– Принято.
У Кьюсака порозовели уши.
– Встреча с Калебом уже назначена?
– В процессе. Мы уже отменили две даты, потому что у него все время меняется расписание.
– Работай, Джимми, работай. У меня не должно быть проблем с февральским погашением выданных кредитов.
Теперь у Кьюсака покраснели не только уши, но и лицо.
– Твоя очередь, – объявил Лизер, поворачиваясь к своему ведущему трейдеру. – Какая-нибудь утренняя активность на планете Виктор?
Ли пожал плечами: скорее «какая-то есть», чем «да пошел ты». А потом он потряс обоих коллег.
– Ну, по одному пункту я в лагере Кьюсака. Пора продавать весь портфель и уходить в наличные.
Удивленный Джимми резко обернулся.
– А как же «Бентвинг»? – спросил Сай.
– Вы в совете директоров. Мы не можем продавать его до середины октября, иначе налетим на Комиссию по ценным бумагам. Но когда придет время, когда окно откроется, я бы сбросил и весь «Бентвинг». Сай, что скажете?
– Что ты спешишь слиться.
Глаза Ли расширились. Замечание застало его врасплох. Он молчал, только руки нащупывали молоток, который остался на столе.
– Когда Эдди или Придурок хотят заключить сделку, предлагают инсайдерскую информацию или скулят о своих женах и детишках, – продолжал Лизер, – ты куражишься. Ты нападаешь. Ты сыплешь оскорблениями, пока они не начнут рыдать на мягкой кушетке о своих маленьких никчемных жизнях, проведенных в этой насмешке над инвестбанком, бывшем «Меррил Линч». То же самое с «Голдманом» и прочими кретинами. Мы здесь не работаем. Мы владеем этим гребаным Гринвичем.
Оба мужчины уставились на своего босса. Его лицо было ярко-красным. Вена на шее пульсировала с такой частотой, что могло не хватить и десятка медиков.
– Но почему? – спросил Джимми. – Какой в этом смысл?
– Если ты ведешь себя как проигравший, – пояснил Лизер, – тебя трахнут первым. Я знаю. Я уже видел такое. Давайте, парни, будьте мужиками. Мы ни хрена не продаем.
– Приятно видеть такую уверенность, – надулся Виктор. – Не объясните, откуда она?
– Думаешь, Вик, это общедоступные сведения?
– Просто спросил, – ответил он.
В голосе ведущего трейдера слышалась легкая дрожь.
– Если уж тебе так хочется знать, – закричал Лизер, – я решил нашу проблему с хеджированием. А теперь валите отсюда и зарабатывайте мне деньги.
На обратном пути к своим кабинетам Кьюсак обратился к боссу:
– Соболезную насчет Конрада Барнса.
Сай помолчал и ответил:
– Зайди ко мне в кабинет.
– О чем вы хотите поговорить?
– Ты знаешь Конрада? – спросил Лизер.
– Нет. Я был здесь вчера поздно вечером и увидел свидетельство о его смерти. Решил, вы друзья.
– А как ты увидел мой факс?
Факс-машина скрывалась в недрах стола Никки, и Лизер прекрасно это знал.
– Листы выпали. Я подобрал их с пола, – ответил Кьюсак, решив, что такая ложь достойна исповедальни.
– У меня иногда случались совместные дела с Конрадом.
– Сожалею о вашей потере. Эми сказала, он был хорошим парнем.
– Она его знает?
На секунду Кьюсаку показалось, что из Лизера вытек весь заряд бодрости, которую он демонстрировал в конференц-зале.
– Нет. Но он помог Эми поймать такси вечером перед МСИ. Она узнала его по фотографии в «Сатердей таймс». – Кьюсак рассеянно потер свой значок. – Возможно, моя жена последней видела его живым.
– Жуткое дело, – заметил Лизер.
– Именно так Эми и сказала.
– А где она его видела?
– В зоопарке Бронкса. Она там работает.
– Ясно, – произнес Лизер.
– Похоже, у него была ужасная смерть.
– Семья совсем потеряла голову. Я помогаю его жене уладить кое-какие вопросы с имуществом.
– Это очень любезно с вашей стороны.
24 сентября, среда«Бентвинг» по $32,86
Мистер Лёд, сидя в кафе «Оливер» на Лёйгавеги, осушил стопку «Рейки».
– Забирай свои деньги из «Хафнарбанки».
Сигги молчал. Никаких признаков удивления или страха. Взгляд обычно тревожных голубых глаз не изменился. Он даже не спросил: «Почему, брат?»
Олавюр заказал следующую порцию, хотя его брат все еще нянчил первую.
– У меня неприятности. Я могу в любой день потерять работу.
Сигги моргнул, глядя, как его двоюродный брат разбивается вдребезги.
– Что случилось?
– Ничего не выходит. Ничего.
– Твой план с Саем?
– Уже неважно, Сигги.
– А твои акции «Хафнарбанки»?
