— Нет, мисс, просто его милость сейчас занят с адвокатом и рассчитывает закончить к половине третьего.
Джессика бесшумно перевела дух. Однако облегчение длилось недолго: нетрудно догадаться, о чем маркиз намерен с ней поговорить. За последнее время папа Реджи несколько раз заговаривал о предложении герцога. Здоровье маркиза постепенно улучшалось, но не так быстро, как хотелось бы, и домашний доктор опасался обострения болезни.
Джессика попыталась снова углубиться в работу, но аккуратный детский почерк расплывался перед глазами. Усилием воли дснушка принудила себя продолжать и просидела над тетрадями еще полчаса, но уже без всякого удовольствия, с трудом воспринимая написанное. Наконец махнула рукой на проверку и вернулась в дом, чтобы привести себя в порядок перед разговором, который, она это чувствовала, должен повлиять на ее дальнейшую судьбу.
В половине третьего, с тяжестью на душе и тошнотой в желудке, которые постепенно усиливались после прихода лакея, она прошла коридором к комнатам папы Реджи.
— Ваша милость, мисс Фокс здесь, как и было приказано, — провозгласил Лемюэл Грин, камердинер маркиза, не без усилия выпрямив спину (он бессменно состоял при Реджинальде Ситоне в течение сорока с лишним лет). — Могу я просить ее войти?
Маркиз вздохнул. Он предпочел бы переговорить на столь щекотливую тему за вкусной едой и хорошим вином, но со дня возвращения из Бенэмвуда Реджинальд Ситон частенько чувствовал себя не в состоянии спуститься к ужину.
— Проси, Лемюэл.
Камердинер повернулся к двери. Маркиз приподнял подушку немного выше, уселся прямее и снял с лацкана шелкового халата кусочек корпии, сокрушенно покачав седой головой.
— Но сначала открой пошире окно. Это помещение так пропахло лекарствами, что больше напоминает лазарет!
Камердинер, такой же седой и степенный, повиновался. Вскоре после того как он покинул спальню, в дверь быстро прошла Джессика. Маркиз отметил, что васильково-синее платье, которое девушка надела в этот день, в точности подходит к ее глазам.
Он указал на стул, придвинутый к кровати, на котором совсем недавно восседал лондонский адвокат Белморов, Всндел Кори, скрупулезно обсуждая каждый пункт завещания. По завершении он сослался на дела и откланялся, отказавшись остаться на ужин. Таким образом, Джессике предстояло в этот вечер ужинать в одиночестве.
— Садись, дорогая.
— Как вы себя чувствуете, папа Реджи? — с тщательно скрываемой тревогой спросила девушка, поцеловала маркиза в щеку и села.
— Просто прекрасно… ну, во всяком случае, лучше вчерашнего. Судя по тому, как болезнь сдает позиции, через пару дней я снова буду на ногах.
Так он надеялся, но, если быть до конца честным, не очень в это верил. Коварная болезнь могла вернуться с новой силой, и тогда… мало ли что? Джессика останется одна на произвол судьбы, а этого никак нельзя допустить.
— Я попросил тебя прийти, так как сегодня утром получил очередное письмо герцога.
— Мне сразу показалось, что именно об этом и пойдет разговор, — сказала Джессика, старательно изучая стиснутые на коленях руки.
— В тех случаях, когда мы обсуждали твое будущее, ты говорила, что находишь герцога наиболее приемлемым из своих соискателей.
— Джереми кажется мне человеком приятным.
— Хочу быть совершенно искренним с тобой, дорогая. За прошедшие несколько недель я надеялся получить весточку от Мэтгью. Я понимаю, что вести из-за моря доходят порой далеко не сразу, тем более если человек все это время остается на борту корабля, но мой сын — человек волевой, умеет добиваться своего и, без сомнения, нашел бы способ переслать письмо, если бы хотел этого. Остается предположить, что его планы на будущее не изменились.
— Однажды я уже сказала, что мы с Мэттью совершенно не подходим друг другу, — заявила Джессика, высоко поднимая голову.
— Я и тогда в это не верил, и теперь остаюсь при своем мнении. По-моему, мой сын тебе очень дорог, Джессика. Что касается Мэттью, мне кажется, ты стала ему далеко не безразлична. Но все это пока лишь умозаключения. Это не такой человек, чтобы действовать очертя голову. Скажу больше, если он однажды принял решение, то, даже найдя его ошибочным, долго и трудно меняет избранный курс… если вообще меняет.
Джессика промолчала.
— Исходя из всего этого, я склоняюсь к мысли о твоем ско-рецшем браке с герцогом. Ты ведь знаешь, что более всего па свете я хочу видеть твою судьбу устроенной. Его милость испытывает сильное чувство, а значит, приложит все старания, чтобы сделать тебя счастливой.
Девушка молчала очень долго, время от времени часто мигая, но маркиз все-таки заметил слезинку, скатившуюся по бледной щеке.
— Мне так неловко! — прошептала она, заметив тревогу на его лице. — Женщины плачут в самые неподходящие моменты.
Маркиз легонько потрепал ее по руке, которая показалась ему холодной как лсд.
— Я знаю, дорогая, знаю. Ты еще не готова навсегда связать с кем-то свою жизнь, ты просто не успела свыкнуться с этим. Будь положение вещей иным, я ни за что не стал бы тебя подталкивать к столь ответственному шагу.
— Вы хотите сказать — будь мое происхождение иным? Не будь опасности, что вскроется обман?
— Боюсь, что так, дорогая.
— Мне нужно знать, папа Реджи, чем грозит подобная возможность. Ведь если в то время я уже буду женой герцога…
— В этом-то вес и дело, дорогая, в этом-то все и дело! — вскричал маркиз. — Герцог Милтон еще очень молод, но его богатство неизмеримо, а положение исключительно высоко. Даже если твое прошлое каким-то образом всплывет, он сумеет защитить тебя от нападок света. Никто не осмелится задеть даже словом герцогиню Милтон и уж тем более не посмеет высказать свое мнение герцогу.
Губы Джессики дрогнули, как если бы девушка хотела что-то сказать. Но она снова очень долго молчала.
— А если… если я приму предложение герцога… если дам согласие стать его женой… как скоро мы обвенчаемся?
Реджинальд Ситон подавил очередной вздох. Он всем сердцем желал дать ей побольше времени, позволить привыкнуть к мысли о неизбежном, но время работало сейчас против них.
— Боюсь, чем скорее, тем лучше. Если что-нибудь случится со мной до того, как твое будущее будет устроено, я не найду покоя и в могиле.
— С вами ничего не может… не должно случиться!
— Конечно, конечно, дорогая. — Маркиз мягко разжал ее руку. — Я говорю о той доле возможности, которая все-таки существует. Когда герцог был в Белморе последний раз, мы с ним обсудили вынужденную поспешность венчания… при условии, если предложение будет тобой принято, и пришли к согласию на этот счет.
