Один из охранников удивлённо покосился на меня а второй явственно поморщился. Подумаешь! Сам знаю, что на моих ушах с медведем ещё и слон потоптался! И голосом моим только – "занято!" — кричать в общественной уборной! Для себя-то я могу мурлыкать? Вот и терпите теперь! Интересно, а как руководство отбирает песни, которые можно исполнять? Да и исполнителей? Песня звучит ещё лучше, чем мне помнилось по прошлой жизни. И голос, у певца, шикарный. Нужно узнать, а пластинки уже есть с новыми песнями?
Размышляя об этом, доехал до управления и пошёл к себе. Только вошёл в кабинет, как затрещал телефон. Они что, специально рассчитывают момент, когда я войду? Поднял трубку и услышал напряжённый голос Мартынова.
— Ты, Стасов? Бегом ко мне!
С удивлением посмотрев на трубку, я пожал плечами и побрёл к командиру. На кой я ему понадобился "со сранья пораньше"?
Встретил меня Мартынов… странно как-то. По-иному не могу сказать. Предложил садиться и уставился на меня с непонятной мне жалостью. Я уже начал нервничать, вспоминая все свои реальные и выдуманные грехи, когда он заговорил.
— Тебе говорили, что ты доп…ся? Говорили. Вот и случился великий день, когда твой язык привёл тебя в интересное положение. Либо ты утонешь, либо… — он замолчал и задумчиво уставился на свой сейф. Приняв какое-то решение, Мартынов подошёл к сейфу, налил себе коньяка, выпил и снова убрав всё в сейф, вернулся за стол.
— Товарищ старший майор! Да что случилось-то? — я всерьёз занервничал.
— Ничего не случилось, Андрей, ничего. Вчера, Лаврентий Павлович сообщил товарищу Сталину, что сотрудник НКВД Стасов, являющийся пришельцев из будущего, рассуждал на тему излишней доброты товарища Сталина к врагам государства. Особенно в национальных вопросах и структуре Партии.
П…ц! Я сидел и думал. Сейчас меня грохнут или попозже? Или ограничатся водворением в камеру, без права выхода?
— Рассуждал, Андрей? — Мартынов смотрел на меня понимающим взглядом.
— Так когда это было, товарищ старший майор?!
— Когда бы ни было! Главное то, что это было!!! — Мартынов хлопнул по столу, жёстко взглянув мне в глаза. — Сам был должен понимать, о чём говорить а о чём…
— Александр Николаевич! Я же правду говорил! А зачем товарищ Берия рассказал об этом?
— Правду, правду, — проворчал Мартынов. — Пойми, Андрей. Что люди уровня Лаврентия Павловича, в таких делах, НИЧЕГО не делают просто так. Если он сообщил о твоих рассуждениях именно сейчас, значит ТАК НУЖНО! Короче так, товарищ старший лейтенант. К семнадцати ноль-ноль, подготовьте рапорт на имя наркома НКВД товарища Берии. В рапорте, вы должны отразить всё, что вы считаете "излишней гуманностью товарища Сталина". Помимо этого, вы должны отразить ваше виденье решения этих же вопросов, желательно с обоснованием ваших гипотетических действий. Вам всё ясно, товарищ старший лейтенант? Выполняйте!
Сказать, что вернулся к себе я охреневшим, значит не сказать ничего! Отмахнувшись от вопросов ребят, я взялся за рапорт. Не зря говорят, что – п…ть, не кули ворочать! Одно дело болтать о неправильности тех или иных действиях (по твоему мнению) руководителя страны, и, совсем другое, обоснованно предложить своё решение. Ладно. Что будет, то будет! Напишу так, как считаю, а там – как кривая вывезет! Успокоившись и приняв решение, я взялся за ручку. Начнём с внутренней политики. С Кавказа… Блин. Как бы сейчас пригодился интернет! А так… слишком мало помню. Чёрт с ним. Посчитают нужным – вытянут всё на эту тему. Благо, что теперь ещё Максимов есть. Значит начнём с Нагорного Карабаха, вернее включение армяноязычного района в Азербайджан. Теперь о "великом вайнахском народе". Пока с ними Иосиф Виссарионович ничего не делал, но я знаю, чем закончилось переселение этих гадов. Горцам будет приятно осваивать плато Путоран. Красиво там, просто сказка! Глядишь, работать научатся. Крымские татары… этих переселить на Новосибирские острова. Остров Котельный просто создан для них! Пусть наслаждаются и дальше морским климатом. Прибалтика. С ними посложней. Хотя… Поселить с вайнахами и все дела! Пусть между собой решают – кто из них круче. А нех было Дудаеву рукоплескать! Теперь что касается самой России. Отменить все национальные образования! Никаких АО, республик и тому подобного. Незаметно для себя увлёкся, вернулся к реальности, когда меня хлопнул по плечу Зильберман.
