на месте? Проснулась ли уже…
Сахана сложила свертки на стол и мягким движением коснулась плеча женщины.
— Все хорошо. Я не будила ее, ждала вас. Давайте пойдем к ней вместе, ей уже пора прийти в себя.
Они вошли в небольшую комнату, где на кровати лежала Рьяна. Толстые светлые косы растрепались, зато сама девушка выглядела намного лучше – щеки порозовели. Пострадавшая рука лежала поверх простыни – пальцы все еще были набухшими и покрытыми мелкими язвочками, но цвет уже стал нормальным.
— Мне предстоит еще раз взаимодействовать с ней, – тихо сказала Сахана. – Но это я сделаю не раньше завтрашнего вечера, чтобы исправить все возможные изменения.
— Как ее нога? – женщина пыталась разглядеть конечность через одеяло. Ее воображение рисовало ей ужасные картины.
— С ней тоже все хорошо, – успокоила ее лекарь. – Ткани восстанавливаются, это будет не самый быстрый процесс, так как повреждения серьезные.Ваша дочка будет здесь еще пару дней.
Мать кивнула. Сахана же легонько коснувшись руки Рьяны, привела ее в себя.
Девушка медленно открыла глаза и огляделась.
— Мамочка, – она встретилась с ней глазами, и мать бросилась к ней на грудь.
— Девочка моя, – шептала она, целуя розовые щеки и утирая слезы радости. – Моя сладкая булочка, мамина крошечка. Живая.
Рьяна разрыдалась в ответ, обнимая мать менее пострадавшей рукой.
— Как ты там меня нашла? Я была уверена, что мне конец. Добралась до убежища, но сил развести огонь в очаге не было.
— Всю ночь искала, Дружка, Найду и Фассу по следу пустила. Дорога вся в снегу, саням не проехать, камни сошли с гор вместе с оползнем. Найда умничка, нашла твои сани перевернутыми и взяла след. Сто раз поблагодарила я Сафроса за убежище, если бы не оно – замерзла бы ты насмерть, пока мы тебя искали.
Сахана вышла, давая матери и дочери наплакаться от счастья. И пошла сделать чаю.
Когда она снова вошла в палату, женщины обрушили свою радость и благодарность на нее.
— Госпожа лекарь, мы вам все обязаны. На веки вечные у вас в долгу. Если бы не ваша помощь, осталась бы дочка калекой, – мать Рьяны снова зарыдала.
— У вас есть и другие лекари здесь.
— Будто я не знаю, какие вы чудеса творите, – мать Рьяны приняла чашку и подала дочери. – Семен – двоюродный брат сестры зятя моего дядьки! Все рассказал нам о вас, как вы Селеночке помогли, как у дружка его пальцы отрубленные приросли и зашевелились. А еще говорят, будто бы женщину в лесу мертвую нашли и оживили ее страшными ритуалами, – зашептала она. – После ритуалов у нее руки почернели и глаза. И теперь ей надо есть людскую плоть, зато живая осталась.
Сахана чуть не расплескала чай.
— Вы про Лию? Это она утром помогала мне в клинике. Похоже, что она ест плоть?
Женщина прикрыла рот ладонью.
— Врут что-ли? Глаза нормальные у нее, говорит только странно.
— Не верьте всем слухам, но я польщена, – Сахана решила обязательно пересказать все Лие. – Я обычный лекарь. Как все. И Рьяне бы не смогла одна помочь, но про доктора Мурти вы такие вещи не рассказываете.
Женщина переглянулась с дочкой, и они наперебой начали рассказывать о нем такое, что не знай Сахана его лично, решила бы, что он минимум маг. И головы телятам местами менял, и в доме его живет птица с ногами от зайца, однажды Мурти принимал роды, так ребенок родился пятью руками и двух полов. Лишние руки Мурти забрал себе и прирастил к своему телу, чтобы всеми разом управляться, но потом ему надоело, и он их отрезал.
Дальше Сахана перестала воспринимать поток баек, молча закусывая чай пирогом. Именно в этот момент она поняла, как сложно с первого взгляда определить уровень интеллекта человека. Ведь и Рьяна, и ее мать показались ей нормальными женщинами.
Наконец, поток сплетен иссяк, оставив в памяти только самые вызывающие. Сахана допила чай, надеясь, что скоро за ней вернется Алкид и можно будет уйти из клиники.
— Спасибо вам, госпожа Сахана, – опять принялись благодарить женщины. – Такое чудо совершили.
— Любой лекарь сделал бы это для вас, – снова подчеркнула Сахана. – Теперь придется беречь Рьяну от холода какое-то время. И умоляю, не ездите больше через такие перевалы.
— Астарийский у нас один такой, – ежась от страха сказала мать. – Сколько людей там погибло… И все равно, дурные, хотят время выгадать.
— Мама, прости, – зарыдала снова Рьяна.
— Раньше его называли Лавинным перевалом, – вспомнила женщина. – Пусть бы и оставалось старое название – страшнее звучало. Меньше глупышек бы туда совалось! – она потрепала дочь по волосам.
— А почему переименовали? – исключительно из вежливости спросила Сахана, трепеща перед очередной дикой байкой, порожденной буйной фантазией местных.
— О, это такая грустная история, – Рьяна откинулась на подушки.
— Да, бывают же мужики, – вздохнула ее мать и начала рассказывать. –Жил в наших краях господин Сафрос – хозяин лесопилки. Не только лес возил, но и дома строил. Очень богатая семья у него была. Так вот жена его там погибла – Астария.
В этот момент Сахана вся превратилась в слух. Это же было имя той самой вашнирки.
— Говорят, убивался он из-за нее, сам чуть следом не отправился. Такая у них была любовь. Она в горы поехала зачем-то. Весна уже наступила, равнины зацвели, а в горах стало только опаснее, то там, то тут сходили лавины. Ее и накрыло прямо на перевале. Говорят такой был сильный обвал, что потом дорогу иначе проложили, так горы с себя снега и камней натрясли. Сафрос и все его люди, а потом и вся округа искали ее две недели с собаками. Хоть через три дня уже ясно стало, что живой не найти – это долины оттаяли, а в горах на такой высоте холод жуткий и снег. А когда нашли, оказалось, всего на пару дней опоздали. Она себе как-то в снегу нору выкопала и все эти дни так и продержалась на холоде. И все равно странно – женщина, одна, с травмами, десять дней протянула. Слухи ходили, что она была не так-то проста. Сын ее нашел, кажется. Так говорили. Сафрос от горя с ума сошел, по ночам кричал – соседи слышали.
