— Почему они стреляли в тебя, папа?
Эмери собрался ответить, но потом передумал и только покачал головой.
— Если ты в состоянии довезти нас до города на джипе, то с тем же успехом сможешь доставить и до дому, — сказала Джен.
Поставив воду греться на плиту, Брук издал воинственный клич.
— У тебя есть деньги, вы с Бруком можете переночевать в отеле, а утром вернетесь сюда.
— В наши планы это не входит, — возразил Эмери.
— А почему?
— Я не должен объяснять и не буду.
Джен сверкнула глазами.
— Нет, должен.
— Из этого ничего хорошего не получится, — ответил он, а сам подумал: «Интересно, что хуже — женщина, которая так и не научилась получать то, что хочет, или та, которая знает, как это делается?»
— Ты ведь сам предложил, чтобы мы попробовали все исправить. А после этого так себя ведешь.
— Я пытаюсь смягчить ситуацию.
— Тогда и действуй в соответствии со своими словами!
— Ты хочешь, чтобы я за тобой ухаживал, в то время как ты разводишься со мной. Видимо, «дружеский» развод предполагает такое поведение. — Джен промолчала, и Эмери добавил: — Тебе не кажется, что вода уже достаточно нагрелась, Брук?
— Нет, еще совсем холодная.
— Я не должен ничего объяснять, — продолжал Эмери, — но я это сделаю. Во-первых, Брук и близняшки будут друг другу мешать на заднем сиденьи джипа — там слишком мало места для троих. Даже короткая дорога до ближайшего городка будет тяжелой. Если же мы поедем до вашего дома, они разорвут друг друга на маленькие кусочки.
— Я могу остаться здесь, папа, — вмешался Брук, — со мной все будет в порядке.
Эмери покачал головой.
— Да и мы с тобой, Джен, друг друга не пощадим. Во-вторых, я думаю, что женщины, которые стреляли в меня, вернутся, как только закончится пурга. Если здесь никого не будет, они взломают замок и сожгут хижину. У меня нет другого дома, и я намерен его защищать.
— Конечно, — сказал Брук. — Разреши мне остаться. Я присмотрю за домом, пока тебя не будет.
— Нет, — возразил Эмери, — это слишком опасно.
Потом он снова повернулся к Джен.
— В третьих, я этого не сделаю потому, что у меня нет ни малейшего желания. Если…
— Но ведь ты отдал этим людям мою машину.
— Да. Чтобы вернуть Эйлин. И поступлю точно так же еще раз, если потребуется.
Эйлин через плечо посмотрела на Эмери.
— Я хочу есть. Могу я взять твое мясо?
— У нас есть еще, Лин, — предложил Брук. — Ты сказала, что не будешь, но я тебе оставил…
— Я ничего не ела со вчерашнего дня, если не считать маленького кусочка хлеба.
— Эйлин, — начала Джен, — ты прекрасно знаешь…
Эмери перебил ее.
— С того момента, как они поймали тебя, милая, прошло всего два часа. Помнишь? Мы говорили об этом на обратном пути.
— Я была там и спала в той штуке…
— Эйлин, помолчи! — резко оборвала ее Джен. — Я же велела тебе сюда не смотреть.
— Это же всего лишь папа в трусах. Я его много раз таким видела.
— Отвернись!
Стараясь взвешивать каждое слово, Эмери проговорил:
— Твоя мама хочет, чтобы ты успокоилась. Это не приказ, она дала тебе хороший совет.
Брук принес тарелку с солониной и вилку.
— А хлеб будешь?
— Конечно. И молока или чего-нибудь еще.
— Молока нет.
— Тогда воды, — слегка повысив голос, Эйлин добавила: — Я бы встала и взяла сама, но мама мне не разрешает.
— Видишь, Эмери, на что ты их настраиваешь? — спросила Джен.
Он серьезно кивнул.
Брук промыл рану и перевязал ее, использовав столько хирургического пластыря, что Эмери стало страшно при мысли о том, что повязку когда-нибудь придется снимать.
— Может, я стану врачом, — задумчиво проговорил Брук. — Хорошие деньги, и мне нравится.
— Ты и так уже многое умеешь, — с благодарностью сказал Эмери. Он сбросил ботинки, высыпал содержимое карманов на стол и засунул штаны в мешок с грязным бельем, за ними последовала и рубашка. — Хочешь оказать мне услугу, Брук? Выложи из моей тарелки мясо в жестяную миску и поставь ее на заднем крыльце.
— Ты в состоянии вести машину, Эмери? Забудем о наших ссорах. Ты ведь не хочешь, чтобы кого-нибудь из нас убили. Я знаю, что не хочешь.
Он кивнул, застегивая свежую рубашку.
— Я сяду за руль и доеду до города, а ты поведешь джип обратно, если сможешь, — настаивала Джен.
— Ты обязательно угодишь в канаву, — ответил Эмери. — Если я почувствую себя плохо, то…
Брук захлопнул за собой дверь, в руках у него была белка.
— Смотрите! Она лежала на крыльце. — Маленькое тельце замерзло, серый мех припорошило снегом.
— Бедняжка! — Джен подошла к белке, чтобы осмотреть ее. — Она, наверное, искала что-нибудь поесть и замерзла. Ты их прикармливал, Эмери?
— Это подарок одного моего приятеля, — ответил он. У него перехватило горло, и он едва мог говорить. — Ты не поймешь.
Джип завелся сразу. Выруливая на дорогу, Эмери размышлял о том, почему смуглолицые налетчицы, завладевшие линкольном Джен, не смогли разобраться в простой защелке, фиксирующей крышку капота джипа, когда ограбили его хижину. Теперь он пожалел, что, когда они возвращались по заснеженной дороге в хижину, не спросил у Эйлин, сколько женщин она видела.
— Здесь дует, — заметила Джен. — Тебе следует купить настоящую машину, Эмери.
Дорога была видна лишь как просвет между деревьями. Он выбрался на нее, и все четыре колеса погрузились в девственно чистый снег. Эмери ехал на второй передаче, лишь слегка нажимая на газ. Множество снежинок плясало в свете фар.
— Милая, — сказал он, обращаясь к Эйлин, — твои сапожки, да и штаны тоже, были покрыты льдом. Ты забрела в озеро?
— Они меня заставили, папа, — ответила девочка.
Только темные стволы деревьев определяли край дороги. Люди в… Эмери поискал подходящее слово и остановился на летательном аппарате.
Для летательного аппарата замерзшее озеро могло выглядеть, как посадочная площадка для вертолета, или что-то в этом роде. А черную воду посредине они могли принять за очищенный участок асфальта.
В особенности, если пилот не знаком с лесами и озерами.
— Эмери, ты не обращаешь внимания на мои прямые вопросы. Именно эта твоя черта меня особенно раздражает.
— Не понимаю почему — обычно так мужчины говорят о женщинах, — кротко возразил он.
— Просто женщины тактичны, а мужчины грубы.
— Наверное, ты права. Так о чем ты меня спрашивала?
— Дело не в этом. Проблема заключается в том, что ты игнорируешь меня до тех пор, пока я не повышаю голос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
