, но он останавливает меня, держа за плечи и благоговейно разглядывая мой комплект черного кружевного белья. Он медленно сглатывает, прежде чем поднять меня, крепко обхватывая моими ногами свою талию, и несет наверх, в свою кровать.
Мое нижнее белье и его одежда оказываются на полу спальни. Когда мы оба полностью обнажены, Дин укладывает меня в свою постель, которая пахнет им, и целует меня везде. Он шепчет мое имя, снова и снова, как будто пытается запомнить этот момент.
