"У него было много знакомых женщин и даже одна женщина-экскурсовод", примерил к себе Зотов.
-- Молодой человек, подойдите, пожалуйста, - раздался старческий шёпот у него за спиной.
-- Зотов вздрогнул, уж не богиня ли Хуйму вновь снизошла к нему? Обернулся на шипящий звук. В уголке зала, у крайнего окна, слившись с тяжёлой пыльной шторой, затаилась на стульчике не замечаемая им раннее бабулька-смотрительница. Зотов подошёл, бабуля протянула ему пакет.
-- Приказ или донесение? - спросил заговорщицки Зотов.
-- Сказано - ничего не сказывать, передать велено, - сказала бабуля и вновь впала в анабиоз.
Выйдя из музея на оживлённую спешащим с работы народом улицу, решил, что пора позвонить Белле.
36.
В пакете, который они с Беллой доставили на квартиру Ирины, оказалась кассета к видеокамере.
На плёнке не было ничего особенного.
Без всяких режиссёрских изысков была запечатлена немая сцена, где в тиши и полумраке китайского ресторана господин Германн непринуждённо вёл сепаратные переговоры с господином Клешнёвым.
И переговоры увенчались успехом, - убедил всё-таки своего не очень сопротивлявшегося собеседника пресс-секретарь губернатора, и господин Германн торжественно передал ему пресловутую голубую папку, после чего стороны обменялись крепкими рукопожатиями.
Без комментариев.
Только заметим, что поступок Германна, без всякого сомнения, должен претендовать на включение в Энциклопедию мировой низости.
Ирина, женщина дела, после просмотра фильмы сразу потянулась к телефонной трубке, и дозвонилась без проблем:
- Руслан Владимирович, это я. Добрый вечер. С завтрашнего дня все счета Германна заблокировать... Да, да, да... и по Правой Альтернативе всё тоже самое. Технические проблемы будут? ... Вот и хорошо. А юристов я завтра подключу... Если будут вопросы, звонки, угрозы и прочее, включайте дурака и ссылайтесь на меня. Всё. Спасибо. До свидания... Руслан! Руслан Владимирович! Подскажите номер нашей службы безопасности... Спасибо.
Ирина набрала новый номер:
-- Алло, здравствуйте. Это Томилова... Запишите, будьте добры, моё распоряжение... Готовы?... Так, с двадцать первого ноль пятого сего года Германн Борис Натанович не является клиентом банка, его пропуск в операционный зал аннулируется. Допуск этого господина в офис банка запрещён. Всё. Подпись моя. Записали?... Хорошо, и пусть мне Калмыков с утра позвонит. Всё. Да... Всего доброго.
Ирина подумала, и набрала ещё один номер. Там было занято, но она поставила на дозвон. И дождалась.
-- Владимир Петрович, добрый вечер, дорогой... А?... Ну да, у вас в столицето ещё день. Как здоровье?... Верочка как?... Ну и, слава Богу. Владимир Петрович, я вот по какому вопросу звоню, - у меня проблема. Всё получилось, как вы и предполагали. Зажали со всех сторон. А?... Да, и это тоже. Я вот что предлагаю: мой человек в Москве фирму зарегистрирует, счёт откроет у вас, а я возьму у вас межбанковский кредит... соразмерный с собственными средствами моего банка, и прокредитую всей суммой эту левую фирмочку - деньги придут обратно к вам, на счета вашего банка...Да, под ваш контроль. И пусть эта мина до поры полежит. Если меня вышибут, то фирмочка сразу исчезнет, а вы предъявляете счета тем, кто придёт после меня и потихоньку их банкротите. А там посмотрим. Как вы на это смотрите? Для вас же такая сумма - пустяк сущий... Да, конечно, если всё нормально будет, - если отобьюсь, то деньги назад прокрутим. Что?... Да, да, уводом наиболее ликвидных активов я уже занимаюсь... Не девочка... Ну конечно! Значит, принципиальное согласие вы, Владимир Петрович даёте?... Спасибо, я знала, что смогу на вас рассчитывать. Да?... Документы подготовлю. Спасибо... буду держать в курсе. До свидания. Верочке большой привет.
О чём-то вроде этого разговор был. Благо беллетристика освобождена от терминологической точности. Белый билет у неё на это дело. По плоскостопию...
Зотов из всего услышанного понял, что врагу не сдаётся наш гордый варяг, и что пощады никто не желает, - и в случае чего, кингстоны действительно будут откупорены. И капитан сойдёт с корабля последним. А новым владельцам достанется один лишь спасательный круг, на котором, толкая друг друга, будут ютится тощие корабельные крысы.
Да, впрочем, по любому, не долго этим местечковым придуркам золотниковым-мякишам на полянке резвиться осталось, - скоро придут сюда вертикально-горизонтально интегрированные промгруппы.
Уже слышна, слышна их железная поступь.
И вот это, действительно, - волки!
Короче, огромные рыбы всё равно пожрут маленьких. Питер Брейгель. Кажется, одна тысяча пятьсот пятьдесят шестой...
Однако уже вечерело.
Ирина предложила и ему, и Белле остаться заночевать.
Белла отказалась, а вот Зотов... А Зотов решил остаться. И когда он сообщил об этом своём спонтанном решении, Белла вспыхнула.
Как отдалась она ему прошлой ночью - красиво, искренне, не задумываясь, с ходу (при этом, умудрившись не утерять ни капельки собственного женского достоинства), вот так же и сейчас, ничего не умея скрыть, - всё-всё моментально отразилось на её милом неискушённом личике - огорчилось смертельно от такой его жестокой и неожиданной измены.
Тем не менее, заметим, что, не смотря на пронёсшийся в её душе опустошающий ураган горестных чувств, ни слова грубого она ему не сказала - умница!
Во истину, не стоит мужское предательство - сколько их там было, сколько их ещё будет - ни унизительных слов, взывающих к жалости, ни гневных слов упрёка. Пусть щёчки вспыхнули от обиды, пусть глазки - ресницы - хлоп-хлоп - сразу увлажнились, наполнившись слезами. Но губки - чтоб не тряслись - прикусила, но дыхание задержала, чтобы не разреветься. Сумочку схватила и быстрей, - бегом из квартиры. Бедное сердечко - как ему больно!
У Зотова у самого сердце разрывалось - не зверь же! Только своё стойкое мнение имел на этот счёт (может быть и превратное), что чем дольше длишь отношения, не имеющие ясной перспективы, то есть перспективы общеизвестной, перспективы быть этим отношениям зафиксированными в книге регистрации актов о заключение того, что вершиться на небесах, тем больнее будет потом, - при неизбежном расставании. Не мальчик уже - чувствами жить. Но всё же, всё же, всё же...
Не так она всё поняла.
И заметался Зотов в диапазоне от простонародного "поматросил и бросил" до рафинированного "не обещайте деве юной любови вечной на земле". Негодяем себя почувствовал. Хотя и обещаний вроде никаких не давал. А вы говорите сексуальная революция! Душу воротит. Грустно. Без обид никогда не получается. Без чувства вины никак не выходит.
Хотел уже было рвануться вслед за ней - может, действительно, плюнуть на всё, остаться в этом дурацком городе, взять Белку в жёны, летом варить варенье в огромном тазу, зимой лепить про запас пельмени-лопухи, детишек нарожать, укрепить осмысленным бытом обветшалые связи времён, - счастье-то, оно по проторенным дорожкам ходит...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
