Наши подвижные манёвренные группы даже до Кобрина добирались, освобождая лагеря, и отправляя их пешком в сторону Минска, почти сто пятьдесят тысяч освобождённых дошли, а освободили по подсчётам триста, я тоже поработал, на оружие чистил пункты сбора, пушки, снаряды, топливо, перекидывая к Минску. Тут всё принимали интенданты, уже не удивляясь, откуда это всё появляется, я через Особый отдел велел передать приказ, прекратить задавать вопросы, и до кого нужно довели приказ. Так что пушек, снарядов и техники накоплено порядочно, люди нужны их и добывали, освобождая. Наши манёвренные группы зачищали гарнизоны в сёлах и городках, небольшие армейские подразделения, если они встречались, захватывали разные склады. Если что интересное, то туда под охраной пригоняли один из автобатов, в армии у меня их три, ещё один у мехкорпуса, и всё вывозили. Тот склад, где шестьдесят «Т-28» стояло, тоже взяли, и за три дня всё вывезли. Два отдельных танковых батальона сформировали, вошли в штат моторизованного корпуса. Их ввели в строй. Коринженер, мой зам по ремонту, этим занимался. Тот неплохо развернулся. Накопив запасов, я три дня назад побывал на островке и забрал своё имущество. Целое, к счастью. Причины были, с тем лётчиком, что я отсюда вывез, контрразведчики с Большой земли разговорили, заинтересовал их мой интерес к этому островку. Напрягло это меня. Очень. А воздушные бои у Минска приняли ожесточённый характер, рубились не по-детски. А то мне советовали часть самолётов перегнать на Большую землю, мол, там не хватает фронтовой авиации. А мне что тут с голой жопой сидеть? Нет, потеряли так потеряли, свои войска и территории бомбить не дам. Тем более прочухав что меня есть аэродром с длинной бетонной полосой, нас стала как аэродром подскока использовать дальняя авиация. Обычно садились на дозаправку при возвращении. Да и не так часто, за полтора месяца всего четыре налёта на Берлин. Вот так снова бои, немцы ожесточено кидали к нам разные подразделения. Один раз на двадцать километров продвинулись в перёд, это было серьёзно, но купировали, ударив всеми силами моторизованного корпуса, отчего противник был рассечён и в последствии уничтожен, немногие смогли вырваться из котла. Немцы ударили с двух сторон, чтобы разделить и ослабить наши силы, но на втором участке парни удержались. Вот так и длились бои до первого сентября, пока не стабилизировались на прежних позициях, два дня назад немцы выдохлись, отошли, а мы поправили оборону, и выслали маневренные группы, двадцать шесть были подготовлены, будут добивать тех, кто нас атаковал, укусами, удар-отскок, минами накрывать, но с разных сторон, и снова чистить дороги, деревни и сёла, бить всё что со свастикой. Опыт уже был, так что ушли группы. Стоит отметить, что новейшие танки были только в обороне, и в резервах. В манёвренных группах в основном это «Т-28», «БТ-7», и пушечные броневики, что способны держать высокую скорость и отрываться от преследования. Обычно в группу входили рота танков, пара броневиков и пара плавающих танкеток для разведки, рота мотострелков и два полковых миномёта. Связь была всегда и если требовалось, группы напрямую вызывали авиацию и сносили бомбами то, что им мешало. Даже транспортный самолёт могли вызвать, вывезти раненых. Неплохое взаимодействие с авиацией. Часто просто добивая то, что осталось после ударов нашей авиации. Так что работали отлично. Причём авиакорпус, который был развёрнут в три дивизии, пять отдельных полков и шесть отдельных эскадрилий, работал не переставая. По сути это отдельная боевая часть, со своей разведкой, штабом и боевыми частями. Они находили противника, включали в план, выдавая какому авиаполку работать по цели, и уничтожали. То есть, постоянно штаб армии не дёргали, запросами на разрешение ударить там-то и там-то, у лётчиков свои бои. В штабе армии свой отдел ВВС, куда стекалась прямая информация по действиям авиакорпуса, и штабные командиры могли сверится там со свежей информацией, узнать где нанесены удары и когда. Он один в армии работал без отдыха, просто чередуя подразделения по заданиям. И с каждым днём профессионализм рос, ошибок становилось меньше. Наземные подразделения, меняли части на свежие, раненых обеспечивали всем. Чёрт, у меня тут в городе вполне себе заработали школы, первого сентября был первый звонок, и дети шли учится. Две городские больницы открыли для горожан. Что у нас происходит писали в газетах Большой земли, об этом тоже помянули. Это советский город, мы отсюда не уйдём, и немцы это поняли. У меня тут войск за двести пятьдесят тысяч. Моторизованный корпус, авиакорпус, четыре стрелковых корпуса и отдельных частей хватало. Шло формирование и пополнение танкового корпуса, но там пока рано его в бой вводить. В основном пополнялись новейшими танками, всё старьё я передавал в стрелковые дивизии, у которых теперь по штату танковые батальоны. Обычно из «Т-26», «БТ» разных серий или ещё что.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
