Забудь… Вычеркни…
Он прикрыл глаза — и резко их открыл. Прищурился, заслоняя глаза рукой: кто-то включил рампу.
— Отлично смотришься, — раздался голос Марты.
— Ты тоже…
При этом ни один из них не видел другого.
Но Марта чувствовала его. Как дельфины улавливают ультразвук, так она ловила невидимые волны чужих интонаций и настроений и составляла по ним картинку. Иногда Яну казалось, что это картинка более верная, чем та, что видел он.
Вполне возможно, он и вправду отлично смотрелся.
— Ты же останешься на новогоднее представление? — спросил Ян. — Слышал, сегодня выступает некий Воронцов.
— Ворон, — прозвучал ее голос где-то за пеленой света. — Будь просто Вороном, одним из многих и не похожим ни на кого — потому что твои крылья цвета золота. Тебе это пойдет на пользу. И к тому же — подумай об афишах. Как привлекательно на фоне клубного света будет смотреться молодой мужчина в черном, в черной шляпе, его губы едва касаются мундштука саксофона. Сакс сияет так ярко, словно в него засосало солнце, и оно вот-вот прольется в виде звуков… — голос Марты постепенно приближался, становился громче. — На первый взгляд кажется, что под шляпой может скрываться, кто угодно. Но поклонники знают: если присмотреться, можно увидеть рваную полосу шрама. Это будет твоей визитной карточкой. След от драки с другими воронами.
— Слишком красивая история для обычного человека, — усмехнулся Ян.
— Человек, который играет такие импровизации, как ты, не смеет называть себя обычным, — возразила Марта. — Так что подумай. Однажды Ян Воронцов может исчезнуть. Останется только Ворон. Никто не будет знать твоего настоящего имени.
Тем же вечером Ян долго выбирал майку — между пятью черными, примерял у зеркала подаренную Мартой шляпу, репетировал позы, при которых шрам был заметен меньше. Потом приподнял шляпу тремя пальцами — поздоровался сам с собой, а затем снял ее и долго-долго смотрел в глаза своему отражению — пока не стало казаться, что оно существует само по себе.
Ночью для пьяных клиентов клуба Ян сыграл то, чего они ждали. Сначала — немного бодрой джазовой импровизации. А потом, вместе с молодой группой — вокалистка, контрабас и ударные, — он полтора часа лабал что-то бесшабашно веселое в стиле «Billy’s Band». Казалось, толпе нравилось. Среди посетителей были знакомые лица. Была Мариша. Она сидела с высоким мужчиной, похожим на ручку «Паркер». «Паркеру» было некомфортно, а Мариша наслаждалась. Узнала ли она в Вороне своего бывшего любовника? Впрочем, его это мало волновало.
А потом, прихватив из бара бутылку виски, он спустился в подвал. Ян хотел встретить Новый год так, как собирался его провести. В месте, которое любил, играя музыку, которую любил, опустошая бутылку с напитком, который ему тоже очень нравился. Он подтянул к столу напольную вешалку, повесил на крючок чей-то забытый халат, черный, блестящий, как только что сброшенная змеиная кожа. Набросил на «плечи» халату боа из розовых перьев. На верхний крючок вешалки нацепил свою шляпу. Напил себе треть бокала виски, бутылку пододвинул к свисающему рукаву халата.
— С наступающим! — Ян чокнулся с бутылкой — и осушил бокал. Налил еще.
Когда он услышал шаги на лестнице, то был уже прилично пьян.
Марта принесла «Шампанское» и два бокала. Села на краешек стола, заслонив собой вешалку с халатом. Солнцезащитные очки, которые она надевала на людях, сейчас, в полутемном подвале, показались Яну до смешного неуместными. Он снял их, и не подумав спросить разрешения. Открывая бутылку «Шампанского», все смотрел Марте в глаза, которые вовсе не выглядели «мертвыми». Скорее, выдавали в Марте инопланетянку, прилетевшую с планеты, где такие глаза считались нормой. Просто они различали картинку каким-то другим способом — без фотонов и преломления света, без палочек и колбочек.
