– Олег?! – удивилась и обрадовалась она.
– Конечно. А ты ждала кого-то другого? – усмехнулся он.
– Но что ты здесь делаешь? Что вообще произошло? Куда ты делся, наконец? Почему ты не отвечаешь на мои звонки? Почему не звонишь сам? И есть ли у тебя совесть?
– Многовато вопросов, дорогая, – прошептал он, щекоча ей ухо. – Пойдем. Там за столиком тебя уже дожидается кофе и твои любимые булочки с корицей.
– Ты знал, что я приду? – удивилась она.
– Возможно, ты сама себе кажешься ужасно загадочной, – улыбнулся он. – Но я воспользовался своим дедуктивным методом и решил, что если девушка пять раз в неделю посещает одну и ту же кофейню, то не стоит ее искать в чебуречной за углом. Так что ты очень предсказуема, моя дорогая.
– Зато ты непредсказуем, – проворчала Настя. – Говори, куда пропал?
– Никуда я не пропадал. Просто ждал случая переговорить с тобой лично, не по телефону. Кто бы мог поручиться, что старуха не дышит тебе в ухо? Зачем ставить тебя в дурацкое положение, названивая несколько раз в день в надежде наконец поболтать по душам?
– Но ты мог хотя бы забежать ко мне перед уходом, – не удержалась Настя от очередного упрека.
– Что я и сделал! – развел руками Логинов. – Увы! Тебя не оказалось на месте. На следующий же день охранник преградил мне дорогу, заявив, что служебный вход предназначен лишь для сотрудников фирмы. Частные визиты в распорядке рабочего дня «Жемчужины» не предусмотрены.
– Но что все это значит?
– Ничего особенного. Дворецкая просто уволила меня.
– Она хоть потрудилась сказать, за что?
– Она не удостоила меня чести повидаться с ней перед уходом. Но в отделе кадров мне сказали, что должность заместителя, по решению Дворецкой, упразднена за ненадобностью. «Анастасия Евгеньевна отлично справится и без вас». Так что мне есть кого благодарить, милая. Ты монополизировала всю власть.
– Подожди, – насупилась Настя. – Ты обвиняешь меня?
– Боже сохрани! – поднял руки Логинов. – Как ты могла подумать? Разве ты сама не видишь, что здесь дело нечисто? Сокращение штата работников – это только предлог.
– Почему?
– Ну, это же очевидно, – пожал плечами он. – Дворецкая хочет отстранить меня. Ей стало известно про наши отношения, и это не пришлось ей по вкусу. По какой-то причине она не хочет, чтобы рядом с тобой был кто-то еще, кто мог бы влиять на тебя; тот, кому ты могла бы доверять; тот, кто любил бы тебя.
– Да. Но зачем ей это нужно? – изумилась Настя.
– Не знаю, – сказал он. – Не знаю. Но все это мне не нравится.
– Мне тоже, – честно призналась она. – Тем более, как мне вчера сказал Владислав, ее сын, Дворецкая распорядилась обыскать мои вещи. Этим и занялся охранник в мое отсутствие.
– Вот как? Что же они искали?
– Если бы знать.
– Но ты, надеюсь, задала этот вопрос Дворецкой?
– Зачем? – всполошилась Настя. – Зачем мне ее об этом спрашивать?
– Я думал, что это тоже очевидно. Кому приятно, когда твою личную жизнь выворачивают наизнанку?
– Мне, конечно, неприятно, но…
– Но ты боишься, так ведь?
– Не уверена, что это можно назвать страхом, но меня что-то останавливает от того, чтобы задать этот вопрос открыто, – призналась она.
Логинов надолго замолчал. Настя наблюдала за тем, как он берет в руки кофейник, затем кувшинчик со сливками; как методично мешает сахар в чашке; как пробует напиток на вкус.
– Чуть теплый, – поморщился он и подозвал официанта. А Настя сидела, сложив руки на коленях, как примерная школьница. Она не понимала, какое значение для него имеет в этот момент температура воды в чашке, но терпеливо ждала.
– Вообще-то, я приехал за тобой, – сказал он наконец. – Собирайся.
– Куда я должна собираться? – удивилась Настя.
– Ты уедешь со мной. Не стоит тебе оставаться в том доме. Я уже все обдумал. Ты вполне можешь жить и у меня.
– Ты болен?
– Не шути. Тебе опасно находиться в доме этой женщины.
– Почему ты тогда мне не предлагаешь сменить и работу?
– Это все взаимосвязано, – сказал он. – Она не будет держать тебя на твоей должности, если ты вдруг задумаешь покинуть ее дом. По ее замыслу, ты всегда должна находиться под рукой.
– Какой замысел? О чем ты говоришь?
– Сам не знаю. Но поведение старухи меня настораживает.
– Но ты ведь не приводишь ни одного разумного довода, – возразила Настя. – Дворецкая ко мне хорошо относится. Она дала мне интересную работу, возможность зарабатывать и даже пустила меня к себе под крышу! В чем ты ее обвиняешь?
