Заказчица стучит нарощенным ногтем по эскизу.
В без того уставшем мозгу пульсирует от раздражающего звука и меня несет.
— Ирина Григорьевна! Мы с Вами утвердили заказ. Наша компания итак пошла Вам на уступки. Давайте уважать время и труд наших сотрудников. Представьте, если я закажу у Вас торжество и перед праздником полностью поменяю ваш сценарий! Как Вам? Наши мастера уже начали работу с деревом. Обратной дороги нет. Либо Вы дожидаетесь те изделия, которые согласовали ранее, либо мы с вами разрываем контракт.
Я совершенно не разбираюсь в договорах. Вероятнее всего никакого права разрывать договор мы не имеем.
Но я веду себя так, как будто меня уже уволили. Потому что надоела она мне! Надоело все!
— Да! Конечно! Простите! Просто это мой первый офис и я безумно переживаю…
Делаю голос мягче.
— Поэтому просто доверьтесь профессионалам. Мы сделаем все в лучшем виде!
Из кабинета женщина не уходит, а улетает на крыльях. Я ей их щедро подарила сказав, что у нее будет самый лучший офис.
А вот себе крылья отрастить так и не получается. У меня они настолько тоненькие и прозрачные, что любое неверное движение причинят боль. Летать я точно не смогу.
Возвращаюсь в приемную, а там вновь квартирник. Начинаю понимать раздражение Андрея. Не успеваю пройти к рабочему месту, как слышу приближающиеся шаги. Нервно плюхаюсь на стул у компа и открываю первые попавшиеся таблицы. Сердце колотится. Так хочу увидеть Андрея, и в то же время трусливо мечтаю, что бы он прошел мимо.
Поднимаю глаза и вижу, что он идет не один. Со своей Мариной идет. А на губах такая мечтательная улыбка…
И вот одному Богу ведь известно, что они делали в кабинете и сколько там пробыли. Ну, второе-то и Машка, наверное знает. От ее зоркого глаза такое не утаишь! Вот только спрашивать ее об этом мне совсем не хочется.
Он уверенным шагом подходит ко мне. Как будто это не он распечатывал фольгированные конвертики и снимал с чужой женщины белье, а я это все делала с другим мужчиной.
Уверенности у него, конечно… Мне бы хоть малую часть повзаимствовать.
Говорит, что мой. И все слышат. А я смотрю в черные глаза и прочитать его не могу. Он как закрытая книга. А вдруг обманывает?
Натягиваю нервную улыбку. Какого черта он при всех-то! Мой мозг быстро подбирает нужный ответ. Защита у меня всегда что надо. Иммунитет выработан на таких людей. Вот ведь стоит и нагло пытается переложить вину на меня. Мол, ну «лакомился» я до тебя другими, да. Ну ты же сама виновата… В голове такой бардак. Но одно я чувствую остро. Не верю я ему. Не доверяю. Я его совсем не знаю…
Отвечаю ему, а сама глаз не свожу.
Не нравится ему мой ответ. Потому что правда редко нравится. Тем более таким хозяинам жизни, как он! Хочет сегодня стервозную жгучую брюнетку — пожалуйста! А вот после обеда рыженькую с большими сисями- да без проблем! На ужин вон та хилая, невзрачная пойдет, мол попробовать хочет что-то попроще… Это как с новогодним застольем. Три дня лопаешь майонезные салатики, а на четвертый ставишь варить бульон куриный. Чисто для разгрузки. Но салатики то все равно вкуснее…
Он бросает мне бескомпромиссный ответ и уходит прочь.
Да уж…
Заварила я кашу… Теперь надо как-то объяснить взбесившемуся сердцу, что нельзя забирать этого дяденьку себе. Потому что он не наш! Он общий…
В своих душевных терзаниях я не замечаю любопытные взгляды и шушуканье. Потому что как только Громов покидает кабинет ко мне стягивается все присутствующие болтушки нашей компании. По ходу у них та же болезнь, что и у Машки.
Но за Маней все же первое слово.
— Я права была заначит, да? Трахаешься с ним! Не вой потом Гелька. Не нужна ему такая как ты. Маринка вон приходила проситься… Ее обратно возьмет вот сто пудов. А тобой поиграет просто.
Слишком ее слова похожи на правду поэтому с болью впиваются мне в мозг.
Машка продолжает.
— Я как лучше хочу для тебя. Разводись с ним, а!
Соскакиваю с места.