– Продавал их вчера и сегодня.
Во вторник акции дошли до пятисот восьмидесяти, упав еще на сорок пять крон.
– Сочувствую, – сказал Сигги.
– Каждый исландский банк на грани коллапса. «Хафнарбанки» больше не может обеспечить безопасность твоим деньгам.
Банкир в секунду осушил вторую стопку. Он заказал и третью, но Сигги махнул рукой, и бармен, пожав плечами, отошел к другим клиентам.
– Что с тобой? – спросил Олавюр. – Я даю тебе прекрасный деловой совет. А ты мешаешь мне выпить.
Сигги никогда не видел Мистера Лёд таким беззащитным.
– Я закрыл свой счет в «Хафнарбанки» на прошлой неделе.
Олавюр дважды взглянул на брата и только потом сказал:
– Ты не шутишь? Почему?
– Меня напугали мои лондонские приятели-дилеры.
– Что они сказали?
– Крона – дерьмо, и они ее больше не берут. В прошлом году мы покупали один евро за восемьдесят восемь крон. Сейчас за евро дают сто тридцать.
– Сигги, а что ты сделал с деньгами?
– Перевел их в безопасное место.
– Куда?
– В «Бэнк оф Америка».
25 сентября, четверг«Бентвинг» по $33,67
Рейчел Витье, стоя под янтарным светом фонаря, взглянула на часы. 20.15. Она перешла Гэнзвурт-стрит в квартале Митпэкинг, районе Нью-Йорка, который иногда называли «МиПэ», и скользнула в вечерние тени. Рейчел следила, как Эми Кьюсак вышла из здания со стайкой друзей, все с коробками в руках.
Старики – легкая цель. Они жили одиноко, ужинали каждый вечер ровно в шесть и редко сталкивались с другими людьми. Многие говорили слишком громко, их децибелы обеспечивали своего рода систему обнаружения для себе подобных. Отслеживать перемещения Эми Кьюсак было намного сложнее. Она то работала в зоопарке Бронкса, то встречалась с мужем, то болтала с друзьями.
Вдобавок ей везло. И вечер вряд ли оправдывал риск. Эми Кьюсак в общественном месте. Эми Кьюсак сопровождает куча женщин. Эми Кьюсак посреди вечеринки в честь будущего рождения ребенка.
– Как же мне тебя подловить? – шептала в темноте Рейчел.
Она набрала своего нанимателя и сказала:
– Я смотрю в ствол дилеммы.
– И что теперь?
– Она на вечеринке, Кимосаби.
– Это не мои проблемы, – ответил он и отключился.
26 сентября, пятница«Бентвинг» по $32,77
Виктор сидел на своем рабочем месте и размышлял. На него глядели три новых ЖК-монитора, под ними располагался тайник с таблетками. Примечательным было отсутствие молотка. Молоток лежал в безопасном месте – в ящике, погребенный под слоем проводов, банкой увлажняющего крема и полупустой коробкой зерновых хлебцев.
– Черт, – пробормотал Виктор. – Сай, ты упустил свой шанс.
После вчерашнего короткого подъема Доу снова упал ниже 11 000. Выбираться из задницы нужно было в четверг.
Но нет, не будет никаких денег. Не будет сокращения потерь. Будет только одно – хвастовство на всю Уолл-стрит.
– Уверенность, – проповедовал Сай. – Мы на вершине мира. Стоит выдать свой страх, и кто-нибудь прибьет твои яйца к полу.
Виктор позвонил Придурку в «Меррил Линч».
– Что слышно на рынках?
– Мощное движение, – ответил трейдер. – Похоже, Конгресс собирается вбросить в финансовые учреждения уйму денег. Можно сказать, нас оживила надежда.
– Продолжай.
Виктор наклонился вперед, не вставая с кресла, и медленно покрутил головой, готовясь поддерживать своих парней и источать уверенность, как требовал Сай.
– А больше и добавить особо нечего. Но тебе стоит как можно скорее продавать и рассчитываться с долгами.
Представитель «Меррила» замолчал, ожидая ответа Ли.
Виктор понял намек и воспользовался возможностью, собрав всю браваду и наглость, какую только мог. Он схватил свои таблетки и сказал:
– Давай-ка пообедаем, Придурок.
У Виктора была одна идея. Он сомневался, что кто-нибудь прибьет к полу части его тела. Если, конечно, Сай о ней не узнает.
Глава 46
29 сентября, понедельник«Бентвинг» по $28,87
За пределами Хеджистана тоже водилось немало альфа-самцов. Эми отпила воды из бутылки и уставилась на травянистые склоны Заповедника бабуинов. Она считала Theropithecus gelada изумительным видом, ее любимым из всех представленных в зоопарке Бронкса.
Гелады достигали примерно семидесяти сантиметров роста и весили пятнадцать-двадцать килограмм. Густые черные гривы стояли торчком, будто после разряда дефибриллятора. Словно по ним все еще бежит ток.
