Королева кивнула расстроенно и чуть сместилась назад, к мужу. Едва заметно, но тот сразу придвинулся ближе, коснулся ее плечом — и она видимо успокоилась.
— Нас осталось очень мало, — продолжал Энтери, — весь наш народ поместился бы в одном из ваших пятиэтажных домов. У нас нет детей, нет будущего. Брак Владыки с вашей сестрой — редкий и невероятный шанс на выживание — и нашей земли, и наших людей. Поэтому вы должны понимать, что мой брат сделает все, чтобы принцесса Ангелина согласилась стать его женой. Но мое вам слово, что нет никакого насилия, наоборот, он ухаживает за ней очень терпеливо, исполняет все ее желания, она ни в чем не знает нужды. Мы все надеемся, что она останется с нами. Но… если Ее Высочество решит иначе — Нории ее отпустит.
Народ за длинными столами вовсю общался, где-то уже играла музыка, а в светло-голубых глазах маленькой королевы столько всего было — и страх за сестру, и неподдельное, огромное сочувствие, и размышления над услышанным.
— Мне очень жаль, — тихо сказала она. — Если бы от меня зависело решение вашей беды…
Она не закончила, но Энтери уже сам видел — эта Рудлог бы легко пошла на замужество ради исправления прошлого зла. — Вы расскажете мне о том, из-за чего случилась война? — попросила она. — Мужчины нашей семьи всегда были несколько воинственны, но мне трудно представить, что должно было случиться, чтобы мой предок решился истребить целый народ. А документов того времени почти не осталось.
— Началась из-за нелепости, — Энтери пожал плечами, — у нас была засуха, такое иногда бывает, природа берет свое, несмотря на божественную кровь, ее обуздывающую…
Василина кивнула — и в Рудлоге очень редко, раз в столетие, но происходили извержения вулканов и небольшие землетрясения, несмотря на Стену — земле все равно требовалось дышать. И наводнения были, несмотря на силу владычиц Маль-Серены, и сильные ветра на континенте, и неожиданные холода.
— И Владыка Владык обратился к королю Седрику с просьбой отдать Рубин в Пески на год раньше положенного, — продолжал красноволосый. — Вы знаете, что такое Рубин? Это артефакт, усиливающий божественную кровь. Просьба не была необычной, редко, но необходимость такая возникала у всех государей, и никто не раздумывал, идти навстречу или нет, ведь любому государству континента могла однажды понадобиться помощь. Было и такое, что монархи друг друга на дух не переносили, но Рубин передавали — это было выше конфликта. Однако Рудлог заупрямился и сказал, что должен обдумать свое решение. А на следующий день Рубин пропал. Ваш прадед обвинил в этом нас.
— Вы не крали? — серьезно спросила королева, глядя прямо в зеленые драконьи глаза.
— Нет, — сказал ее собеседник, не отводя взгляда. И она, чуть помедлив, кивнула.
— Седрик был несдержан, — осторожно добавил Энтери, — легко впадал в ярость. Его можно было понять — если бы кража действительно имела место и мы были бы виной, то это было бы чудовищным оскорблением. Заверения Владыки его не убедили, Седрик высказался крайне резко, и драконы покинули дворец Рудлог. А через месяц на нейтральной полосе произошло нападение на наш гарнизон, было много погибших. Седрик привел армию за Рубином. И наших послов он не послушал. Уверен был, что мы виноваты. Мы могли бы переждать за Стеной — но ведь есть еще широкая полоса между двумя Стенами, вы ведь знаете?
— Знаю, — подтвердила Василина. Стены не соприкасались, между ними всегда была полоса в несколько десятков километров. Маги объясняли это тем, что при ближайшем расположении стихийные плетения Стен могли вступать в конфликт и провоцировать природные катастрофы или поглощать друг друга.
— Рудлог выманил нас тем, что стал нападать на поселения, расположенные на нашей стороне Милокардер. Началась война. Длилась почти два года, — Энтери говорил сдержанно, коротко, потому что для него это все было недавно и все еще было очень страшно. Пока не произошло решающее сражение у гарнизона Ниппа, где с обеих сторон полегло столько солдат, что холмы окрасились в красный цвет, а земля не могла больше впитывать кровь. Из-за магических дуэлей воздух искрил силой, вспыхивали пожары, поджаривая трупы, начались сухие грозы с мощными молниями. Запах паленой человеческой плоти, трупная вонь… похоронить всех было невозможно. Вороны не могли взлететь — ходили обожравшиеся, а лекари и помогающие им драконы падали от усталости, потому что раненых было столько, что они умирали, не дождавшись помощи.
Василина смотрела и холодела — глаза дракона пустели, он говорил монотонно, словно погрузившись в себя. Муж сзади грел и не позволял начать всхлипывать. И громкий шум людских голосов, празднующих свадьбу, почти затих, словно они перенеслись под полог страшных воспоминаний.
Молодая жена Энтери обеспокоенно тронула его за плечо, и он очнулся, посмотрел на нее — лицо его разгладилось, посветлело.
— Страшно было, Ваше Величество, — сказал он с горечью. — Но после этого армия Рудлога была практически уничтожена, и Седрик предложил подписать мирный договор. Мы поставили условие, что договор должен быть магическим и что соглашение кровью заверят все аристократические рода обоих государств. Для нас это был праздник, победа, и обещание мира, и полетели все — полет должен был быть долгим, церемония подписания из-за количества участников могла растянуться на много дней, поэтому взяли с собой и жен, и детей — кто-то нес семью на себе, кто-то мог лететь сам. А когда мы прилетели на оговоренное место — нас заковали в гору. И чудо, что камень выпустил нас сейчас. Не всех. Не всех, — повторил он и сжал зубы.
То, что стало для драконов чудом, было трагедией для их семьи. Но не права ли Ани, и не была ли смерть мамы и предшествующее угасание рода Рудлог предопределены поступком их далекого прадеда?
Василина молчала, обдумывая услышанное. О многом написала Ани, но важно было послушать лично, посмотреть в лицо, понять.
— У нас давно нет войн, — сказала она. — Слава Богам. Не представляю, что вы пережили. И мне жаль, очень жаль.
Королева снова замолчала.
— Я подготовила предложение для Владыки Нории о встрече для решения конфликта, — проговорила она ровно. — И готова содействовать восстановлению Песков на международной арене, если сестра действительно вернется в целости и сохранности — или если я буду убеждена ею, что она остается в вашей стране не по принуждению, а по собственному желанию. Противиться этому не буду. Но заставить ее я тоже не могу. Однако я признаю наш долг перед вашим родом и обещаю приложить все усилия, чтобы в нынешних условиях исправить ситуацию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
