Я осторожно подошла к дыре. Вниз вели ступеньки, старые, как и сам деревянный монастырь. Одна, две, три, четыре… Ступенек было много, я сбилась со счета, а они все не заканчивались и не заканчивались. Я шла, держась за стену, перила на этой странной лестнице предусмотрены не были. Под рукой – не земля. Землю я хорошо знаю на ощупь, она мягкая, мокрая или сухая, но все равно живая, а здесь – холодная скользкая поверхность, шершавая и совсем мертвая, наверное, старая кладка, даже не монастырская, а сделанная раньше, гораздо раньше.
– Это остатки древней крепости, – подтвердил Захар, идущий следом за мной. – Монастырь построили на ее фундаменте. А в старых фундаментах много интересного можно отыскать. Я, честно говоря, случайно на эту нору наткнулся, еще когда в школе учился. Красная дружина, поиски не захороненных останков советских солдат времен Второй мировой. Останки мы тоже нашли, а я – еще и пещеру. Вот, через столько лет пригодилась. Не нравится? Ну, под землей вообще мало кому нравится. Давит все это сверху, сам чувствую, что давит. Потерпи, скоро придем, вот, сейчас, за поворотом. Моя тайная комната!
И точно, вышли, как он и говорил. Да тут не комната, а целый актовый зал! Воздух, конечно, спертый, и не слишком чисто вокруг, темновато – один-единственный фонарь, даже очень мощный, не справлялся, однако, любопытно. Стены завешены коврами, наверное, чтобы теплее было, с детства помню, дядя Захар не любит холода. На полу тоже ковер, наш, из дома. Надо же, а я еще, когда переезжала, искала его, хотела себе забрать и не нашла, мама сказала, что его ковер выкинули, а он здесь, на полу, старый знакомый! В голову пришла дурацкая мысль: тяжело иметь сумасшедшего родственника, но родственника-маньяка иметь еще тяжелее.
– Присаживайся, – дядя Захар широким жестом указал на кресло. Надо же, тут и мягкая мебель имеется, хотелось бы посмотреть, как это кресло сюда спускали.
– А тут у вас ничего… Любопытно.
– Старался, – хмыкнул Захар. – Выпьешь?
Ого, а тут у него и бар, и напитки – на любой выбор. Я хотела было попросить налить мне рюмочку-другую водочки для храбрости, но передумала – береженого бог бережет. Еще подсыпят что-нибудь, а, коли уж мне предстоит принять судьбоносное решение, то сделать это я желаю в здравом уме и твердой памяти, чтобы потом, кроме себя, никого не ругать.
– Да нет, спасибо.
– Это ты зря, деточка, – покачал головой дядя Захар, устраиваясь в кресле напротив. – Я честно играю.
Он что, еще и мысли мои читает?
– У тебя на лице все написано, – пояснил он, наливая себе коньяк. – Я с детства тебя, как облупленную, знаю. Я же сразу понял, что ты его не прогонишь. Лариска, та бы быстро ему на дверь указала или милицию вызвала бы, это ты у нас авантюристка. Ну что, время у нас пока есть, до двенадцати.
– Почему только до двенадцати?
– Играть нужно по правилам, а в правилах указывается, что жертву лучше приносить после полуночи. Время вообще с толком использовать надо. Так что, деточка, сиди, слушай и не перебивай. Как я уже говорил… – Захар рассказывал неторопливо, потягивая коньяк из широкого бокала.
Ему нравились подобные безделушки: коньячные бокалы, кубинские сигары, нефритовый перстень лучника из Китая…
– Эта история началась около двухсот лет тому назад, точную дату не назову, легенда ее не сохранила. Некий господин заказал у некого мастера маску. Вот эту самую – отчим открыл один из ящиков стола, разделявшего нас, подобно легендарному Рубикону, и вытащил маску.
– На, посмотри, можешь пощупать или примерить, если хочешь.
Я осторожно взяла ее в руки. Захар тем временем продолжил свой рассказ, больше похожий на сказку. Я уже слышала эту историю от Локи, теперь мне предстояло узнать другую точку зрения на те давние события. А маска… Ничего в ней не было страшного или зловещего. Обыкновенная крысиная морда черного цвета. Краска местами облезла, и казалось, что Крысиный король постарел. Он по-прежнему скалил грозные зубы из папье-маше, или что тогда мастером использовалось, и крошечная корона ярко блестела, даже крупный камень, похожий на застывший кусочек огня, сохранился, как и тонкие усики-проволочки на крысиной морде. Я не удержалась и подергала ее за усы. Смешно: столько лет за ней гоняться, охотиться, бояться этой дурацкой маски Локи потребовалось… А она теперь лежит у меня на коленях и усы топорщит!
– Поаккуратнее, девочка, – заметил дядя Захар.
