это был бы лучший подарок на день рождения, о котором я только мог мечтать, — он наклоняется дальше, приближая свой рот к моему уху.
— Ну, во-вторых, после того, как ты оседлаешь меня и накормишь тортом. Теперь я не могу дождаться этого.
— Ты же знаешь, что я совершенно довольна нашими отношениями такими, какие они есть, верно?
— Детка, я никогда не делаю того, чего не хочу делать. Я хочу тебя. Ты для меня все, в чем я не знал, что нуждаюсь. Мой лучик солнца. Всегда.
Его пристальный взгляд поражает меня прямо в сердце.
— Но сначала я должен победить.
Он подмигивает, наклоняется ко мне и берет стопку фишек, делит их пополам и вручает мне мою часть. Я беру их дрожащими руками.
Крупье объявляет, что все должны сделать ставки.
Я перекидываю свои шпильки через стойку в нижней части табурета и встаю, протягивая руку вперед и собираю все свои фишки в красный квадрат. Ладонь Грейсона ложится мне на поясницу, когда он хладнокровно кладет свои фишки в черный квадрат. Крупье бросает блестящий шарик на колесо рулетки. Я делаю глубокий вдох, закрывая глаза.
Пожалуйста, будь черным, пожалуйста, будь черным.
Кажется, что время замедляется по мере того, как стол вращается и постепенно останавливается.
— Шестнадцать. Красный.
Мои плечи опускаются, когда он называет номер. Я должна быть в восторге; я только что выиграла чертовски много денег.
— На этот раз ты победила, детка.
— Да, — нервно взвизгиваю я, натягивая улыбку, чтобы скрыть свое разочарование. Грейсон фыркает рядом со мной, забирая мой выигрыш и протягивая его мне. Он так же разочарован, как и я.
— Я предлагаю новую сделку, — говорю я, сгребая свои фишки и передавая их ему.
Он вопросительно смотрит на меня.
— Ты забираешь деньги обратно в обмен на то, что я перееду к тебе.
— Договорились.
Он роется в кармане, вытаскивая что-то маленькое и серебристое. Он зажимает это зубами, хватая кучу фишек из моих рук и бросая их на стол. Я не могу оторвать глаз от ключа у него во рту. С усмешкой он достает ключ и кладет себе на ладонь.
Моя рука касается его руки, когда я беру его и засовываю в лифчик.
Кладу пальцы на предплечье Грейсона, наклоняюсь и шепчу ему на ухо:
— Я пошла в туалет. Я возьму нам еще выпить на обратном пути.
Он раскладывает свои фишки аккуратной линией. Я спрыгиваю со стула и провожу пальцами по его щетинистой челюсти.
— Хорошо, детка, — говорит он, садясь верхом на табурет. Одно это действие заставляет мою киску пульсировать.
— Если я не вернусь через десять минут, приди и найди меня. Я, вероятно, застряну в этом дурацком платье.
Я хихикаю, шампанское начинает бить в меня.
Я направляюсь в сторону зоны туалетов. Мигание автоматов с фруктами привлекает мое внимание, и внезапно мое тело резко останавливается, врезавшись в твердое тело. Я вытягиваю руки и мотаю головой перед собой. О черт! Я смотрю прямо в грудь довольно крепкого мужчины; черные густые волосы выглядывают из-под верхней расстегнутой пуговицы его рубашки. Фу.
— О боже мой. Мне так жаль, — я немедленно делаю шаг назад.
— Все в порядке, мисс, — протягивает он с сильным итальянским акцентом, делая шаг ко мне. Я фальшиво улыбаюсь и прохожу мимо него так быстро, как только могу, врываюсь в туалет и, захлопнув дверь, запираюсь в кабинке. Мое сердце колотится о ребра. Я делаю пару глубоких вдохов.
Этот парень залез под мою кожу до глубины души.
Когда я начинаю расстегивать молнию на своем смехотворно обтягивающем платье, дверь ванной со скрипом открывается и захлопывается. Тяжелые шаги становятся все ближе и ближе. Я застываю на месте, затаив дыхание.
Я подпрыгиваю, когда кабина рядом со мной с грохотом открывается, заставляя стены вокруг меня вибрировать.
Черт.
Зажмурив глаза, я жду, кровь стучит у меня в ушах.
— Солнышко, я знаю, что ты здесь.
Тот же сильный итальянский акцент пронзает мои уши.
Кровь отливает от моего лица.
Безумец начинает колотить в дверь моей кабинки. На дрожащих ногах я отступаю назад, пока не упираюсь спиной в кафельную стену рядом с туалетом. Мне некуда идти, некуда сбежать.
Я достаю телефон из сумочки и набираю номер Грейсона. Сквозь слезящиеся глаза просматриваю наши сообщения, когда он не отвечает.
Помоги мне!!!
Я едва вижу, что лихорадочно печатаю.
Пожалуйста.
Холодный ветерок обдувает меня, когда дверь с грохотом распахивается, и мой телефон выпадает из моих пальцев и с глухим стуком падает на пол.
— Ты могла бы просто впустить меня, солнышко, — то, как он произносит мое имя, вызывает у меня тошноту. С садистской улыбкой он направляется ко мне, хватает за запястье и вытаскивает из кабинки позади себя.
— Ты делаешь мне больно!
— Хорошо.
Схватив меня за бицепс, он толкает меня к зеркалам над раковинами.
— Отъебись от меня! — я кричу, но он только усиливает хватку, костяшки его пальцев белеют. Я смотрю в зеркало, с ужасом наблюдая, как он приглаживает рукой свои иссиня-черные волосы. Его рука перемещается на мой затылок, и он с силой толкает меня, так что я наклоняюсь над раковиной. Я пытаюсь сопротивляться изо всех сил, но это бесполезно. Он раздвигает мне ноги своей ногой. Боль пронзает мою лодыжку, когда она выворачивается.
— Хммм, ты восхитительно пахнешь, — говорит он, убирая волосы с моей спины и облизывая позвоночник. Желчь подступает к моему горлу, и я закрываю глаза.
Слишком ошеломленная, чтобы двигаться или даже дышать, я вздрагиваю, когда его руки скользят вниз по моей груди.
— Пожалуйста, не делай этого, — умоляю я.
Звук расстегивания его ширинки наполняет комнату. Приглушенные крики за дверью ванной привлекают мое внимание. Он оборачивается. Облегчение захлестывает меня, когда он отстраняется от меня, паника на его лице очевидна, когда он изо всех сил пытается натянуть брюки обратно. Прежде чем я успеваю встать, дверь ванной распахивается, и в комнату врывается разъяренный Грейсон, его пистолет направлен прямо на итальянца. Я прерывисто выдыхаю и выпрямляю спину.
Взгляд Грейсона скользит по моему телу, словно оценивая нанесенный ущерб. Я почти чувствую его облегчение, когда он понимает, что я все еще полностью одета.
— Мэдди, детка. Мне нужно, чтобы ты вернулась в кабинку и закрыла дверь.
Я киваю и шаркаю в ближайшую кабинку. Оказавшись внутри, я кладу пальцы на замок, но что-то кричит мне оставить это. Я хочу убедиться, что этот мужчина никогда не сможет поступить так ни с одной другой женщиной. Я медленно приоткрываю дверь, ровно настолько, чтобы заглянуть в щель.
