На совещании, длившемся без малого два часа и протекавшего весьма эмоционально, президент не без труда, но все же убедил своих наиболее решительно настроенных помощников не спешить с началом войны.
— Меня беспокоит не первый шаг в эскалации, а то, что обе стороны сделают и четвертый, и пятый, а шестой делать уже будет некому, — говорил он, убеждая своих «ястребов».
По окончании совещания министр юстиции Роберт Кеннеди немедленно помчался в советское посольство.
— В результате инцидента с У-2 обстановка вновь осложнилась до крайности, — заявил он Добрынину. — На президента осуществляется очень сильный нажим, чтобы он на огонь начал отвечать огнем.
— Но ведь это вы летаете над Кубой и тем самым провоцируете нас на открытие огня, — логично заметил советский посол.
— Мы не можем не летать. Ведь это единственное средство контроля за позициями ваших баллистических ракет! — почти в истерике воскликнул брат президента.
— Ну и что, — пожал плечами Добрынин. — Мы держим ракеты на Кубе, как и вы в Турции, но ведь мы не летаем над турецкой территорией.
После секундного замешательства Роберт Кеннеди все же нашелся с ответом:
— Мы не видим особых трудностей с выводом своих ракет из Турции, однако они размещены там по решению НАТО и убрать их оттуда можно будет не ранее как через четыре-пять месяцев!
Добрынин недовольно поморщился.
— Но мы готовы начать переговоры на основе ваших предложений, — поспешил заверить посла Кеннеди-младший. — Давайте еще раз попробуем договориться.
— Ответ будет дан вам завтра, — закончил недолгий разговор советский посол.
Едва срочная телеграмма с докладом Добрынина о только что произошедшей встрече пришла в Москву, она тут же была обсуждена на заседании Президиума ЦК КПСС.
— Товарищи! Момент чрезвычайно острый, и нужен быстрый ответ, — начал без обиняков Хрущев.
Обсуждение послания было недолгим, а решение собравшихся — единодушным. В послании подтверждалась готовность советской стороны выполнить все взятые ею обязательства по разрешению Карибского кризиса Вместе с тем указывалось, что СССР, как и прежде, готов оказать Кубе помощь в отражении возможной агрессии. Общий тон послания был весьма сдержан и миролюбив.
Тогда же советские руководители приняли беспрецедентное в мировой практике решение. В связи с нехваткой времени ответ Москвы был передан открытым текстом прямо по радио.
Ответ Кеннеди не заставил себя ждать. Вашингтон без всяких раздумий тотчас объявил о своей полной готовности сообща искать выход из создавшейся непростой ситуации и самым внимательным образом обсудить все советские предложения.
США по-прежнему стремились выдернуть советскую «ядерную занозу», СССР не менее их хотел сохранить Кубу и одновременно, пользуясь случаем, обезопасить себя со стороны Турции. Впереди предстояли долгие, трудные переговоры, но кошмар ядерного смерча уже переставал быть реальностью. 29 октября начался демонтаж советских ядерных ракет на Острове свободы, что тотчас отметила американская аэроразведка. Для ведения переговоров в Нью-Йорк вылетал заместитель министра иностранных дел СССР В. Кузнецов. Заявил о своем желании участвовать в столь важных переговорах как нейтральный посредник и генеральный секретарь ООН У Тан. Впереди были долгие и трудные переговоры.
На прорыв идет Б-130
Первой наткнулась на цепь противолодочных сил США Б-130. Случилось это 23 октября южнее Бермудских островов. В ту пору о печально знаменитом треугольнике еще не было столь широко известно, как сегодня, но советским подводникам в тех проклятых Богом водах пришлось нелегко. Может, и вправду попавший в Бермуды обречен если не на таинственное исчезновение, то уж во всяком случае на нелегкие испытания.
Наши подводники еще не знали, что едва их субмарины достигли зоны действия тогда еще совершенно новой американской системы СОСУС, каждый их шаг, каждое изменение курса становятся тотчас известны американцам. Под толщей воды по океанскому дну на многие сотни миль были раскинуты паучьи сети чутких электромагнитных кабелей, и едва подводная лодка пересекала хотя бы один из них, на береговые станции немедленно шел соответствующий сигнал. Еще один кабель — еще сигнал. После этого в район нахождения нарушителя спокойствия высылались самолеты и корабли. Фактически по теории это была даже не охота за загнанными под воду подлодками, а избиение загнанного в угол противника — так по крайней мере казалось поначалу американцам. На деле, однако, все оказалось иначе, и советские моряки в очередной раз показали всему миру, что им лучше всего удаются задачи невыполнимые!