– Боишься, что он разозлится?
– Да нет, это – не более чем разрисованный кусок кожи. Но вещь раритетная, родовое наследие, так сказать. Не попорти.
– Не буду, – заверила я, хотя попортить «раритетную вещь» хотелось до смерти. До смерти… скоро она и наступит, а умирать я не желаю.
И, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я начала слушать старую историю в исполнении моего отчима. Вот кто умеет жути нагнать! Кстати, дядя Захар уже дошел до момента, когда мастер умер, оставив ряд масок незаконченным, а его сын поклялся отомстить. На этом история, рассказанная мне Локи, заканчивалась, и дальше следовали коротенькие повести об охоте на маски, разбросанные по разным уголкам страны. А вот Захар был в курсе потерянного отрывка.
– Мой прапрадед, я не буду называть его настоящего имени, ни к чему, пусть он будет, скажем, Давидом…
– Почему именно Давидом? – Я лихорадочно вспоминала все, что когда-либо слышала об этом библейском персонаже. Давид и Голиаф. И царь такой, кажется, был, тот самый, или нет? Или царем был Соломон? Не помню, хоть убей!
– Мне так захотелось. Давид имел специфический склад характера, его можно было бы назвать одержимым, или пуще того – сумасшедшим, или очень практичной личностью. Я предпочитаю последнее, предок, как-никак. Маски, заказанные им – всего лишь часть плана, а план – часть эпохи, донельзя грязной эпохи. Это теперь в псевдоисторических фильмах обожают показывать балы, великолепных красавиц в тяжелых шелковые нарядах, хрусталь, золото, лошадей, кареты, замки, принцев – все то, чего так не хватает людям в обыденной жизни. Но ни один из режиссеров даже близко не представляет себе, как все было на самом деле. Основные массы, пролетариат, как обозвали их большевики, задыхались в грязи, нищете, помирали от голода, непосильной работы, болезней, а кучка избранных блистала, наслаждаясь жизнью.
– И ваш прадед решил восстановить справедливость?
– Да нет, конечно, глупость какая – он решил воспользоваться пристрастием этой так называемой аристократии к пороку. Понимаешь, деточка, когда тебе год за годом, век за веком дозволено почти все в отношении тех, кто стоит ниже тебя на социальной лестнице, ты к этому привыкаешь. Скука. Тоска. Сплин. Какие развлечения были в то время? Скачки, бега, пьянки, женщины? Довольно-таки ограниченный выбор. И вот Давид немного его расширил. Ничего нового, тот же закрытый клуб, те же пьянки, те же женщины, те же азартные игры. Но! Другой антураж. Обстановка. Декорации. Желающих стать членами таинственного клуба, где разрешено все, нашлось хоть отбавляй. Предприятие имело успех. Соберите вместе все пороки, свойственные роду человеческому, разбавьте их вином и золотом, добавьте чуть-чуть азарта, а потом укройте все это густым покровом тайны. Например, служение какому-нибудь полузабытому божеству.
– Божеством Давид назвал, самого себя?
– Нет, конечно. Ему достаточно было роли первого служителя, так сказать, доверенного лица. Остальные двенадцать масок по плану должны были играть роль слуг. Или апостолов. Но… Мастер погиб, и дело осталось незавершенным. В принципе, для клуба хватило Короля крыс и четырех других. Словно в насмешку, Клуб просуществовал всего пять лет. После этого мой предок благоразумно исчез, благо, никто не знал, кто же скрывается под маской Крысиного короля. Мастер, сделавший эту маску, был настоящим гением! Смотри: она полностью закрывает лицо, – Захар напялил на себя маску. Жуткое, надо сказать, зрелище. Крысиная морда словно ожила, усы ее зашевелились, а камень в короне грозно вспыхнул.
– В носу – специальное устройство, оно изменяет голос.
И в самом деле, голос Захара изменился до неузнаваемости. Хотя, почему до неузнаваемости? Очень даже он узнаваем! Я ту ночь никогда не забуду – и человека на кресте, и Короля крыс, натравливающего на него своих «псов».
– Моему предку, – продолжал рассказ Захар голосом маски, – удалось заработать достаточно денег, прежде чем клуб прикрыли. Громкий скандал замяли, ибо в нем были замешаны такие люди, что… А маски оказались в полиции, все, кроме этой. Ее Давид оставил себе, на память, позже передал потомкам. Что стало с остальными, не знаю. Одна, кажется, сгорела, когда арестовывали членов клуба, ее хозяин пытался таким образом скрыть следы, оставшиеся три пошли гулять по рукам.
Локи
А устроились они здесь с размахом: целое подземное царство. Он же, дурак наивный, понастроил теорий: один на один, честный бой… Будьте вы все прокляты!