– Да, но такая жизнь противоестественна! – воскликнул он. – Ты находишься у нее на посылках, носишь за ней лекарства, позволяешь контролировать свою жизнь.
– Слышала уже! – огрызнулась она. – Слушай, друг, а ты случайно не завидуешь мне?
– С чего это вдруг?
– С того, что у меня есть работа, определенный вес в крупной компании, ну, и покровительство могущественной женщины, наконец.
– Опять ты об этом, – вздохнул он, пододвигая к себе чашечку со свежим кофе. – Я думал, шаткость твоего положения для тебя очевидна. Известность, вес… Это же все блеф, мираж, сон. Все это разлетится вдребезги от легкого щелчка Дворецкой, и ты останешься у разбитого корыта.
– Да. Но что же я тогда теряю? Пока у меня есть возможность, почему бы мне не набраться опыта, не подзаработать денег. Ну а когда тяжелые времена настанут, буду думать, где найти работу.
– Значит, ты не поедешь со мной?
– Не поеду.
– Похоже, что мое предложение не очень пришлось тебе по вкусу, – сказал он. – Сожалею. Мне казалось, что я для тебя хоть что-то значу. Хороший щелчок по моему самолюбию.
– Ну, не обижайся, – Настя протянула к нему руку через стол. – Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Просто я пока не готова к таким резким переменам. Что это такое? Жить у тебя!
– А что, по-моему, хорошая идея. Я люблю тебя. Ты любишь меня.
– А что скажет твоя мама?
– Мама живет отдельно и давно мечтает, чтобы в моем холостяцком доме появилась женщина. Так что, может, подумаешь?
– Обещаю подумать, – серьезно ответила Настя. – Может, я что-нибудь и решу. Но у нас сейчас такая суматоха – подготовка к празднованию юбилея Дворецкой. Не хотелось бы сейчас загружать Веронику личными просьбами. Ты же знаешь, она надеется на мою помощь.
– Хорошо. Значит, подождем юбилея.
– Подождем.
И они оставили наконец в покое болезненную тему. Логинов, как и прежде, вернулся к своим шуткам. Похоже, ситуация с увольнением его мало расстроила. Он просто заражал Настю своей жизненной энергией. Она смеялась так беззаботно, что со стороны могло показаться, что у этой девушки в жизни нет никаких проблем. В один момент она нечаянно толкнула чашку и несколько капель упали на ее юбку.
– Ну, вот. Ты испортил мне костюм, – сказала она с нарочитым недовольством. – Придется идти замывать.
Она встала, по привычке взяла в руки две сумки: одну изящную женскую – с расческой, пудреницей, помадой и всеми другими необходимыми вещами, другую – с лекарствами Дворецкой.
– Ты что, собираешься все это тащить с собой в туалетную комнату? – Логинов выразительно покачал головой.
– Ну, да, – ответила она. – Я привыкла. Мне не тяжело.
– Иди, спасай свой костюм, а сумку оставь здесь. Там тебе будет даже не развернуться.
Настя колебалась.
– Ты мне не доверяешь? – спросил он.
– Нет, что ты! – улыбнулась она и, махнув рукой, направилась в туалетную комнату.
Логинов проводил ее взглядом. Дверь за Настей захлопнулась.
Он открыл сумочку и начал изучать этикетки на флаконах. Одно средство, второе, третье. В кармашке лежали инструкции и еще какие-то листки, исписанные неразборчивым почерком. Наверно, это были рекомендации того самого Пирогова, о котором ему говорила Настя. В сумке был образцовый порядок, но Олегу явно что-то не нравилось. Он скрутил крышку с одного флакона и изучил его содержимое. Так же он поступил и с другими.
К нему поспешил официант.
– Вы собираетесь принять лекарство? Принести стакан воды?
– Нет-нет, благодарю. – Олег посмотрел на дверь туалета, которая все еще оставалась закрытой.
Он завернул несколько таблеток в салфетку и убрал к себе в карман. Затем закрутил флаконы. Все по-прежнему оставалось на своих местах.
– Посмотрим, – пробормотал он. – Посмотрим.
Он немного разбирался в лекарствах, поскольку несколько лет отработал в больнице медбратом. Но Настя, конечно же, об этом не знала.
«Возможно, я когда-нибудь расскажу ей про свою жизнь, – подумал он. – Если, конечно, в этом возникнет необходимость».
Он улыбнулся. Настя возвращалась к столу.
– Ну, как, сберег мой ценный груз? – спросила она.
Олег рассмеялся.
– Можешь принять все по описи. Никто и не касался твоей сумочки, – заверил он, доставая из бумажника несколько купюр.
«Зачем он лжет?» – подумал официант, забирая счет и деньги со стола. Но к оплате прилагались щедрые чаевые, и молодой человек поспешно удалился к себе за стойку, сделав вид, что ничего не видел. В конце концов, какая ему разница, чем занимался за столом этот странный посетитель?
