Викентий стоял неподвижно, с ужасом глядя на Олину тетку, лежавшую на полу.
– Вы видели? – закричала Эмма Петровна. – Это я во всем виновата! Это я дернула ружье, и Кеша нечаянно выстрелил… Нечаянно! Это я во всем виновата! Вы все свидетели! – Она схватила Кирилла за руку, но Кирилл с визгом оттолкнул ее. – Я виновата!
– Не останавливается… – с тоской пробормотала Оля, уже по локоть в крови. – Боже мой, не останавливается!
– Сейчас приедут, – громко сказала Кристина, выходя из соседней комнаты.
– Кристина, ты ведь тоже все видела! – бросилась и к ней Эмма Петровна. – Ты же видела, что это из-за меня все произошло, что это я толкнула Кешу и выстрел произошел нечаянно…
– Да видела, видела… – с отвращением произнесла Кристина, отталкивая ее руки. – Перестаньте меня хватать!
Викентий на негнущихся ногах подошел к креслу и упал в него. Силы совершенно покинули его.
– Боже мой… – потерянно сказал Иван. – Что же мы наделали, а?.. Лера!
Через двадцать минут приехал реанимобиль, и Агнию стали грузить в него. Было совсем темно, и полная луна плыла над садом.
– Вот ты где! – на улице из темноты к Оле бросилась Римма. – А я ищу тебя, ищу… Что случилось? Кому плохо?
– Тете Агнии, – с трудом выдавила из себя Оля.
– Мама дорогая, да ты вся в крови! – завопила Римма.
Вокруг реанимобиля толпился народ, Олю оттолкнули от носилок.
– Слушай, я должна быть с ней…
– Так я же на машине! Поехали! – с энтузиазмом закричала Римма. Она была в какой-то эйфории от того, что может помочь своей подруге.
– Это я во всем виновата! – металась в свете фар Эмма Петровна. – Это я, мой сын тут ни при чем! Все видели, что это я… Я его толкнула, и он нажал на курок… Нечаянно, нечаянно! Он никого не хотел убивать!..
– Демоны осени! – зловеще произнес откуда-то из темноты Силантьев. – Я же вас всех предупреждал – они на многое способны!
– Ах, да перестаньте вы, Ярослав Глебович! – истерично закричал Кирилл. – В конце концов это Кеша стрелял, ружье-то у него в руках было!
– С ума сойти… – потрясенно пробормотала Римма. – Что творится!.. Я, Оленька, из кожи вон вылезу, но помогу тебе…
…Они ехали по темным проселочным дорогам вслед за «Скорой». Олю трясло, и она не могла говорить, а Римма, наоборот, трещала всю дорогу.
«Телефон… я забыла в своей комнате телефон! Ну да ладно, он все равно разрядился… У Риммы возьму!» Оля попыталась вспомнить номер Павла, но ей это не удалось, но не потому, что память вновь подвела ее, а просто из-за того, что незачем ей это было! Оля просто нажимала одну кнопку, когда выскакивало на экране имя ее возлюбленного.
– …ничего, выживет твоя тетя Агния! – говорила Римма. – Сейчас такая медицина, все лечит! Да ты сама знаешь… Я только одного не понимаю: зачем Кеша стрелял в нее? И почему Эмма Петровна утверждала, что это она во всем виновата? Оля, Оля, да расскажи мне точно, что там у вас произошло!..
«Впрочем, чем мне сейчас сможет помочь Павел?.. Нет, не стоит его беспокоить… Лишь бы тетя Агния выжила!»
…Холодный день конца августа.
Вернулись домой только в пятом часу.
Первые три дня Оля была словно в оцепенении, с тех самых пор, как услышала сухое известие: «Умерла, не доезжая до больницы». А сегодня, когда был брошен последний ком земли на могилу, она даже заплакать не смогла.
«Ружье, висевшее на стене, снова выстрелило…»
Римма, ощущавшая небывалую значительность своей персоны (она помогает своей лучшей подруге, у которой горе!), с энтузиазмом творила на кухне «Оливье».
– У твоей тети есть подруги? – крикнула она Оле. – Надо бы их всех позвать, как ты считаешь?..
– У нее никого не было, – мрачно произнесла Оля. – У нее была только я. Тебе помочь?
– Нет, я сама справлюсь! – великодушно произнесла Римма и почти силой уложила Олю на кровать, укрыла теплым пледом. – Ты должна полежать, отдохнуть…
Но Оля себя уставшей не чувствовала. Она лежала и пристально разглядывала потолок в своей комнате. «Говорят, душа не сразу улетает на небо… Она здесь или где-то там, в пути, где остановилось сердце тети Агнии?»
Оле хотелось думать, что душа ее тетки где-то рядом, с ней, в этой московской квартире в Гусятниковом переулке.
Римма накрыла на стол, расставила блюда, открыла бутылку водки.
