что это ты стоишь за нашей проблемой с поставками. Объяснишь это?
— Нет. То, что происходит, больше, чем твои гребанные поставки.
— Ну, ты мог бы сказать это Виктору, потому что он надирал нам задницы. Если мы не будем делать то, что он хочет, тогда он не будет инициировать нас.
— Конечно, будет. Ты его гребаная кровь.
— Уверен в этом? Похоже, ему наплевать на Грея.
Рид сжимает губы в тонкую линию, когда его терпение по отношению к брату начинает иссякать.
— Ладно, хватит. Мне просто нужно, чтобы ты поверил, что все наше будущее — включая будущее Кейна — мой главный приоритет прямо сейчас. Так что, может, ты просто сделаешь, как я говорю, и заткнешься нахуй.
— Господи, что ты так психуешь? Тебе нужно трахнуться или что-то в этом роде, братан.
Рид на самом деле рычит, как дикий зверь, на комментарий своего брата.
— Пошли, блядь, — рявкает он, физически толкая Девина в направлении входной двери.
— Куда мы направляемся? — спрашиваю я, надеясь немного разрядить обстановку.
— В клуб. Если он у Виктора, то именно там он и будет.
Страх приковывает меня к месту при мысли о возвращении туда. Образы Виктора, причиняющего боль моему отцу, мелькают в моем сознании, только в этом кресле сидит не мой отец, а Кейн.
Мое зрение затуманивается, поэтому я не вижу, как Рид останавливается передо мной и приседает, заглядывая мне в глаза.
— Летти, Летти. Эй. Скарлетт! — рявкает он, вытаскивая меня из моего кошмара. — Все будет хорошо. Я вытащил вас обоих оттуда почти невредимыми. И сделаю то же самое для Кейна. Виктор просто хочет сделать свое предупреждение, но он не выиграет. Не против меня.
— В-во что ты играешь? — Я не хочу, чтобы этот вопрос прозвучал вслух, но, слушая, как он говорит, не могу не думать, что у него есть свои собственные планы в отношении своего отца.
— Это только я должен знать, Принцесса.
Рыдание вырывается из меня, когда он использует прозвище Кейна для меня.
— Если с ним не все в порядке, Рид. Я-я не з-знаю…
— С ним все будет хорошо. Мы на шаг впереди этого мудака. Тебе не о чем беспокоиться.
— Ты немного пугающий, знаешь это? — спрашиваю я, когда он обнимает меня за плечи и ведет к двери, за которой Девин уже исчез.
— Мне говорили раз или два, да. — Он хихикает, выводя меня на улицу и направляясь к своему грузовику.
20
КЕЙН
Какого хрена?
Я изо всех сил пытаюсь разлепить веки, но меня ослепляет яркий прожектор, направленный прямо в лицо. Это первый намек на то, что на этот раз я проснусь не в больнице.
Нет, все гораздо хуже.
Я в аду.
— Ах, ты наконец-то присоединишься к нам, — произносит знакомый леденящий кровь голос, когда боль в моем теле дает о себе знать.
Мое зрение затуманивается, когда я ищу владельца голоса в ярком свете.
— Что ты мне дал, придурок? — невнятно произношу я, и мой голос звучит так, будто я провел весь день за выпивкой, хотя знаю, что это не так.
— Просто кое-что, что поможет сделать тебя немного более… сговорчивым.
— Потребуется больше, чем «кое-что», чтобы это произошло.
— О, ну не знаю, — говорит Виктор, наконец, двигаясь так, чтобы оказаться на уровне моих глаз. — Мне показалось, что я довольно легко доставил тебя сюда.
— Чего ты хочешь? — выплевываю я.
Он хихикает низким и угрожающим смехом, который привел бы в ужас более слабого человека. Но не меня.
Когда мое зрение начинает немного проясняться, я вижу трех мужчин, стоящих позади него. Один из которых — муж Аланы. Я изо всех сил пытаюсь сдержать ухмылку, когда замечаю темные тени под его глазами и очевидное напряжение в чертах его лица.
О да, его волнует, что он не может ее найти.
Идеально.
— Чего я хочу? Ты действительно чертовски глупее, чем кажешься, парень.
Мне требуется вся моя сила, чтобы подняться с холодного твердого пола подо мной и сесть, прислонившись к стене.
Голова кружится, веки отчаянно хотят закрыться и позволить тьме поглотить меня еще раз, но я не могу.
Я знал, что это произойдет. Знал, что он не позволит мне просто уйти, не сказав последнего слова. К сожалению для него, у меня есть план. Мне просто нужно оставаться достаточно сосредоточенным, чтобы помнить это.
— Мы закончили, Виктор. Я же говорил тебе, забирай все. Я больше не хочу иметь ничего общего ни с тобой, ни с этой дерьмовой жизнью. С меня хватит.
— Ты гребаный идиот. Ты не можешь отказаться от этого из-за девки. Причем, гребаной Хантер. У этих сучек киски инкрустированы бриллиантами или что-то в этом роде?
— Единственная киска здесь ты, Виктор. Отпусти меня, и я уйду и никогда не оглянусь назад.
— Почти мило, что ты думаешь, что я позволю этому случиться, — бормочет он, разглаживая свой отвратительный галстук и поворачиваясь, чтобы посмотреть на своих приспешников, которые тоже ухмыляются моему предложению.
— Думаю, ты сделаешь именно это, Виктор.
— О да, и почему это? Почему я должен позволять кому-то, кто так много знает обо мне и моем бизнесе, просто так уйти?
— Потому что я знаю то, чего не знаешь ты.
— Да? — спрашивает он, едва выглядя заинтересованным в том, что я могу предложить.
Несколько мгновений я сижу молча и поднимаю руку, чтобы откинуть с головы влажные волосы. Понятия не имею, мокрые ли они от пота или крови, и не смотрю на свою руку, чтобы найти ответ, я действительно не хочу знать.
Отводя взгляд от Виктора, я смотрю на его правую руку, Рэйзора, а затем на его сына, Маверика, мужа Аланы.
— Потерял что-то, что принадлежит тебе, Мэв?
Его челюсть тикает, когда мужчина смотрит на меня в ответ, любая
