логике, сейчас должна последовать следующая атака.
— Ветер молчит, — сказал Тим. — Зато камень говорит, что не с этой планеты. Кажется, на нас уронили кусок луны.
Оригинально, но как-то от этого не легче. Совсем не легче. Под глазами мир воспринимаешь чётко, без лишних эмоций. Сейчас же, притушив взгляд, я в полной мере прочувствовал, что всё, началось. Пройдёт минута, две или час, и начнётся бойня, против не самого простого врага, способного на подлости и оригинальные ходы. Да чего уж. Скинуть луну нам на голову — это сильно.
Тим растворился, переместился к дому. Я вместе с Калией туда же долетел. Шупа мне иллюзию подкинул, и с глазом, который к плечу прицепился, я отправился на обход. Ничего не нашёл. Никаких следов.
«Дельных мыслей опять нет?» — спросил я Гэцу.
Волк промолчал. Я его понимал. А что тут скажешь-то? Возможно, Адам прислал нам такую любезную ответку за мою выходку с заказом на него. Возможно, нужно немного подождать, и тогда прояснится, что он задумал. А возможно, и это вовсе случайность. Мало ли какие казусы случаются.
***
Чувствуя, как приближается момент начала схватки, Такен задействовал на полную свои способности предвидения. Реальность окрасилась множеством вариантов. Все вели к гибели.
Это не было абсолютным знанием.
Такен задумывал нанести удар и видел, чем это закончится. Адам либо увернётся — скорости ему хватит, либо отразит атаку алебардой — мастерство для этого тоже найдётся, либо примет удар на свою броню. Что произойдёт в этом случае, Такен точно не видел, но вот то, что ничего хорошего — это да, было понятно.
Поэтому первая атака, когда задумка Каге не удалась, пришлась как раз по броне. В этот момент Такен воспринимал ситуацию без эмоций. Сказывалось влияние короны, которая подчиняла жизнь продуктивности и эффективности. Переживать о том, что жизненный путь в ближайшее время закончится, непродуктивно.
Заставить врага использовать свои козыри, выложить секреты и нанести ему максимальный ущерб — это было предельно рационально в данной ситуации.
Стоило начать двигаться, как Адам отклонился назад. Его броня пришла в движение, закрыла лицо. Исчезли бреши и фальшивые уязвимости. Такен попал, куда хотел. Как раз в стык брони. Вложенной силы хватило бы, чтобы разрубить пять метров скальной породы, но доспех выдержал. Искры энергии пробежали по нему. Что-то на поглощение урона, — сделал вывод Такен.
Вероятности перестроились. Такен отсёк все те варианты, где использовались прямые удары, цель которых пробить доспех.
Следующий логичный ход — попробовать удары не прямые, а продвинутые, которые обойдут броню, но мужчина сомневался, что Адам про них не знает, а значит, что-то обязательно подготовил. А если и нет, то… Мысленно Такен представлял Адама как Спартанца с его развитым духом, как Марию с её магией и как его самого, Такена, с различными умениями. По правде говоря, Такен не знал, что противопоставить хотя бы одной силе духе, особенно королевского уровня. Не просто же так Мария жаловалось, что Спар рвёт все её заготовки, как листы бумаги. Слишком увесистый козырь.
Поэтому затяжной бой изначально был обречён на провал. Нужно было придумать что-то другое.
Все люди подвержены в той или иной степени страстям. Какими бы опытными и могущественными они ни были. Именно по этой причине Такен годами вбивал в своих учеников мысль, что сначала надо дело сделать, а поболтать и с трупом можно, если очень хочется.
Адам, очевидно, этому правилу не следовал, учитывая, какое он тут шоу устроил.
В этом Такен увидел его слабость. Тот сценарий, который можно сломать одним единственным способом. Не постепенно повышать ставки, разыгрывая драматический бой, а поставить всё и сразу.
В следующие несколько секунд Такен обменялся с Адамом не меньше чем сотней ударов. Скорости были чудовищные. Адам владел своим оружием мастерски, если и уступая мастерству меча Такена, то не особо сильно.
Вся стратегия была выстроена вокруг того, чтобы в мерцании оказаться в нескольких точках, одна из которых проникнет прямо в тело Адама, с кинжалом в руке.
Получилось. Почти.
Адам дёрнулся, выплеснул силу духа и откинул проявившегося Такена, но запоздал на какую-то долю секунды. Такен был готов пожертвовать левой рукой, чтобы достать кинжалом до сердца, но руку вытолкнуло, а кусок лезвия — нет. Он застрял в теле, сломался о броню.
Такена подхватило и швырнуло в стену. Пролетев с десяток метров, мужчина врезался, отскочил и упал на пол.
— Неплохая попытка, — сказал Адам.
Такен поднялся и принял последовавший удар на меч. Удар алебардой был настолько силён, что мужчина едва удержался на ногах. До этого они бились точечно, а сейчас силовая волна ушла в сторону, снесла стену, и всё, что за ней, разрушая здание и открывая проход на улицу.
— Почему ты не хочешь просто умереть? — насмешливо бросил Адам, иронизируя над самой идеей, что кто-то захочет так просто помереть. — Ты ведь всё ещё можешь отделаться малой кровью. Сдохни побыстрее, и я спокойно уйду. Не буду убивать всех твоих людей или уничтожать шиноби. А так, сопротивляясь, ты лишь увеличишь число разрушений.
— Так проявил бы благородство и предложил дуэль за территорией города, а не прокрадывался ко мне во дворец, — парировал Такен. — И не приводил бы сюда толпу крыс, создавая угрозу для моих людей и близких.
— Я не настолько благороден и не настолько дурак. Впрочем…
Адам внешне ничего не сделал, но земля под ногами дрогнула, подалась вверх и увлекла за собой двух королей. Дворец обрушился, стены разошлись в стороны, часть ушла вниз, влившись в общую колонну, которая поднялась к небу.
— Ты не знаешь, но один из первых легендарных камней, которые я взял, — мастерство камня, — сказав Адам, сдвинувшись с места и пойдя по кругу этой импровизированной площадки, тем самым заставляя и Такена начать смещаться, готовясь к продолжению битвы. — Очень полезное умение, когда так много времени проводишь, исследуя пещеры.
— А что насчёт остальных умений?
— Такен, не наглей.
Голос Адама из-под брони звучал искажённо, но насмешка легко угадывалась.
— Раз ты не захотел умереть спокойно, тогда я тебе подарю нечто большее — смерть мученика. Как думаешь, это поможет не развалиться всем твоим начинаниям? Или не пройдёт и недели, как твои подданные прибегут ко мне, присягать на верность?
— Скорее, мои подданные прибегут отрывать тебе голову.
— Ты слишком веришь в своего пса. Разве вы не поругались?
— Даже поругайся мы, это не отменяет его