Под рев толпы сверху, отсчитывающей секунды до наступления Нового года, Ян с Мартой выпили по бокалу «Шампанского» и ровно в полночь, как принято, поцеловались. И, как-то само собой, дружеский поцелуй перешел в поцелуй любовников. Ян и не думал себя сдерживать. Он был пьян, а тело требовало плоти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
* * *
За дверью гудела толпа, но здесь, в vip-комнате, снятой только для них двоих, было тихо, как в убежище. Блестели уютные диванчики из светлой кожи. Столики, укрытые белоснежной скатертью были сервированы белоснежной посудой. Таяли зажженные свечи. Их мерцающий огонь отражался в серебряных столовых приборах, на оконном стекле. За стеклом падал снег. Настоящий Новый год.
— Мой новогодний подарок… — Валера достал из-под накрахмаленной салфетки длинный футляр из красного бархата.
— Мы же договорились! — пожурила его Катя.
— Мы договорились не покупать друг другу подарки. Но дело в том, что к тому моменту я подарок уже купил. Так что, формально, договор не нарушен.
Он обошел Катю, отвел ей волосы за плечо и застегнул на шее цепочку с кулоном в виде сердца, в камешках которого свет свечей преломлялся всеми цветами радуги. Катя коснулась пальцами кулона, оглянулась в поисках зеркала, но не нашла и встретилась взглядом со своим отражением в стекле.
— Спасибо! Очень красиво! — искренне поблагодарила она.
Все, как планировалось.
А когда-то это было лишь частью ее фантазий. Они казались несбыточными, нереальными, но Катя все равно пыталась воплотить их с упрямством сумасшедшей. И вот результат — она, роскошная молодая леди, сидит в роскошном ресторане, принимая роскошный подарок от роскошного мужчины.
Катя перевела взгляд дальше, за стекло. Там, через дорогу, за окнами, похожими на витрины, сидели, стояли — толпились посетители «МакДоналдса». Девушка, серая мышка, сидела у самого окна, задумчиво глядя на дорогу. У нее были темные волосы, кое-как собранные в низкий хвост, лошадиная челка до бровей и очки, как у Гарри Поттера. Эта девушка была похожа на Катю полугодовалой давности, которая сидела там же, за тем же столиком, и смотрела в окна ресторана напротив. Катя помнила скатерти, которые выглядели хрустящими даже с такого расстояния. Помнила свечи. Помнила, какая осанка была у женщины, какими элегантными — движения. Теперь она сама превратилась в ту женщину, а ее место в «Макдональдсе» заняла другая девушка, другой «чудик».
Катя смотрела на незнакомку и думала, что жизнь похожа на рулетку. Ждешь чего-то, ставишь на цвет или — если рисковый или глупый — на число. Шарик мечется по ободу, и попадает на сектор, который невозможно предсказать. Ну, как можно было предсказать, что хозяином комнаты окажется Ян. Или что после вечеринки ее подберет именно Валера. Но как убедиться, что она выиграла? Кто знает критерии выигрыша и проигрыша в этой большой Игре?
Глава 30. День рождения
Кате не нравились сюрпризы, из-за которых ей закрывали глаза — она казалась себе беспомощной. Не нравилось нащупывать носком сапога ступени, о которые она могла споткнуться. Не нравилось ожидать ямы или удара дверью в плечо. Не нравилось угадывать по звукам, куда ее ведут, даже если ее руку сжимала теплая ладонь Валеры.
— Катюша, ну что ты так напряглась! Расслабься! Сейчас метра три ровная дорога…
Катя по-прежнему делала медленные острожные шаги.
Она слышала далекие гудки машин, звон колокольни, шорох собственных шагов. Кто-то обгонял их. Кто-то говорил по телефону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Потом были ступеньки. Шаги стали неслышными.
— Готова?
Валера снял с ее глаз повязку, и Катин взгляд уткнулся в серебристый «Гольф», сияющей в холодных солнечных лучах. Рядом парковались другие новенькие «Фольксвагены», но они казались тусклее.
— С днем рождения, Катюша! — Валера вложил ей в ладонь маленький гладкий ключ.
— Ты помнишь?.. — спросила она, не отводя взгляда от машины.
