Он прекращает нарезать пятаки, и мы оба разражаемся приступом смеха. Он хватает мою руку и подносит ее к своим губам для поцелуя, и мой прежний страх забывается.
— Отвечая на твой вопрос, да, я смотрел «Холостяка». Я делал заметки. Это первое свидание из многих для нас, поэтому я должен был сделать его незабываемым.
Он одаривает меня дьявольской ухмылкой, прежде чем я одариваю его своей.
28
НОА
Есть только две вещи, которые могут высосать из меня все счастье.
Первая — любая новость о чьей-то смерти.
И вторая — мой отец.
Вторая причина посылает мне обманчивую ухмылку, от которой у меня сводит живот. Он стоит рядом с моей машиной в пит-зоне, его негативная энергия пульсирует вокруг него. Не совсем то, что мне нужно перед тренировкой.
За эти годы я стал профессионалом в том, чтобы избегать своего отца, что было проще, поскольку мне никогда не нравилось находиться рядом с ним, когда он сердится. Теперь, когда я его перерос, он перешел от ударов к словесным оскорблениям. Когда Майя видела, как он ударил меня… это было на него не похоже. Сейчас он обычно сохраняет спокойствие, по крайней мере, физическое, предпочитая выходить из себя, когда я выступаю на треке менее чем идеально.
— Папа, что ты здесь делаешь? — На самом деле я хочу сказать: «Папа, убирайся отсюда к чертовой матери. Я тебя терпеть не могу». Но я не говорю того, чего хочу, потому что предпочитаю профессионализм. К сожалению, мой отец финансировал большую часть моей карьеры в самом начале, его имя имеет вес в Бандини. В конце концов, это была его гоночная команда.
— После твоего неудачного выступления в последних гонках я хотел бы проверить тебя.
Конечно, хотел.
Но это моя жизнь. Все, что ниже первого места, может оказаться последним. Единственное, что помогает мне успокоиться, это звук проносящихся мимо гоночных машин, пока я вдыхаю запах свежего автомобильного воска.
— Точно. Надеюсь, эта гонка пройдет лучше. — Я могу выиграть Гран-при Японии, ведь я уже делал это в прошлом.
— И вот мы готовимся к следующей тренировке. Сантьяго, тебе есть что сказать своим фанатам?
Ради всего святого, Майя выбрала самое неудачное время.
Мой отец глазеет на нее, пока она крутится в гараже. Отвратительно. Она продолжает, задавая вопросы Сантьяго.
Мой отец снова обращает внимание на меня. — Она теперь репортер новостей? Что она делает здесь? Это не место для женщины. — Он все еще живет в эпоху, когда женщины выходят замуж и проводят остаток своей унылой жизни в четырех стенах дома. Времена изменились, папаша.
— Нет. Сестра Сантьяго ведет влог. — Моя девушка, хочу сказать.
Мы с Майей еще не говорили о титулах. Мы сошлись только две недели назад в Сингапуре. Но все, что касается нас, кажется достойным титула, потому что мы проводим много времени вместе, когда Сантьяго нет рядом. В моей постели, в ее постели, в одном из частных апартаментов, и на тайных свиданиях в городах, которые мы посещаем. Мое сексуальное влечение к Майе соперничает с восемнадцатилетним.
Мне не нравится, как мой отец смотрит на нее, что бесит меня еще больше.
— Хм. Ей не стоит снимать. — Его рычащий голос ничего не делает, чтобы запугать меня.
— Они уже дали ей добро на это. Это было хорошей рекламой и хорошим брендингом, так как у нее много подписчиков. — Дерьмо. Неужели мой голос прозвучал так, будто я горжусь ею?
Мой отец оценивает меня, вызывая у меня мурашки по коже. Его проницательность делает его жестоким, потому что он добился своего, не будучи глупым.
— Думаю, все в порядке, — говорит он.
Все на его лице говорит о том, что это не так. Его брови поднимаются, он потирает подбородок, в его глазах сверкает злоба. Прототип всех злодеев из каждого фильма.
— Я лучше подготовлюсь к еще одной тренировке. Увидимся позже? — Я не хочу оставлять его наедине с Майей, но я должен.
Я подкрадываюсь к ней, прежде чем запрыгнуть в свою машину.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Держись подальше от моего отца. Он подлый кусок дерьма.
Ее глаза расширяются. — Удачи тебе там! — Она получает мое сообщение, ее удаляющаяся фигура утешает меня, когда я сажусь в свою машину.
