ходила смотреть — впечатляет.
— Немного уже осталось. Обещали в сентябре закончить, так что новоселье отметим грандиозно. Будешь у нас постоянно в гостях, ни к чему тебе одной сидеть на даче, а вечером домой под ручку с мужем.
Так за разговорами просидели почти до вечера. Елизавета одна редко куда выходит, опасается за детей, к сожалению из памяти прошлое не вычеркнешь. Поговорить как любая нормальная женщина очень хочет, но к сожалению пока не с кем. Дмитрий Анатольевич старается проводить с ней как можно больше времени, но работу никуда не денешь.
— Знаешь Оля, а ведь у меня там тоже родственники погибли, может эта пулеметчица их расстреливала, — всплакнула Лиза.
Наверное не нужно было ей рассказывать о наших приключениях, кто же знал что так выйдет. Пришлось успокаивать, отвлекать рассказом о звездном отдыхе писательского бомонда.
— Бутылка в заднице⁈ Да для чего они её себе засунули? Извращенцы какие-то, — охала она.
Что ж, время с Лизой провела отлично, пора отправляться домой. На часах уже половина шестого, время пролетело незаметно. Обещала сразу после Лондона к ней, рассказать о своих заграничных впечатлениях. У дверей меня обняла, я в ответ чмокнула её в щечку, всё же она такая замечательная, побольше бы таких людей. К сожалению мир принадлежит эгоистам и убийцам, которые под вопли о благе народа проворачивают свои мерзкие дела. К ним принадлежат почти все теперешние политики, про будущее вообще молчу, там пробу ставить некуда.
Глава 19
Вечером, как и договаривались приехали на такси к Антону. Раз сегодня предстоит обмывка его нового жилища, за руль не садимся, насчет этого Анастасия очень щепетильна. В дверях подъезда столкнулись с каким-то наглым хмырем, который бесцеремонно на нас уставился, загородив жирным телом проход.
— Хотите сниматься в кино? Могу поспособствовать, но сами понимаете это нужно заслужить, — выдал он, раздевая меня взглядом.
Резко, практически неуловимо взглядом, бью по печени, он охнув ложится у наших ног.
— Ольга, что случилось? Опять твои штучки? — спрашивает сестра.
Спрашивает строго, а вот глаза смеются.
— Я здесь не причем, гражданин наверное перепил и на кафеле поскользнулся. Пускай лежит отдыхает, ума разума набирается, — переступила его.
Не совсем конечно, одной ногой пришлось пройтись по его спине, на белой рубахе отчетливо пропечатался протектор моих адидасовских кроссовок. Моему примеру последовала Настя с Зосей, так что его сорочка стала высокохудожественным произведением искусства.
На пороге нас встретил Кочетков, поцеловал всех в щечки, совсем осмелел мелкий засранец. После провел экскурсию по своим свежепреобретенным хоромам, заодно познакомил со своей мамой и сестренкой. Я их уже знала, а вот Настя с Зосей видели в первые.
В целом мне квартира понравилась, осталось сделать хороший ремонт и купить нормальную мебель. Скоро закончатся улучшения на даче Волковых, так что бригаду можно перебрасывать сюда. Думаю за две недели управятся, не так здесь много работы, а Антон пока поживет у мамы. Мое решение восприняли как должное, никто слова поперек не сказал, только Юлька захлопала в ладоши.
Кочетков был горд, то ли своей новой квартирой, то ли знакомством с нами, тут трудно сказать, скорее всем вместе.
На пятерых приговорили четыре бутылки шампани, обошлись сегодня без крепкого, завтра всем на работу, даже у меня есть неотложные дела. Окончательно обмоем после ремонта, так на мой взгляд будет правильно.
Через час наших посиделок кто-то настойчиво затрезвонил в дверь, к нашему удивлению это оказался участковый с вызванным нарядом милиции. Киношный «сутенер» придя в себя побежал ябедничать в ближайшее отделение, где на его заявление об избиении и ограблении моментально среагировали. Лейтенант сразу узнал меня и Настю, спасибо журналам с нашими фотографиями, которые наверно были в каждом отделе нашей необъятной и могучей страны. Кочетков тоже сунул участковому под нос свое служебное удостоверение, с грозной надписью КГБ. Теперь милиционеры извинялись перед нами за испорченный вечер, обещали привлечь по максимуму гражданина Безголового, который и вправду оказался без мозгов. Как потом рассказала сестра: ябедника посадили на пятнадцать суток, затем добавили ещё столько же. Вышел он на свободу только через месяц, лысый и похудевший, что уверена ему на пользу. В театре сделали правильные оргвыводы и уволили за аморалку по тридцать третьей, держать, а тем более заступаться никто не стал. Пришлось Безголовому устраиваться дворником, больше его из-за статьи никуда не брали.
