— Ой сеньор Иван, — она зарделась, — ваш испанский становится лучше день от то дня, так к концу соревнований вас никто от местного не отличит.
— Вы льстите мне сеньора, — улыбнулся я, присаживаясь за столик, — как дела у Хуана в школе?
— Ах, совсем не учиться, только мяч гоняет с друзьями, — тяжело вздохнула она, приступив к завариванию кофе, — отца на него нет.
— Понимаю, — покивал я.
— У вас тоже нет отца, сеньор Иван?
— Погиб на фронте сеньора Катарина.
— Да, война, — расстроилась она, принося мне маленькую чашечку крепкого кофе, — та проклятая война.
Она поставила чашку себе тоже и так, мы обычно разговаривали час, подтягивая мой разговорный. Она поправляла те слова, которые я произносил неправильно, делая это с улыбкой, я смеялся и извинялся.
— Видела кстати ваши фотографии в газетах, — неожиданно призналась она мне, — все ждут кто победит: вы или американцы.
Я лишь пожал плечами, делая маленький глоток терпкого напитка.
— Вы непохожи на остальных советских спортсменов, — уже тише сказала она, — обычно они только и делают, что бегают по магазинам, экономя каждый доллар, вы же вот уже неделю каждый день приходите ко мне попить кофе, перекусить и поболтать, хотя вас хорошо кормят. Почему так сеньор Иван?
— К сожалению, они поставлены в такие условия, нельзя их в этом винить донья Катарина, — вздохнул я, — давайте не будем о политике, это портит аппетит.
— Конечно, — согласилась она, переключаясь на новости про соседей, про повышение цены на зёрна кофе, а я слушал и запоминал её речь. Местные очень удивлялись, когда я заговаривал с ними на испанском, но это их безусловно радовало и они становились более открытыми, чем если говорить с ними на английском.
Кофе закончился, поблагодарив хозяйку за гостеприимство и расплатившись, я отправился обратно, поскольку скоро должны были привычно прийти автобусы и развести нас по стадионам.
Глава 30
Такой долгожданный день открытия игр на Университетском стадионе наконец настал, и Олимпийская деревня просто преобразилась. Не было больше загорелых тел на лежаках у бассейна, никто вальяжно не прогуливался по зелёным дорожкам Интернационального клуба. Было такое чувство, что дома вымерли, поскольку большинство спортсменов отправилось на соревнования и тут остались только хостесс, да местные жители, ожидая вечера, когда деревня снова наполнится шумом и спортсменами.
Отъезжая на первые квалификационные забеги, я был спокоен, все душевные терзания и сомнения ушли от меня прочь за эти две недели акклиматизации, появилась собранность и понимание, что пора выкладываться на полную и отрабатывать всё, что я наобещал всем ранее.
Сидевший рядом Кузнецов, наоборот выглядел нервным.
— Сергей Ильич, что у вас руки трясутся, — решил подбодрить его я, — у вас же пробы на допинг не будут брать.
— Ваня за тебя беспокоюсь, а вдруг что подложат? — он расстроенно покачал головой.
— Для этого у нас есть Лена, — я качнул головой в сторону молчавшей девушки, с которой мы практически не разговаривали.
— Дай-то Бог, — он покачал головой.
— Сергей Ильич! — привычно вскрикнула ярая коммунистка, на его подобные высказывания.
— Сопли ещё под носом, чтобы меня поправлять, — обычно он отмахивался от неё, но тут видимо нервное напряжение заставило его сорваться на девушку.
— Брэйк, — я поднял руку, — у нас впереди куча работы.
Они переглянувшись извинились перед друг другом и вскоре автобус довёз нас до большого стадиона, к которому стеклись просто какие-то неимоверное количество народа.
Полицейские и адъютанты в полосатых платьях и костюмах, но уже с синими накидками, встречали автобусы со спортсменами и быстро разводили их по нужным местам.
Мы попали в раздевалку нашей сборной где уже нервничали тренера, как личные, так и сборной.
— Гавриил Витальевич, Зоя Евсеевна добрый день, — поздоровался я со знакомыми мне людьми.
— О, Ваня, — обрадовались оба, подходя ко мне, — ну как ты, готов? Тебя поставили сразу в первый забег, так что побежишь с Грином.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— С Грином, так с Грином, — пожал я безразлично плечами.
