— Не надо, — сказала Райли с неуверенным смешком, отталкивая влажное лицо Джули. — Вы, девочки, хуже всех.
— И впрямь, — сказала Эмма, делая вид, что вытаскивает ресницу из глаза.
— Я поступила правильно, верно? — спросила она, поднимая и открывая другой конверт. — Что написала это? Даже если это взбудоражит всех этих сумасшедших?
— Ты должна была сделать это для себя, — твердо сказала Грейс. — И никто, кроме нас и твоей семьи, не знает, что это было из-за Сэма. Не то, чтобы ты публично унизила парня. И я думаю, это хорошо, что Шпилька справилась с плохими отношениями так же, как мы справляемся с хорошими. Не все отношения вечны, но об этом легко забыть, пока твоё собственное «долго и счастливо» не выйдет боком.
— К тому же, Сэм знал, на что шёл, когда ложился в постель с твоей сексуальной задницей, — добавила Джули. — Это цена, которую приходится платить чтобы встречаться с малышкой из Шпильки.
— Мы можем не называть себя так? — пробормотала Эмма. — Эй, а как насчет этого письма? Оно от девочки-подростка, которая хочет знать, на каком этапе отношений можно понять, что всё будет плохо.
— Вообще-то у меня есть ответ на этот вопрос, — пробормотала Райли. — Это называется ретроспектива. Потому что у судьбы фантастический покер-фейс. Никогда не знаешь, что в картах, пока кто-то не сбросит колоду на стол.
— Какой вдохновляющий совет для девятиклассницы, — сказала Эмма, быстро положив письмо в стопку отказов.
— Ооо, эта дама утверждает, что встречалась с твоим Брюсом Динклом, и что он пытался столкнуть её с механического быка за то, что она выпила его Bud Light. Сэм когда-нибудь проводил время в Денвере?
Райли указал на стопку нет.
— А вот одно, которое действительно нормальное, — сказала Джули. — Алисса из Сан-Диего хочет знать, что ты делаешь после того, как парень, который не смог взять на себя обязательства за отношения с тобой, связывает себя обязательствами с кем-то другим.
Райли почувствовала себя так, словно кто-то пнул её в живот. Было достаточно трудно смириться с тем, что Сэм не может её любить. Что случится в тот день, когда ей придется наблюдать, как он полюбит другую? Ведь даже если бы он остался верен своему плану никогда не жениться, он не собирался провести остаток жизни, воздерживаясь от секса. В конце концов, он переспит с другой женщиной.
Может быть, даже будет заботиться о ней.
— Я не готова к этому, — тихо сказала она. — Разве нет какого-нибудь безобидного, легкомысленного письма с просьбой порекомендовать фильмы о расставании или что-то в этом роде?
Что-то, что не вырвет моё сердце?
— Главный вопрос в том, кто эти люди, которые пишут письма? Я даже не знаю, где купить марку — говорит Джули. — Неужели электронная почта вышла из моды?
— Не-а, — сказала Грейс. — Мы ещё даже не добрались до неё.
— Отлииично.
Через полтора часа четыре женщины собрали по меньшей мере несколько приемлемых вариантов, и Райли уже была на грани того, чтобы сказать подругам, чтобы они выбрали два наугад, чтобы она могла написать общий ответ и покончить со всем этим делом.
Но как раз в тот момент, когда Джули и Грейс спорили о том, что им лучше выбрать: письмо от Нины из Сиэтла, которая хотела знать, стоит ли ей приглашать Брюса на свадьбу сестры, или Керри из Сент-Пола, которой нужен был совет, должна ли она вернуть кота Брюса, в дверях появилась Камилла.
— Что на Вас надето? — в ужасе спросила Джули у свою начальницу.
Камилла опустила взгляд.
— Это новинка. Фиолетовый — это новый черный, Грин.
— Нет, когда это имеет форму палатки, это не так.
Их начальница проигнорировала своего важного обозревателя.
— Что вы тут делаете, девочки? Я не видела столько писем со времен колледжа.
Райли нахмурилась.
— У вас тогда были письма? Вы случайно не высекали всякую фигню на камне?
Камилла использовала конверт в своей руке, чтобы предупредительно указать на Райли.
