наверное, гадаете, как я могу вам помочь, когда сама не в лучшем состоянии?
– Я не думал об этом.
Несколько мгновений она пристально смотрела мне в глаза, а потом отвернулась.
– Наверняка задумаетесь, если я скажу вам правду. И раз уж сегодня вечер откровений, я не стану ничего утаивать. – Дейзи тяжело вздохнула и призналась: – Я не натуропат. Пока нет. Только учусь. – Она подняла на меня бронзовые глаза. – В оздоровительном центре… я работаю простым администратором.
– Хорошо, – пробормотал я.
– Ваш агент Джейсон… сильно о вас беспокоится и хочет помочь. А мне нужны деньги. – Она вздернула подбородок. – Но я пойму, если вы попросите меня уйти и вернуть заплаченную сумму. Я…
– Что? Нет. – Я покачал головой, усмехнувшись. – Не знаю, полегчает ли тебе от этого, но мне плевать, кто ты.
У нее вырвался облегченный вздох.
– Плевать?
– Ага, – подтвердил я. – Мне без разницы, будь ты хоть уборщицей или генеральным директором.
Дейзи рассмеялась. Она расслабилась, а из блестевших от слез глаз исчез страх.
– Вы правы. Мне полегчало. – Она вдруг нахмурилась. – А что насчет денег?
– Полагаю, завтра утром мне придется идти на очередной сеанс рэйки. Ну, за него заплачено, и все такое.
– Но вы считаете это бесполезным?
– Не стоит пока радоваться, однако… локтю сейчас лучше, чем в последние месяцы. И так уж вышло, что мне все равно особо нечем заняться.
Веселая улыбка Дейзи погасла.
– Эти методы действительно помогают справиться с плохими воспоминаниями, Кай. Или с болью. Всяко лучше, чем постоянно носить их в себе, запихивать в дальний угол и притворяться, что они не существуют. – Она легко накрыла мою ладонь своей. – И разговоры тоже действуют.
– Уже поздно, – пробормотал я, напрягшись, и отстранился, хотя мне нравилось чувствовать тепло ее кожи. – Я устал.
– Я тоже. Мне пора идти.
Она только привстала с дивана, но я первым вскочил на ноги. Киану бросил на меня взгляд.
– Оставайся, – предложил я и сдернул одеяло со спинки дивана. – Ну, ты тоже можешь спать здесь. В гостевом доме все равно будет темно, даже со свечами.
– Верно, – кивнула Дейзи.
– Вот. – Я встряхнул одеяло и, когда она вытянулась на диване, накрыл ее им, а затем потрепал Киану по голове. – Что ж, ладно. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Кай, – сонно пробормотала она. – Спасибо. После рассказа истории о взломе мне стало легче.
Я кивнул, не зная, что сказать или куда девать руки. В конце концов, просто сунул их в карманы.
– Отлично.
Вернувшись в спальню, я закрыл за собой дверь и пробормотал проклятие. Когда закончилась игра? Прежде ни одна женщина не лишала меня дара речи. Не вызывала желания что-либо чувствовать.
– Просто мой член хочет быть ближе к чертовски сексуальной красотке. Вот и все, – произнес я.
Однако слова казались пустыми и бессмысленными. Дейзи Уотсон взволновала меня, хотя после смерти отца, что проделало огромную дыру в моем сердце, я всеми силами избегал каких-либо привязанностей. Ничем хорошим это не кончится. Ради блага Дейзи лучше пресечь все в зародыше, пока не стало слишком поздно.
Я схватил телефон и набрал номер Джейсона.
– Вообще-то здесь три часа ночи, – с ходу заявил агент. – Если тебя это волнует, конечно.
– Она администратор, – выпалил я.
В трубке повисло молчание.
– Да? И что? – наконец отозвался Джейсон.
– И что? Она недостаточно обучена, чтобы исцелить меня.
– Значит, она тебе рассказала, – зевнув, сказал он.
– Да, рассказала.
– Что ж, очень честно с ее стороны.
– Ей неловко, что ты платишь ей деньги. Мои, кстати говоря.
– Тебя правда это заботит? – поинтересовался Джейсон. – Честно-честно? Ты просадил более двадцати штук, швыряясь стульями в мальчишек, подающих мячи.
Я провел рукой по волосам, расхаживая взад-вперед по комнате.
– Мы впустую тратим время.
– И ты решил сообщить об этом сейчас, в три часа ночи? Что-то случилось?
– Нет. Да. Разыгралась буря, в гостевом доме отключилось электричество. Она пришла, мы поговорили.
Я едва не рассказал Джейсону о пережитой Дейзи ужасной ночи со взломом, но это было личное.
«Я, конечно, подонок, но не до такой же степени».
– Вы поговорили, – подсказал Джейсон. – И что?
– И она призналась, что все еще учится. Ей неловко из-за этого и…
– Ты ее уволил? – спросил он. Судя по голосу, Джейс уже окончательно проснулся.
– Нет, не уволил. Я…
Я вздохнул, снова выругался и вдруг со всей ясностью осознал, что мне не с кем даже поговорить. Ни отца, которому можно довериться. Ни приятелей, способных воспринять мои слова всерьез и посоветовать что-то большее, чем «затрахать ее до потери сознания». Я вышвырнул из своей жизни всех дорогих мне людей. Или попросту не позволял им сблизиться со мной.
Вот почему я признался агенту и единственному другу:
– Она мне нравится.
В трубке снова воцарилось молчание, и даже на расстоянии я почувствовал, что Джейсон улыбается.
– Она тебе нравится.
– Да, черт побери. Это не сенсация. Я не хочу оставлять ее без средств, но она всего лишь администратор…
– Однако она тебе нравится, и это чертовски сбивает с толку, ведь так? Ты не привык испытывать к кому-то чувства.
– У меня нет к ней никаких гребаных чувств.
– Да-да, конечно. И поэтому звонишь мне в три утра, чтобы это сообщить. Ты сам только что сказал, что она тебе нравится.
– Ну да, как человек. – У меня руки чесались придушить агента, пусть даже через телефон. – Я просто хотел дать тебе понять, что все это чушь собачья, сильно отвлекает и ничуть не работает.
– Ага. Кажется, я знаю, что происходит.
– Неужели? Поведай же мне. Потому что я ни хрена не понимаю. Чувствую лишь, что превращаюсь в настоящего слюнтяя.
– Поздравляю. Впервые в жизни ты увидел в женщине человека. Добро пожаловать в эволюцию. Что-нибудь еще? Нет? Тогда я возвращаюсь в постель.
– Джейс…
– Доброй ночи, Кай. Увидимся через неделю.
В трубке затрещало, а потом воцарилась тишина.
– Бесполезный ублюдок, – пробормотал я и, плюхнувшись на кровать, уставился в потолок.
Бурлящие внутри чувства казались бесполезными. Загадочными, непривычными, приятными и…
«Приятными? Ну уж нет».
В них не было ничего хорошего. Наверняка все плохо закончится. У меня острый язык и дурной характер. Чем дольше Дейзи будет находиться рядом со мной, тем больше шансов, что я скажу что-нибудь непростительное. Это было неизбежно. Прямо как в одном из теннисных матчей, который отлично начинался и дерьмово заканчивался, когда соперник выигрывал. Ведь больше всего я любил «сухую игру» – ту, в которой я забирал у противника все очки.
И он проигрывал, так и не открыв счет.