— Мартынов звонил, ждёт тебя с бумагами.
— А? А сколько времени? — я огляделся.
— Половина пятого, — Яша глянул на часы и покачал головой. — Ну ты заработался…
— Заработаешься тут. Когда хрен к заднице на толщину трусов подкрадётся, ещё больше пахать будешь, — я глянул на стопку исписанной бумаги, лежащую передо мной. Ни фига понаписал! Ладно, поздно вникать в свою писанину, тем более, что я и так заканчивал. Сложив бумаги в папку, я направился к Мартынову.
Александр Николаевич взглянул на принесённую папку, хмыкнул, мельком посмотрел несколько листов и вздохнул.
— Иди домой, Андрей. Выпей водки и ложись спать. Лицо у тебя, — он покачал головой и махнул рукой, давая понять что я свободен.
Интерлюдия. 13.07.1942 г, кабинет наркома НКВД Л. П. Берии.
— Ты сам-то читал? — Лаврентий Павлович кивнул на папку. — Или не глядя принёс?
— Мельком посмотрел, Лаврентий Павлович, — Мартынов отставил кружку с чаем и достав папиросы вопросительно взглянул на наркома. Получив разрешение он закурил и, выпустив облако дыма, продолжил. — Много интересного, но и бреда хватает.
— А что ты понял из прочитанного о Стасове и вообще, — Берия неопределённо покрутил пальцами, будто ловя что-то неуловимое.
— Что понял? Что Стасову небезразлична судьба страны, — Мартынов пожал плечами. — В чём-то он наивен, в чём-то ошибается, в чём-то прав.
— Эх, Александр Николаевич. Главного ты не понял. По этим бумагам, — Берия хлопнул по папке и повторил. — Главного не понял. Благодаря этому рапорту, мы больше узнали о том кошмаре, в который провалилась страна в 90-х годах. Больше, чем из всех допросов Стасова и Максимова. Больше, чем накропали наши аналитики. Скажи мне, Александр Николаевич. Как нужно ненавидеть целые народы, чтобы придумать такое переселение? Что должны были делать представители этих народов, чтобы их так возненавидеть? Насколько нужно не верить в честность чиновников любого уровня, чтобы предлагать такие меры по их контролю? Вот посмотри на это.
Мартынов взял листок, протянутый ему наркомом, и вчитался. М-да. Такого даже при Ежове не было. У Стасова с головой в порядке? Видимо он произнёс это в слух, потому что нарком ответил.
— Нормально у него с головой. Нормально. И многое из того, что предлагает – вполне действенные меры, которые ведут к одной цели. Исключить возможность уничтожения СССР. Над этим рапортом ещё работать и работать. Давай, Александр Николаевич, иди. А я ещё посижу. Подумаю.
Интерлюдия. 14.07.1942 г. Москва, Кремль, кабинет И. В. Сталина.
Лаврентий Павлович внимательно наблюдал, как Сталин, прочитав последний лист рапорта Стасова, откинулся на спинку стула. В глубокой задумчивости Вождь открыл коробку папирос, взял трубку, и начал набивать её папиросным табаком, переламывая и разминая папиросы пальцами. Продолжая сохранять молчание, Иосиф Виссарионович раскурил трубку, сделал несколько затяжек и встал. Продолжая окутываться клубами дыма, Сталин стал прохаживаться по кабинету, мягко ступая по ковру. Подойдя к окну, он пару мгновений смотрел в него и, неожиданно для наркома, спросил:
— А чито с Бомбой у нас?
Вздрогнувший Берия, не ожидавший подобного вопроса, на пару секунд растерялся. Но сумел взять себя в руки и ответил:
— Всё идёт согласно графику. Особых успехов пока нет, но перспективы неплохие. Разработка месторождения сырья уже началась. К особо опасным работам привлечены осужденные по особо тяжёлым статьям уголовного кодекса – убийцы, насильники и подобные им лица. В дальнейшем, в соответствии с решением политбюро, будут использоваться и лица, сотрудничавшие с немцами. Главным достижением на сегодняшний день, является успех в Дании. Удалось убедить Нильса Бора на переезд в СССР. Вместе с ним согласилось переехать ещё двадцать семь молодых математиков с семьями, всего 73 человека. 20 июля они прибывают в Мурманск.
— И как вам удалось убедить его? — Сталин отвернулся от окна и заинтересованно взглянул на наркома.
— Сам удивляюсь, Иосиф Виссарионович, — Берия развёл руками. — Как мне сообщили, особых уговоров не потребовалось.
— Очэнь, очэнь хорошо! — Сталин вернулся за стол, отложил трубку и кивнул на папку с рапортом Стасова. — Чито ты думаешь по этому делу?
— В первую очередь, Иосиф Виссарионович, я думаю, что дела в его будущем были, — он помялся. — Плохими дела были.