— Забавно. И я забыла упомянуть об этом раньше, но я выбрала одно из писем в редакцию, на которое ты должна ответить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Четыре пары раздраженных глаз одарили её смертельным взглядом.
Камилла пожала плечами и опустила конверт на колени Райли.
— Держи, дорогая.
— Спасибо, что не отдали нам это час назад, — крикнула ей вслед Джули.
— Надеюсь, это ещё одно из тех писем, где пишут про то как Брюс пытался столкнуть кого-то с механического быка — сказала Грейс, наклоняясь вперед и выхватывая письмо.
Райли выхватила его обратно.
— Это Шпилька, а не Родео Таймс.
— Родео Таймс, — размышляла Эмма. — Разве это настоящий журнал? Потому что я всегда думала, что могла бы стать ковбойшей... что-то есть в этих сапогах и узких джинсах.
— Держу пари, Алекс Кэссиди выглядит пот-ря-сающе в узких джинсах, — сказала Джули певучим голосом. Эмма бросила в Джули скрепку, которая застряла в кудряшках Джули, так что Грейс пришлось её вытаскивать.
Но Райли не обращала на все это внимания.
Письмо, которое передала ей Камилла, не было похоже на остальные.
Во-первых, почерк был явно мужским. Она перевернула конверт. Ни почтовой надписи, ни обратного адреса. Письмо было доставлено лично в руки, что было жутко.
Что, чёрт возьми, задумала Камилла?
Она начала читать.
Дорогая мисс МакКенна.
Я с большим интересом прочитал вашу статью о Брюсе Динкле. Этот Брюс кажется дураком и трусом. И, к сожалению, я очень хорошо понимаю вашу ситуацию.
К ещё большему сожалению, я могу соотнести себя с Брюсом.
Видите ли, много лет назад я влюбился в девушку, которая была и есть в сто раз лучше меня. Я провел мучительное десятилетие, держа её на расстоянии, когда всё, чего я хотел, это притянуть её к себе и попросить стать моей. Я пытался потеряться в других отношениях, но никто и близко не дотягивал. Никто и никогда не дотянется.
Когда я, наконец, набрался смелости быть с ней, это было одновременно прекрасно и мучительно. Прекрасно, потому что это была она, и потому что ничто из того, что я когда-либо делал, не было так важно, как заставить её улыбаться. Мучительно, потому что я не думал, что это может продолжаться долго. И я покончил с этим.
Я думал, что поступаю правильно, отпуская её, но на самом деле я оттолкнул её, прежде чем она смогла бы оттолкнуть меня.
Но я оттолкнул слишком сильно, и она ушла.
Это то, чего я хотел.
Но это была ложь. На самом деле я хочу снова увидеть её лицо. Обнять её и услышать её смех. Я хочу гулять с ней в парке на закате и спорить о том, какой фильм посмотреть. Я даже хочу её истерик и сарказма. Но больше всего я хочу любви, которую я растоптал перед её лицом, как будто она не имела значения. Ради этого я готов на всё.
Так что вот мой вопрос. Если бы Ваш Брюс пришел к Вам и сказал, что он совершил самую страшную ошибку в своей жизни, что он готов быть храбрым и любить Вас... Вы бы дали ему шанс?
Можете ли Вы по-прежнему любить человека, который не может перестать любить Вас?
В предвкушении...
С. Кондон
— Вау, — сказала Райли, выдохнув длинный вдох. — Вау.
Джули, должно быть, подействовала на неё, потому что она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы от письма незнакомца. И не несколько изящных капелек. Это был один из тех гулких, слюнявых видов плача.
— У кого-нибудь есть чипсы?
Эмма обменяла чипсы на письмо, и Райли вскрыла пакет. Это были крекеры, несоленые, но она едва заметила это, так как ела их по три штуки за раз.
— О боже, — сказала Эмма хриплым голосом.
— Боже, даже Эмма расплакалась. Это что, поэма или что-то в этом роде? — спросила Грейс.
— Это гораздо лучше, чем поэма, — сказала Джули, выхватывая письмо у Эммы и прочитывая содержимое. — Это любовное письмо.
