Глаза Мэгги заблестели, и Бренди подумала, что ее подруга простила своего заблудшего мужа и, может быть, теперь даже сама мечтает. Она надеялась, что мечты Мэгги сбудутся. Эта женщина заслужила немного счастья.
— Я полагаю, что мама знала о его прошлом, и это объясняет, почему сама она была честной даже в мелочах. После того как они встретились и поженились, она старалась удерживать его в рамках закона. Когда мама умерла, отец убедил меня, что у меня есть дар целительницы. До смерти мамы я так не думала, но папа клялся, что видит это. Он давил на меня, пока я не согласилась занять мамино место. Теперь я просто не могу быть уверенной в этом.
— Не думай так, — укорила ее Мэгги. — У тебя есть дар целительницы. Только посмотри, сколько хорошего ты сделала.
— Что? Вылечила несколько подагрических шишек и очистила лицо Джин от прыщей? Любой мало-мальски сведущий в травах мог бы сделать то же самое.
— А Дэви?
Бренди вытерла слезы и заглянула в глаза Мэгги.
— Я ничем не помогла Дэви. Адам рассказал мне, что у него по-прежнему бывают припадки.
— Но они не такие сильные. Ему намного лучше.
— Это просто потому, что он лучше питается. Это сделали молоко, яйца и прочее, а не я.
— Ты не можешь так думать.
— Приходится. Адам поверит этому. — Бренди закрыла лицо руками. — В это он верил всегда и был прав.
— Должны же быть другие люди в других городах, которым ты помогла.
— Мы никогда не останавливались достаточно долго в одном месте, чтобы увидеть результаты моего лечения. Теперь я догадываюсь почему, — опуская голову, проговорила Бренди. — Папа никогда не останавливался больше чем на несколько дней. Мы с Дейни терпеть не могли переезжать зимой, но он настаивал. Обычно на юг, где мы могли не опасаться, что плохая погода остановит нас. Это наша первая зимовка на одном месте. Я хотела предоставить это Дейни, ведь она так много пережила.
Теперь слезы полились в два ручья, капая на запахнутый лиф халата. Бренди охватило такое страшное горе, какого она еще никогда не испытывала. Почему она не увидела, каким был ее отец на самом деле? Он использовал ее так же, как использовал людей в Сент-Луисе, чтобы заполучить легкие денежки.
Взяв Бренди за руку, Мэгги стала упрашивать ее поехать к Кармел. Бренди высвободила руку и вытерла лицо.
— Нет, не могу. Я не могу встретиться с ней. Господи, она ведь рассчитывала, что я помогу ей!
— Кармел поймет, Бренди. Ты не отвечаешь за то, что сделал твой отец более двадцати лет назад. Она действительно переживает за тебя. И любит Дейни, как свое собственное дитя.
Бренди медленно подняла голову. Мозг обожгла мысль, но она быстро отбросила ее. Нет, она не может. Только от одной этой мысли ей стало трудно дышать, и все тело мучительно заныло.
— Со мной все будет хорошо, — солгала она, уверенная, что никогда больше не будет счастлива. Весь ее мир рассыпался на миллионы крошечных осколков.
— Я оставила мальчиков с Дейни и Кармел. Мне надо возвращаться.
Бренди выдавила улыбку:
— Иди. И чтобы Дейни ничего не узнала раньше времени. Я думаю, что рассказать ей все должна я.
— Так ты придешь? Бренди кивнула:
— Да. Но чуть позже. Я не могу идти к Дейни в таком виде. Она испугается. Объяснишь все Кармел?
Мэгги сжала ее руку:
— И не беспокойся. Люди все поймут. Они полюбили тебя и Дейни.
Бренди смотрела, как Мэгги уходит, и снова ее охватило отчаяние. Ей было все равно, что будут думать люди. Имело значение только мнение Адама. Но она уже знала, что он подумает.
Проходил день, а Бренди все никак не могла собраться с силами, чтобы пойти к Кармел. Впервые в жизни она не могла преодолеть горе и подавленное состояние. Оно окутывало ее удушающим плащом, лишая желания победить. Весь день Бренди плакала и размышляла, что делать дальше. Выбор был ограничен. Более того, было мучительно даже делать его.
Бренди сумела кое-как одеться, но оставалась босой. Глаза ее покраснели от слез.
Свой чай она подогревала, наверное, в десятый раз, но не смогла выпить больше глотка. Каждый раз, когда она пыталась проглотить, в желудке начинались спазмы.
Она услышала звук приближающегося топота копыт и напряглась. Отбросив с лица волосы, Бренди подошла к двери и выглянула.
Вид Адама на сером скакуне, высокого и гордого, лишил ее остатков самообладания. В груди поднялась паника. Бренди была еще не готова столкнуться с его гневом.
Адам посмотрел на нее и ласково улыбнулся, слезая с коня. Бренди сощурила глаза. Он выглядел… счастливым. Адам привязал коня к нижней ветке дуба и подошел к двери.
— Привет, дорогая. Можно войти? Бренди молча посторонилась, не понимая, почему он не требует у нее ответов.
— Прости, что так долго не возвращался. Я был на ферме у Купера. — Он поцеловал ее в щеку и стал греть руки над плитой. — Их тыквы снова раскололи прошлой ночью. Только на этот раз старина Гарольд поджидал разбойников. Он запер их в сарае, когда я приехал туда. Пара ребят из соседнего округа. Я убедил его отпустить их и отвез мальчишек домой, пригрозив им так, что какое-то время они поостерегутся безобразничать.
Адам повернулся к ней, и улыбка исчезла с его лица, когда он взглянул на нее.
— В чем дело, милая? Ты больна? Облегчение обрушилось на Бренди с такой силой, что ей показалось, она взорвется. Он не знает! Он не имеет представления! Ведь его не было целый день!
— Эй, ты плакала? — спросил Адам, подходя к ней и беря ее за руки. Он пристально разглядывал ее, и лицо его исказилось от досады. — Ведь ты не подумала, что я сбежал от тебя, а?
— Нет, все хорошо, — прошептала Бренди. Глаза ее наполнились счастливыми слезами. В душе она возблагодарила Бога за его щедрость, что он дал ей это последнее мгновение с Адамом.
— Иди сюда, — позвал он. — Я весь день ждал, когда обниму тебя снова.
Бренди послушно прильнула к нему, ища его губы. Она целовала его со всей любовью, которую считала потерянной для себя. Он отодвинулся, широко улыбнулся и подхватил ее на руки. Прижимаясь к ее губам в поцелуе, Адам осторожно опустил ее на кровать.
— Я хочу забрать тебя в свою хижину, — сказал он, расстегивая пуговки на ее блузке. — Эта чертова кровать слишком коротка.
Бренди заставила себя рассмеяться, скрывая свое разбитое сердце. Им дана небольшая отсрочка. И она хотела, чтобы воспоминания в их сердцах сохранились на всю жизнь.
Торопясь, они сбросили одежду. Бренди испытывала такое болезненное желание, что едва сдерживалась. Адам старался успокоить ее, но его желание было столь же велико, как и ее, и вскоре они слились в экстазе. Быстро и сильно он вошел в нее. Она откликнулась, перевернув его на спину и оседлав его бедра. Адам тихо чертыхнулся, а она наслаждалась властью, которую почувствовала, взяв инициативу на себя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