После того как мы отбились от двух корпусов, меня пригласили в Москву, с пометкой, если это не ослабит оборону. Ничего, доставили меня на двухместном истребителе прямо на аэродром под Москвой. Сюда же у меня делают прямые рейсы двадцать шесть транспортных самолётов моего отдельного транспортного полка и тринадцать самолётов отдельной транспортной эскадрильи. У этой эскадрильи трофейные транспортники, «Ю-52». Вывозят раненых, тяжёлых, детей, тех специалистов что застряли в Минске и попали под оккупацию, командиров, у меня их переизбыток, а тут нужны. Причём я высылаю не всех подряд, два комдива взбесили меня тупостью, вот и отправил их в Москву с пометкой, нельзя доверять командовать людьми. Не они одни такие, так что подбирал грамотных и знающих командиров, вон у меня в армии контрразведка как належана, сколько агентов перехватили, дважды покушения на меня предотвратили. Поэтому плохих командиров и остальную накипь я отправлял на Большую землю. Там тоже хватало нормальных, но те что не ко двору у нас пришлись, имели метки что те не могут командовать теми или иными подразделениями. Не дано им. За полтора месяца, столько действовал этот воздушный мост, его прикрывали наши истребители-ночники, больно уж немцев бесили эти пролёты, было потеряно три самолёта. А те летали разными маршрутами на разной высоте и по одиночке, чтобы не перехватить было. Вывезено около ста тонн ценных грузов, и около шести с половиной тысяч пассажиров. Включая двух немецких генералов, что захватили в Минске, взяв в плен. Генерала Кубе брали мои разведчики в его резиденции, за то что он творил, его повесили на центральной площади при толпах минчан, как и его приспешников. Всё по суду. Почти две сотни там повесили. НКВД работало, их полк двухбатальнного состава за счёт пополнения был развернут в полноценную охранную дивизию и два отдельных полка.
В Москве я побывал, сутки отсутствовал в Минске. В Кремле был, Сталин с маршалом Шапошниковым, они вдовам в кабинете были, очень внимательно слушали мой рассказ. Не перебивая, до конца, до того дня пока не убыл в Москву. Маршал и поинтересовался:
- Скажите, как вы смогли обеспечить всем свои подразделения? Мне рассказывали настоящие небылицы.
- Я вам признаюсь, - мой голос упал до шёпота. - Это была магия.
Те вытаращились на меня, и я не выдержав засмеялся, поясняя, правде всё равно никто не верит:
- На самом деле я просто купил двух немецких интендантов, те оформляли приказы и транспортные подразделения доставляли грузы туда куда нужно и выгружали. Вот и всё.
- Ну допустим, а что вы скажете по этим вашим уставам? Меня они очень заинтересовали…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Разговор был интересным, маршал насчёт нового устава долго разговаривал, автором считали меня, похоже его начали вводить, заменяя старые уставы и инструкции. Весь день проговорили, а вечером торжественно в зале Кремля, было награждение. Не меня одного, народу хватало, но яркой звездой тут был именно я, освобождение Минска и удержание его, выстрелило по всей стране такой надеждой, что не передать. Миф о непобедимости германской армии был развеян. Причём военного гения во мне рассмотрел именно товарищ Сталин, и когда Минск был освобождён, чествовали и его тоже. Мне же дали генерал-лейтенанта, и Золотую Звезду Героя Советского Союза, с орденом «Ленина», и всеми это было принято как должное. Причём, меня также наградили вторым орденом «Ленина». А это уже за удержание города и уничтожение двух армейских немецких корпусов. Ну и этим же вечером я вылетел обратно. Сутки пробыл в Москве. Там уже дальнейшие бои, до самого сентября. Стоит отметить что первые две недели я совмещал две должности, даже три, если вспомнить что я ещё и снабженец. Ночами доставлял и накапливал запасы, днём вёл боевую работу. Спал по три-четыре часа в сутки. А занимал должности командира мехкорпуса и командарма. Чёрт, да мне просто некого было поставить комкором, ну не тянул люди, приходилось в небольшие короткие часы устраивать игры на картах, обучать людей. Вон, командиры корпусов все как один полковники, генералов я не освобождал, кроме коринженера, и это я ещё лучших подобрал. С трудом, но смог, раскрывая потенциал, и постепенно те всё активнее воевали. Свои задумки использовали, частые бои с немцами давали, проверить себя на разных тактических схемах, что те и делали, а вот эта тишина, что уже три дня длится, нервировала, разведка шуршала, старясь выяснить что у них там происходит. В общем, я таким образом и себе подобрал преемника. Сумин им стал, и за эти две недели, когда вступил в должность комкора, неплохо себя показал, это его механизированные группы по оккупированным территориям работали и его штаб плотно это всё курировал. Там непрерывная боевая работа штаба корпуса шла. Настолько неплохо показал себя, что тоже летал в Москву и вернулся генерал-майором, со Звездой Героя. Всё по моему представлению. Ещё шестерых полковников на генерала представил, пока пятерым удовлетворили, но наградами всех осыпали. К нам прилетел награждать генерал-майор Василевский, полный самолёт наград. Три дня потратили, но все части объехали, даже те что вели активные боевые действия. Несколько сотен наград тот три дня назад увёз обратно, по сути посмертные, не дождались ребята заслуженных наград. Родным передадут, у кого они есть и не на оккупированной территории.