В этом районе патрулировала поисково-ударная группа «Браво» в составе эсминцев 24-й эскадры («Блэдли», «Кепплер», «Чарльз С. Сперри») и авианосца «Эссекс». Линия дозора, как это обычно у американцев, носила вычурное наименование «Грецкий орех».
Первое время за Б-130 гонялось лишь несколько самолетов ПЛО «Нептун». Успеха, впрочем, они не имели. Советская лодка удачно от них уклонялась, продолжая сюй путь к Кубе Но СОСУ С есть СОСУС, и американцы, несмотря на все ухищрения командира подлодки, буквально висели на хвосте. Вскоре в район нахождения Б-130 стали подтягиваться и противолодочные корабли во главе с главным «загонщиком» — авианосцем «Эссекс». Самолеты и вертолеты ПЛО буквально засыпали море сотнями сигнальных буев. И все же Б-130 по-прежнему оставляла противника ни с чем Однако с каждым часом уклоняться становилось все трудней. Разряженная аккумуляторная батарея не давала подводной лодке развить ход более пяти узлов, и как бы виртуозно она ни маневрировала, через два-три часа преследователи вновь оказывались рядом
Вспоминает бывший командир Б-130 капитан 1-го ранга в отставке Шумков: «Было очень тяжело. К тому же морально мы были очень напряжены. Буквально за сутки до нашей схватки с «Эссексом» внезапно затих эфир. Мы почувствовали, что «дело пахнет керосином». От ГК ВМФ получили радиограмму: «Усилить бдительность. Оружие иметь в готовности к использованию». Перешли на непрерывный сеанс радиосвязи. И вот тогда на нас обрушились американцы.»
Но прежде чем это произошло, на Б-130 случилась беда. Терпение людей бывает беспредельным, металл же имеет свой предел! Наступил такой предел и для вконец изношенных дизелей Б-130.
В одну из вахт к Шумкову в центральный пост буквально ворвался командир электромеханической боевой части капитан-лейтенант Виктор Паршин:
— Все три дизеля не в строю! Идти можем теперь только на электромоторах!
Шумков побледнел, прекрасно сознавая, что значит прорываться сквозь весь американский флот с поломанными дизелями.
— Виктор Ильич, есть ли у нас надежда ввести в строй хоть один? — помолчав, спросил он командира БЧ-5.
— Трудно, — вздохнул Паршин. — На двух треснули главные распределители шестерен, на третьем же самая заурядная усталость металла. Тропики и большие нагрузки сделали свое дело, но будем стараться сделать все возможное!
История с одновременным выходом из строя дизелей на Б-130 вообще может служить сюжетом для отдельного, почти детективного повествования. Вспоминает бывший командир БЧ-5 Б-130 Виктор Ильич Паршин, капитан 1-го ранга в запасе: «К почти одновременной поломке зубьев шестерен приводов передних фронтов левого и среднего дизелей привела длительная работа дизелей при штормах с оголенными винтами. (Вот когда аукнулся скоростной график движения лодок на маршруте перехода — Б.Ш.) Для устранения этих неисправностей необходимо было иметь новые шестерни, которые в состав бортового ЗИПа, естественно, не входили; кроме того, как оказалось позже, этих шестерен не было даже на складах Северного флота. Новые шестерни лодка получила с завода лишь через полгода после возвращения в базу. К слову, все шестерни, поставляемые на лодки, оказались с браком. Когда их проверили светоскопией, то обнаружили массу микротрещин на зубьях. Так что можно сказать, что свою негативную лепту в исход нашего похода внес и Коломенский тепловозостроительный завод, гнавший этот брак массовым порядком».
Нам не дано уже узнать, стало ли известно рабочим коломенского завода, что их халатность едва не стоила жизни десяткам моряков-подводников, чьи судьбы оказались на совести неизвестного халтурщика. Воистину, не было гвоздя — подкова отпала