– Ну, помянем…
Одна стопка с кусочком черного хлеба стояла чуть в стороне.
– Необыкновенная была женщина… – всхлипнув, сказала Римма. – Святая! Можно сказать, от смерти тебя заслонила… Не чокаясь!
Оля глотнула водки и совершенно не почувствовала ее вкуса, словно воды выпила.
– Закусывай, закусывай… – хлопотала Римма.
– Меня к следователю вызывают, – с трудом произнесла Оля.
– Это еще зачем?
– Всех вызывают, кто там был… Мы же свидетели.
– Теперь твоего Кешу посадят! – мстительно произнесла Римма.
Оля тряхнула головой, убирая рассыпавшиеся волосы назад.
– Я вчера звонила на дачу к Локотковым, хотела узнать телефон Павла… – медленно произнесла Оля, вертя в руках вилку. – Но у них там полная неразбериха, никто ничего не знает. Я с Кириллом говорила. Степан Андреевич уехал в город, а Мура… – Оля безнадежно махнула рукой.
– Это которая его домработница, да?..
– Да.
Римма подвинула к себе салат, положила немного на свою тарелку. Потом подумала и положила еще.
– А он что же тебе не звонит?..
– Так он же не знает моего городского номера! А сотовый я в санатории оставила, он, кстати, как раз перед этим разрядился! – с мучительной досадой произнесла Оля.
– А он тебе нужен? – сурово произнесла Римма.
– Телефон? Ну да, я просто без него как без рук…
– Да нет, я о Павле твоем!
– Не знаю… – Оля прижала ладони к щекам, зажмурилась. – Господи, господи, господи… Как такое могло произойти, я не знаю! Он же убил ее! Я думала, она просто от испуга упала, когда раздался выстрел, а он убил ее!
– Оля, Оля… – Римма похлопала ее по плечу.
– Нет, но я все равно не понимаю!
– Ничего, теперь Викентия посадят… так ему и надо! Жалко только, что смертную казнь отменили…
– Римма, ты такой ребенок… – с тоской произнесла Оля. – Ты думаешь, ему много дадут?
– Но он же человека убил!
– Кирилл сказал, что Кешу, возможно, уже сейчас выпустят.
– Выпустят?! – вытаращила глаза Римма. – Совсем?!
– Нет, до суда… Суд же еще будет. Степан Андреевич хлопочет за Кешу, нашел ему самого лучшего адвоката, собственно, потому старик и уехал в город.
– Ни фига себе… – Римма была потрясена. – Это ж полное беззаконие!
– Степан Андреевич очень влиятельный человек.
– Погоди… Ты говорила, что Викентий ему не родной внук? И вообще он такой старик… со странностями, что ли?.. Зачем он помогает ему?
– Степана Андреевича не разберешь… – пожала Оля плечами. – У него своя, никому не известная логика. Может быть, он, наоборот, не стал бы помогать Кеше, будь тот ему родным.
– Бред какой-то… Но ты, надеюсь, скажешь следователю, что Кеша – маньяк и его надо судить по самым строгим законам?
– Я расскажу, как все было… На самом деле Кеша грозился убить меня. И, наверное, убил бы, если бы не тетя Агния.
– Пусть будет земля ей пухом! – истово произнесла Римма и снова налила водки.
– Я ее не просила об этом… – забормотала Оля. – Я не хотела, чтобы она спасала меня! Она мне всю жизнь посвятила, а теперь еще и умерла за меня!..
На ночь Римма уехала к себе, и Оля осталась одна.
Ей давно хотелось остаться одной, чтобы никто не мешал думать о тете Агнии. «Слишком большая жертва! Я ее не стоила…»
Агнии было всего лишь двадцать шесть, когда у нее на руках осталась малолетняя племянница. Она взяла к себе Олю, не раздумывая. Никогда и ни в чем не отказывала ей и любила так, как иные не любят собственных детей.
Она сохранила племяннице квартиру, и много позже Оля, уже взрослая, стала жить там. Конечно, тетя Агния после этого переезда стала свободной, но толку-то – все равно лучшие ее годы были потрачены на Олю. Нет, не потрачены, а подарены…
Потому что все, все, что видела Оля от своей тетки, было бескорыстным подарком, и даже смерть свою та приняла, не раздумывая и ни о чем не жалея.
«А я еще пилила ее, что она не умеет одеваться! Считала ее странной… Даже пыталась учить ее жизни!»
Оле стало жутко от собственного эгоизма.
– Ты здесь? – шепотом спросила она, оглядывая комнату. За окнами была уже глубокая ночь, деревья качались на ветру среди фонарей, и тени бежали по потолку. – Не уходи совсем!.. Останься!
Она прислушалась – тишина, лишь изредка за окном шуршали колесами машины.
– Я тебя люблю… – продолжила шептать в темноту Оля. – Ты самая лучшая. Я без тебя совсем пропала бы! Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, спасибо… спасибо тебе за все!
