Руби, конечно, не стала после этого сговорчивей, но дальнейшая совместная работа уже не вызывала у нее вспышек негодования и ревности. Кирстен понравилось беседовать с Руби, в трезвом состоянии она проявляла остроту ума и творческие способности. Это вызывало у Кирстен уважение к Руби, чего прежде она никак не ожидала. Ей самой оставалось лишь надеяться заслужить такое же уважение у съемочной группы.
Отнюдь не все были настроены против нее, но те, чье мнение интересовало Кирстен, оказались под влиянием подлых статей Дэрмота Кемпбела. Поговаривали, что она так околдовала Лоренса, что тот предоставил ей работу, к которой у нее не было никаких данных. Это крайне огорчало Лоренса и Кирстен. Ей даже казалось, что из-за этого Лоренс стал с ней раздражителен. Она опасалась, что Лоренс жалеет, что поспешил предложить ей это дело.
Что бы ни думали другие, Кирстен верила, что добьется успеха. Правда, с тем, что Элисон и ее художники-постановщики, руководители павильонных съемок и производственники со всеми вопросами и проблемами всегда обращаются к Лоренсу, ей придется мириться, пока она не завоюет у них признания. Лоренс неизменно переадресовывал их к Кирстен, но их нежелание работать с ней угнетало и обижало ее. Кирстен не хотела говорить об этом с Лоренсом, опасаясь, как бы он не подумал, что она не справляется. А уж если так обстоят дела здесь, в офисе, то чего ждать, когда начнутся съемки? Спасибо еще, что Джейк не только это понимает, но и разъясняет сложившуюся ситуацию своей группе операторов. А контакт с операторами, когда они выедут на съемки, будет чрезвычайно важен.
Подарком судьбы для Кирстен оказалась Вики, ее ассистент, единственная из съемочной группы, кого наняла сама Кирстен. Вики помогала Кирстен выдерживать напряженный график работы. Вики и Джейк поддерживали в ней бодрость духа. Миловидная и сердечная Вики работала с Кирстен над той пьесой, за которую она получила премию, и знала ее в лучшие времена. Однако Кирстен добилась тогда успехов на телевидении, а до этого сейчас никому не было дела. Здесь ценились только успехи, связанные с полнометражными фильмами, и это определяло сложившуюся ситуацию больше, чем нападки Кемпбела.
«И все же дела не так уж плохи», — подумала Кирстен, ложась спать. Работа начала принимать четкие контуры, вокруг переработки сценария кипели страсти, подбор актеров почти завершился и был отменным. Только роль Мойны О'Молли вызвала у нее с Лоренсом разногласия. Лоренс хотел, чтобы эту роль играла Анна Сейдж, но, по мнению Кирстен, она была для этого слишком молода и миловидна. Признавая ее талант, Кирстен считала, что Анна Сейдж не подходит по внешним данным. Кирстен утверждала это и после кинопробы, и Лоренс, взбешенный ее упрямством, молча выскочил из кинозала.
Напряженность в отношениях с Лоренсом нарастала с каждым днем, и Кирстен понимала, что вызвана она отнюдь не профессиональными разногласиями. Просто им приходилось слишком часто общаться, а они очень остро реагировали на это. Кирстен делала сверхчеловеческие усилия, чтобы сохранить хладнокровие, а Лоренс, к несчастью, замечал это и порой раздражался. Однако случалось, что он, нежно глядя на Кирстен, начинал поддразнивать ее, пробуждая в ней ощущение непозволительной близости к нему.
Кирстен сонно улыбнулась и, повернувшись на бок, обняла подушку. Теперь она иногда надеялась, что в конце концов они снова будут вместе. Когда Кирстен наблюдала, как Лоренс отдает распоряжения, ощущала его присутствие, слышала его смех и таяла от взгляда его ярко-синих глаз, сердце ее учащенно билось от радости, но вместе с тем она испытывала страх. Чутье подсказывало Кирстен, что она совершила ошибку, согласившись работать с ним, но отступать было поздно, да она и не хотела этого. Но страх, что Лоренс снова причинит ей боль, преследовал Кирстен. Сходство Анны Сейдж с Пиппой выводило Кирстен из равновесия, равно как и упорство Лоренса, желавшего взять эту актрису на главную роль. Тревожное состояние Кирстен усугублялось тем, что Анна, явно неравнодушная к Лоренсу, не скрывала этого. Лоренс не мог не заметить ее сходства с Пиппой, хотя не говорил об этом и после того, как Дэрмот Кемпбел разразился статьей «Куколка Кирстен отвергает актрису за ее сходство с женой режиссера». Кирстен знала, что Лоренс поручил побеседовать с Кемпбелом сотрудникам отдела рекламы, а сам позвонил Анне и, шутливо попросив ее не верить всему, что пишут в газетах, пригласил на ланч, чтобы, как он выразился, объяснить ситуацию. Кирстен не знала, что он сказал Анне, и не спрашивала его об этом.
Она тяжело вздохнула, напомнив себе, что Лоренс решительно возражает против близких отношений между членами съемочной группы. Впрочем, она позволила себе пофлиртовать с Джейком, не скрывая, что ей приятно его внимание, равно как и вызванное этим неудовольствие Лоренса. По правде говоря, она и сама понимала, что зря затеяла это, ибо съемочная группа знала из газет, что Кирстен не раз вступала в связь ради карьеры и теперь, по их мнению, делала то же самое. Кирстен понятия не имела, что болтали злые языки об их отношениях с Лоренсом, но весть о ее флирте с Джейком мгновенно дошла до ушей Кемпбела, равно как и то, что Жан-Поль, красавец-француз, игравший роль любовника Мойны, прилетел накануне в Лондон, чтобы провести вечер с Кирстен. Если бы только выяснить, кто снабжает Кемпбела информацией, она бы… Вообще-то она не знала, что сделала бы, но понимала одно: этому человеку не поздоровилось бы.
Зазвонил телефон, и она, взяв трубку, взглянула на будильник: было около полуночи.
— Алло!
Молчание.
— Алло, — повторила она, чувствуя тревогу. Среди ночи телефон звонил не впервые, но всякий раз ей казалось, что кто-то неведомый следит за ней.
— Алло!
Снова молчание. Однако Кирстен слышала чье-то дыхание.
Сердце у нее тяжело стучало, она села и включила свет.
— Алло!
Прислушавшись, Кирстен уловила отдаленные звуки какой-то мелодии. Она крепче прижала трубку к уху. Звуки были нежные, успокаивающие, как колыбельная.
Потом раздался щелчок, и молчание сменилось короткими гудками.
Неделю спустя Кирстен по дороге домой из Дублина давала интервью независимой журналистке, которая готовила публикацию для «Международного экрана».
— Итак, — продолжала Кирстен, — Рочета нет, он ушел поискать какую-нибудь еду. Мойна спит на импровизированной постели и, пока кто-то не нападает на нее, она не осознает, что это не Рочет. Она сопротивляется, но все бесполезно. Незнакомец уходит, а Рочет, вернувшись, обнаруживает, что Мойна мертва.
— Мертва? — ахнула журналистка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