— Маша, я разберусь! Спасибо за советы и заботу, но это наше личное дело…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
До неприязни знакомый голос Жанны вклинивается в наш разговор.
— Не по зубам тебе такой мужик, Геля! И что ты, словно дворняжка в стейк, вцепилась в него? Все равно ведь породистые собаки отберут. Не лучше ли самой отступить?
Клянусь, злость на эту «породистую» суку сейчас такая, что вцепилась бы в темные волосы и оттаскала по кабинету. Но мне нельзя. Я на работе. Да и драться я совсем не умею. Да и она выше меня на две головы и намного спортивнее. Короче… Я и вправду дворняжка… Даже навалять не могу…
— Да отвалите вы от меня! Не нуждаюсь я в ваших советах. Я его жена! Законная! Мне плевать, что вы обо мне думаете. В его паспорте мое имя. И в его постели представляете тоже я. Логично все вроде. А с остальным разберемся без вас!
И я ухожу из кабинета громко хлопнув дверью.
Во что превратилась моя жизнь?
Чувствую себя как на гоночной трассе. Скорость огромная, времени на раздумья совсем нет. Врагов много. Псевдо-советчиков еще больше. А самое страшное в этом то, что я совершенно не понимаю за что борюсь! А вдруг это всего лишь на всего Громовский план по моему наказанию.
Наверное проще с дочкой «Лунтика» смотреть. Безопаснее намного.
— Пойдем.
Из приемной выходит Ольга Васильевна, хватает меня за локоть и тянет в свой кабинет.
— Геля, сядь.
Строгим голосом произносит она, как только мы оказываемся в ее кабинете.
Я послушно выполняю указание. Ольга Васильевна набирает в стакан воды, ставит его возле меня и садится напротив.
— Ты должна кое что знать…
Да уж… Начало разговора напрягает меня с первых слов.
— Андрей Александрович — профессионал. Никаких «породистых собак» возле него не вьется. Точнее, конечно они-то вьются, но Андрей не распыляется на одноразовый перепихон. Прости за грубость. Я с ним работаю четыре года. И, поверь, он ни разу не дал повода думать о нем, как о несерьезном, мужчине. Илья-да. Поэтому к нему и отношение у меня такое. Ты и сама почувствовала на себе какой он не постоянный.
— Зачем Вы мне это говорите? — Произношу осевшим голосом.
— Потому, что вижу, что у вас с Громовым не интрижка. Геля! Не слушай ты этих кур. Завидуют они тебе. Все. И Машка завидует. Посмотри на ее отношения? Сплошной абьюз… Не руби с плеча. Поговори. А если поймешь, что так не можешь, уйдешь. Но сделаешь это сама. А не потому, что тебя убедили эти «советчицы».
Мне сейчас очень хочется обнять эту женщину. Но я лишь коротко киваю и выдавливаю из себя вялое «спасибо».
Встаю и плетусь к двери. Но голос Ольги заставляет меня обернуться.
— И, Геля… Никакая ты не дворняжка.
Грустно улыбаюсь и выхожу в коридор.
Телефон высвечивает новое сообщение от Машки.
«Если ты еще работаешь в должности помощника, то будь добра- появись на рабочем месте и проверь наличие сменной одежды и мыльных принадлежностей в комнате отдыха шефа.
Ты же у нас ЖЕНА! Позаботься о том, что бы твой МУЖ пришел на праздник чистым и в выглаженной рубашке»
Злится. Обижается. Так ей и надо.
Я почти на сто процентов уверенна, что Андрей поручил это задание Маше. Но дабы меня принизить она его делегировала мне.
Ну что ж. Соберу мужа на блядки!
Боже… А может Ольга Васильевна все же права?
Но зачем тогда Маринка приходила? И он такой счастливый вышел из кабинета…
Нет! Я все же еще немного позлюсь…
Девочки ведь имеют право на мелкие пакости, правда? Отомщу за Маринку и поговорю. Пусть объясняется, как я ему дорога. Улыбаюсь. Злиться на него уже плохо получается. А вот поцеловать хочется очень.
Пакость моя совсем невинна. Покупаю в торговике однотонные трусы и в ближайшем копи центре наношу картинку бетмена с надписью «спасу твою киску от одиночества».
Складываю в шкафчик, а остальное белье изымаю. Дабы не было вариантов.
Улыбаюсь своей проказе и выплываю накручивать локоны и переодеваться.