Домой от Антона вернулись ближе к полуночи, Зося сегодня ночует у нас, может на завтрак приготовит что нибудь вкусненькое.
На следующий день разбежались все как тараканы по своим делам: Настя на службу, Зося помогать отцу, а я собирать чемодан в дорогу и встретиться с Гущиным. Обедали с ним в кафе, там он передал дипломат с рыжьём почивших крымских авторитетов и небольшой презент от Князя. Попросила организовать два автомобиля: Запорожец и Москвич, первый пойдет в утиль, а второй только на смену покрышек. Гущин вопросов не задавал, обещал через пару часов всё организовать. За это время отвезла золотишко в гараж, а после смоталась в бункер за «лекарством», оно сегодня мне понадобиться для акции. Проскользнула в свой бункер незаметно, вокруг входа разрослись кусты, так что никаких проблем не возникло. Осталось подумать о будущем: зимой зелени нет, следы на снегу видно, да и заметет всё на метр. Надо что-то решать с этим, либо искать новый объект для схрона. До зимы время еще есть, что-нибудь появиться, впрочем на это у меня есть Гущин и Трубников, их этому обучали, вот пусть и ищут.
В бункере осмотрела подарок Шорникова: старинная золотая музыкальная шкатулка, внутри которой лежал бриллиантовый браслет. Примерила, точно по моей руке, даже снимать не хотелось, такая приятная тяжесть. Сколько стоит это украшение сказать не берусь, драгоценные камни небольшие, но их много и они чистые. Ничего, потом у Зоськи спрошу, она назовет стоимость до копейки, у неё не голова, а настоящий калькулятор с весами.
Пара часов пролетели незаметно, пора отправляться к первой машине, к моему «любимому» Москвичу.
Никита Сергеевич Хрущ проводил лето на своей даче, не той что была раньше, а значительно меньше и скромнее. Из службы охраны были только двое, да и то скорее Брежневские соглядатаи чем телохранители.
— Ничего, скоро приползут и в ноги поклониться — Спасай мол дорогой Никита Сергеевич страну. Вот тогда вы у меня все попляшите, кто одумается послами в Африку, остальных к стенке! Лёню! Лёню лично пристрелю, пригрел змею на груди, — сплюнул от досады Хрущев.
Повернулся к беседке и послушался, там охранники стучали доминушками.
— Забыли усатого, так я вам напомню, — прошептал Никита Сергеевич выпивая очередную рюмку.
Снова боязливо прислушался, стук доминушек прекратился. Не успел он это обдумать, как что-то укололо в плечо, а затем навалилась темнота.
Пришел в себя от едкого запаха нашатыря, открыл глаза и попытался осмотреться. Голова просто раскалывалась от боли, очень хотелось пить.
— Вот мы и встретились Кукурузник! Честно сказать не ожидал такого, тем ценнее подарок. Помнишь гнида Абакумова? Вижу что помнишь. Если бы от него добились «признания», то я бы здесь не стоял, как впрочем и многие другие. На Сталина все злодеяния решил свалить, а не ты ли тварь подписывал расстрельные списки, не ты ли просил их увеличить! Готовься, умирать погань, я постараюсь чтобы ты протянул как можно дольше. В округе никого, все грибники уже дома, так что времени у нас много, — сказал незнакомый молодой человек, заостряя ножом палку.
Только сейчас до Хруща дошло что он абсолютно голый стоит привязанный к дереву. От бессилия хотелось выть, а затем пришла боль, страшная и ужасная боль….
Человек Абакумова оказался довольно сведущим в пытках, Кукурузник прожил в мучениях не меньше четырех часов, только сойдя с ума от боли испустил последний вздох. Истерзанное тело приняло болото, Запорожец был полностью разобран Тормозом, а на Москвиче появились новые покрышки. Гущин выполнил всё что говорила Лёд, замел следы основательно. Хруща теперь могут искать хоть сотню лет, всё равно не найдут. Ангел продумала всё до мелочей, что впрочем неудивительно с её то опытом. «Чекист» и раньше на неё чуть ли не молился, а сейчас готов был сделать что угодно, хоть харакири. Как она смогла
