Эр'рил перестал стучать по чашке и резко повернулся к Элене:
— Что он задумал?
— Он ничего от нас не скроет, но только после того, как будет готов. Когда он приезжал в гости, то часто рассказывал нам перед сном истории. И если мы с братом пытались его торопить, он говорил еще медленнее.
— Что ж, нам ничего не остается, как съесть пирог, — мрачно пробормотал Эр'рил.
Элена кивнула, прикусив губу. Она не сказала о том, что дядя явно нервничал. Что-то его серьезно беспокоило. Она никогда не видела, чтобы он подскакивал при малейшем шуме. Когда в камине затрещали дрова, он едва не подпрыгнул до потолка. Кроме того, дядя Бол любил поесть — как он умудрялся столько есть и оставаться таким худощавым и мускулистым, всегда оставалось тайной и обсуждалось всеми женщинами в их семье в течение многих лет, — но сегодня, как и Эр'рил, он едва прикоснулся к мясу на своей тарелке. Дядя вернулся с чистыми тарелками и вилками. За ним вошла Ни'лан с яблочным пирогом. Аромат яблок и корицы наполнил комнату. Даже Эр'рил немного повеселел.
Однако новая задержка, которая так рассердила Эр'рила, не заняла много времени. Блюдо с пирогом быстро опустело, все удовлетворенно вздохнули, наслаждаясь сладким вкусом и поглаживая наполненные животы.
Дядя Бол встал.
— Надеюсь, вы насытились, — сказал он.
Все только благодарно застонали в ответ.
— Тогда я полагаю, что пришло время разойтись по комнатам на ночь. Боюсь, мужчинам придется улечься в одной комнате, а Ни'лан и Элена займут другую.
Эр'рил поднял свою единственную руку:
— Вы так и не ответили на мои вопросы.
Дядя Бол нахмурился.
— Присоединяйтесь ко мне, Эр'рил, после того как все устроятся на ночлег, и мы покурим у камина. — Он повернулся к Элене. — И ты тоже приходи, милая. Я должен тебе кое-что передать.
— Мы можем поговорить в присутствии моих спутников, — проворчал Эр'рил.
Глаза Крала и Ни'лан загорелись. Рокингем без особого успеха сделал вид, что его это не интересует.
Дядя Бол потер усы.
— Нет, не думаю, что Братство будет довольно.
— Какое Братство? — начала Элена, но Эр'рил положил руку на ее плечо и сжал, девушка замолчала.
— Прошло много лет с тех пор, когда я мог насладиться трубкой, — сказал Эр'рил. — Я жду этого момента с нетерпением. — Его слова были полны решимости.
— Отлично! А теперь я покажу ваши комнаты.
Рокингем слушал в темноте, как великан закрывает дверь. Он не видел, как Крал снимает одежду и забирается в постель. Веревки, которыми Рокингема привязали к кровати — его руки были прикручены к передней спинке, а ноги к задним стойкам, — стесняли его движения. Ему был виден лишь потолок и небольшая часть комнаты. Затем горец задул лампу, и стало совсем темно.
Раздетый Рокингем лежал на спине под тяжелым одеялом. Темнота скрывала горца, но он ощущал его запах. Он наморщил нос. От горца шел крепкий дух мокрого козла, солдату показалось, что он спит в хлеву. Он закрыл глаза и попробовал дышать через рот, но это не помогло. Тогда он попытался отвернуться, но мешали веревки. Кровать громко заскрипела.
— Я сплю чутко, — предупредил Крал. — Не испытывай меня.
Связанный пленник промолчал. Какой смысл пытаться? Он был связан так, что шансов высвободиться не было.
Рокингем лежал на спине, устремив взгляд в потолочные балки. Да и зачем ему убегать? Куда бы он направился? В гарнизон ему путь закрыт, тут сомневаться не приходилось. Как только властитель Гал'готы узнает, что один из его помощников обезглавлен, а девушка, которую он разыскивал, сбежала, его смерть будет ужасной. Он видел, какая судьба ждет пленников в подвалах Блэкхолла. Рокингем содрогнулся под толстым одеялом.
Ему оставалось только или исчезнуть, или продолжать бежать, надеясь, что приспешники Темного Властелина его не найдут, или же остаться с этим отрядом и попытаться похитить девушку. Она была спасительным ключом от дверей клетки, в которую он угодил. Если он приведет Элену, гнев властителя Гал'готы смягчится.
Вот почему Рокингем не стал сопротивляться, когда однорукий воин скрутил его. Будет только лучше, если его увезут из города. Он не пытался доставлять им какие-либо неприятности. Пусть ослабят бдительность. Он может подождать. По губам скользнула быстрая улыбка, когда он представил, как возвращается в Блэкхолл с девушкой на цепи. Ради этого стоило потерпеть.
Пока он мечтал об этом моменте, у него зачесался пах. Проклятая шлюха из таверны и вши, которых он у нее подцепил! Рокингем сжал ноги, надеясь, что это ему поможет. Однако стало еще хуже. Ко всем прочим неприятностям, великан захрапел. Нет, он не посапывал носом, из его горла доносился глухой рокот — воздух с трудом преодолевал сгустки слизи и мокроты. Рокингем сжимался от отвращения при каждом новом хрипе.
Он закрыл глаза и попытался успокоиться. Ему предстояла долгая ночь.
Пытки в подземельях Блэкхолла уже не казались ему такими страшными.
Эр'рил оперся о каминную полку. Где Бол? Остальные удалились в свои комнаты, оставив воина наедине с Эленой. Он наблюдал за девушкой, неотрывно смотревшей в огонь. Она сидела, глубоко погрузившись в мягкое кресло, и Эр'рилу вдруг показалось, что она как бы растворилась в пламени. Сквозь усталость просвечивала глубокая печаль. Юной путешественнице пришлось перенести страшные испытания, она оказалась вырванной из привычной обстановки, однако он видел, как велика сила ее духа.
Он попытался найти слова утешения, но прошло слишком много времени с тех пор, как Эр'рил в последний раз кого-то утешал. Он обнаружил, что тоже смотрит на танцующее пламя в камине. Время далеко не всегда дарует человеку мудрость, иногда остаются лишь глубокие рубцы.
Его размышления были прерваны возвращением дяди девушки, который держал в руке две трубки.
— Табачный лист собран на юге Станди. Мне показалось, что вам будет приятно прикоснуться к кусочку родного дома, — сказал Бол, протягивая трубку Эр'рилу.
— Благодарю вас.
Воин поднес трубку к носу. Аромат табачного листа, напомнивший о широких родных равнинах, заставил его замолчать. Бол поджег вощеный фитиль в огне камина, раскурил свою трубку и сделал глубокую затяжку. Эр'рил взял из его рук фитиль, но не стал сразу раскуривать трубку. Ему не хотелось поджигать табак, так сильно напомнивший ему о доме.
Он обнаружил, что Элена смотрит на него и ее грусть стала еще заметней. За прошедший день она потеряла в огне много больше. Он прикоснулся горящим фитилем к табаку и втянул в себя дым. Тепло и знакомый вкус позволили Эр'рилу расслабиться, и он вдруг почувствовал, как слабеют колени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