Они переглянулись, но не стали ничего больше говорить.
— Ладно, иди переодевайся, тебя позовём в комнату ожидания.
— Денис, за работу, — я кивнул головой и комитетчик, принялся разминать мне голеностоп, а все остальные бегуны с завистью на это посматривая, делали это либо сами, либо их тренеры.
— После забега возьмут кровь и мочу, — предупредила меня Лена, — пожалуйста не пей перед забегом из других бутылок, если хочешь, вода у меня с собой.
— Хорошо.
Ожидание продлилось долго, пока наконец не объявили мою фамилию и я из раздевалки, в сопровождении Кузнецова пошёл в комнату ожидания, увидев там высокого американца, не очень высокого японца и поляка с ещё двумя спортсменами, флаги государств, которых я не знал.
Грин очень внимательно посмотрел на меня, хотя мы и раньше пересекались в деревне, но не разговаривали. Ничего не сказал он и в этот раз. Вообще никто из американской делегации спортсменов ко мне не подходил, что было несколько странно, поскольку с другими я спокойно общался и даже раздавал свои значки, отказываясь меняться, просто даря их.
Вошли адъютанты и пригласили нас на стадион. Я выходил третьим, поэтому гул стадиона словно ревущее цунами обрушилось на меня, на секунду заложив уши. Это быстро прошло, поэтому я натянул на лицо лёгкую улыбку и идя к своей дорожке махал приветственно рукой стадиону, единственный из всех бегунов. Создавалось такое впечатление, что я вышел на лёгкую прогулку, а не на старт серьёзных соревнований.
Настройка колодок, небольшое разминание шеи, и я был готов. На сознание накатило привычное спокойствие и ожидание только выстрела пистолета, поэтому услышав его, я словно на тренировке, без всяких мыслей в голове оттолкнулся от колодок и распрямляясь, стал ускоряться. В отличие от чемпионата СССР, сегодня мне не нужно было сдерживаться, и я сам хотел узнать, насколько я стал быстрее после последних трансформаций, а узнать это можно было только одним-единственным способом.
Клюнув финишную черту, я успокаивая дыхание пробежал десять метров, сразу переведя глаза на табло, где стали появляться результаты.
— Первое место — Ivan Dobryashov. 10.0 — 9.85, WR.
— Второе место — Charles Greene, 10.0 — 10.09.
— Третье место — Hideo Iijima, 10.02 — 10.24.
— «Да точно, — вспомнил я, — первые цифры на табло — это ручной секундомер, который и пойдёт в официальный протокол, вторые — это электронный чтобы понять разницу между спортсменами».
Стадион взорвался и зашёлся в свисте и аплодисментах, а я сделав удивлённый вид, улыбался и разводил руками, ещё больше веселя зрителей своей непосредственной реакцией.
Американец, когда нас повели сдавать кровь и мочу, шёл рядом со мной.
— Ты крут чувак, — бросил он мне.
— Спасибо, я знаю, — улыбнулся я ему в ответ.
Он удивлённо покачал головой, и мы попали в руки врачей.
Вернувшись в раздевалку советской сборной нас ждали уже все тренера.
— Ваня! — Сергей Ильич едва не рыдал, — это только первый забег!
— Вы сами сказали, что там Грин, а он очень быстр, — парировал я, — прибежать вторым я не хотел.
— Ваня, умоляю, не растрать все силы, — мне пожала руку Петрова и стала готовить к выходу следующего спортсмена.
В третьем забеге должен был бежать из наших Евгений Синяев, в четвёртом Алексей Хлопотнов и восьмом Владислав Сапея.
— Денис, — я упал на скамейку и вытянул ноги. Лена вопросительно посмотрела на меня, и я протянул руку для воды, которую она брала из общей кучи в деревне держала потом только при себе.
Через час нам стало известно, что в четвертьфинал попал только я и Владислав, остальные спортсмены, стараясь не встречаться с нами глазами, молча сидели на скамейках, тяжело переживая проигрыш. К ним подходили только личные тренера, успокаивающе нашёптывая слова ободрения. Вскоре они стали переодеваться, а мы с Владиславом готовиться к забегу. Подошёл его тренер, и попросил помощь моего массажиста, а поскольку он со мной закончил, я конечно дал его. Сапея благодарно посмотрел на меня, но я лишь отмахнулся, для нормальных людей было не жалко.
