Как? Как он узнал, что я думала о том, чтобы отключить все чувства? Он что, читает мои мысли?
Я с недоверием смотрела на него, ожидая продолжения.
— Это окончательно делает из тебя монстра, — в полголоса заговорил Дин. — Это убивает в тебе все человеческое, что оставалось в тебе. Лишь безграничная пустота, и ничего, кроме нее… — его печальный взгляд устремился вдаль.
— Почему ты рассказываешь мне все это? — перебила я его вопросом.
Дин слегка вздрогнул, будто вынырнул из темного омута, и посмотрел на меня.
— Мы можем помочь тебе справиться с жаждой, с переполняющими тебя эмоциями, — сказал он. — Мы поможем тебе сохранить все человеческое, что живет внутри тебя. Поверь, это очень ценно.
— Почему?
— В человечности заключаются все твои воспоминания. Если ты отключишь чувства — твоя прошлая жизнь испарится. Ты навсегда останешься в бесконечной темноте совершенно одна. Вокруг не будет никого. Только ты, и твоя дикая жажда. И так всю вечность…
Я невольно вздрогнула. Было трудно представить, как я добровольно отказываюсь от воспоминаний о моей человеческой жизни, о драгоценных минутах, проведенных с Дэниэлом, о своей семье…
— А как тебе удалось включить чувства? — прошелестела я, испуганно глядя на Дина.
— Мне пришлось справляться с этим одному, — с диким сожалением отозвался он, грустно вздохнув. — Долгие годы я восстанавливал свои воспоминания, собирал их по кусочкам. Я заново учился чувствовать, так как ощутил в этом необходимость. И я миллионы раз жалел о том, что когда-то сдался и решил отказаться от эмоций. Сейчас об этих временах мне хочется вспоминать меньше всего.
Его слова сильно задели меня. Я испугалась. Испугалась неизвестности. Что, если со мной произойдет то же самое, если я все-таки решусь отключить чувства? Что, если потом мне будет очень трудно? Труднее и больнее, чем сейчас?
— Если ты не хочешь провести вечность, скитаясь, словно призрак, без чувств, без эмоций, без воспоминаний, то отключай их, — Дин вкрадчиво посмотрел на меня. — Отключи чувства. Только после этого весь мир станет для тебя серым. Все краски потеряют свои цвета, исчезнет все, что могло бы привлекать тебя ранее. Для тебя будет существовать только один запах — человеческой крови.
Голос Дина звучал крайне напряженно и мрачно.
— Так ты по-прежнему думаешь о том, чтобы отказаться от всего этого? — он развел руками, подняв голову. — Даже в грозе, в дожде есть что-то, что способно пробудить в тебе эмоции. А после этого ничего не будет. Ты станешь равнодушной абсолютно ко всему, Мия, — осторожный взгляд снова упал на меня. — Готова ли ты к этому? К такому существованию? — мне не понравилось, как он произнес «существованию». Само слово говорило за себя.
— Я… я… — я пыталась подобрать правильные слова, но все смешалось в голове, превратившись в одно неясное пятно.
— Ты боишься, — Дин снисходительно улыбнулся. — Это видно по твоим глазам.
С этим я не могла поспорить. Я действительно боялась. Я не хотела этого — всю вечность провести в мрачной пустоте.
— Но как же остальные чувства? — сквозь испуг выдавила я. — Боль? Печаль? Тоска? Ведь я не смогу почувствовать этого, когда отключу чувства…
— Но стоит ли это, чтобы отказаться от всего мира, который теперь в твоем распоряжении? От вечной жизни? — с воодушевлением проговорил Дин.
— Мне не нужна вечность, если в ней не будет одного… человека, — судорожно выдохнула я.
Внезапно Дин рассмеялся над моими словами.
— Что смешного? — с обидой и непониманием в голосе спросила я.
— Поверь мне, оно того не стоит, — произнес он сквозь легкий смех.
— Откуда тебе знать? — холодно сказала я.
— Потому что по той же причине я и отказался от чувств, — без доли смеха ответил Дин, перестав улыбаться. — Когда моя невеста умерла, я не хотел жить. Я мечтал о смерти. И даже когда это случилось, я не смог распрощаться с жизнью, — в глазах Дина застыло немое отчаяние. — Я безумно любил Анну, даже будучи вампиром. Я не мог без нее и поэтому решил отключить все чувства, чтобы больше не испытывать угнетающее одиночество и постоянную боль.
— И это было моей ошибкой, — Дин стиснул зубы. — Лучше бы я загибался от боли, но я бы чувствовал!
Я закусила нижнюю губу, не зная, что сказать.
— Вампиры легко отвлекаются, — в спокойных тонах продолжил он. — Так что тебе достаточно занять себя чем-нибудь другим. В мире столько интересных вещей! И все это доступно тебе, когда ты вампир, — наконец, его губы расплылись в грустной улыбке. — В нашем случае все внимание следует уделить собственной безопасности. Вампиры и оборотни разгуливают повсюду, и мы должны быть готовы к нападению каждый миг.
Я продолжала молчать. Странно, но я чувствовала некоторое доверие к Дину. Будто между нами стало на одну тайну меньше.
Так же я заметила, что дождь перестал идти, только небо не стало светлее. Дин смотрел на меня в ожидании моих ответных слов.
— Ох, — это все, что я смогла сказать.
— Что ты думаешь? — спросил он.
— О чем?
— Ты перестанешь упрямиться и пойдешь со мной, или пойдешь своей дорогой, которая приведет тебя неизвестно куда?
Я замялась и не знала, что ему ответить. Я не могла пойти с ним, потому что чувствовала себя виновато из-за того, что ушла так неожиданно и без особого повода для этого. Но так же я нуждалась в их помощи, хоть и не признавала этого. Одной мне действительно будет сложно, и для того, чтобы как-то выжить, я должна пойти с Дином.
Нам всем нужна помощь, какой бы она не была. В мире вампиров и прочих сверхъестественных тварей творится своеобразный апокалипсис.
— Хорошо, — неуверенно пробормотала я. — Я пойду с тобой.
Дин вздохнул с облегчением.
— Вот и славная девочка, — подмигнул он мне. Похоже, к нему вернулся прежний настрой.
Я чувствовала себя несколько скованно, идя рядом с Дином, который опережал меня на два шага. Мы шли около двух часов, и за это время никто из нас не произнес ни единого слова.
На черном небе рассыпались миллионы бриллиантовых звезд, и я заворожено смотрела наверх.
— Какое сегодня число? — почти шепотом спросила я, стараясь не нарушить тишину.
Дин резко обернулся ко мне.
— 31 августа, — ответил он.
Я шумно выдохнула и остановилась.
Это число тут же вызвало во мне массу воспоминаний из моего человеческого прошлого.
— Ты чего? — удивился Дин, подходя ко мне.
— Сегодня мой день рождения, — горько ухмыльнулась я, опустив глаза. — Сегодня мне стукнуло восемнадцать лет.
В моем голосе не слышалось должной радости. А был ли хоть один повод, чтобы пребывать в отличном настроении? Теперь я вампир, жаждущий крови, со мной рядом нет никого, кто мне был дорог, когда я была человеком. Со мной нет Дэниэла, его семьи, моих родителей…
— Почему ты не сказала раньше? — возмущенно спросил Дин.
— Мне было не до этого, — задумчиво пробормотала я.
— Что ж, э-э-э, с днем рождения? — неуверенно проговорил он, натягивая улыбку на лицо.
— Спасибо.
— Извини, что без подарка. Если бы ты предупредила, то…
— Успокойся, — выдохнула я. — Все равно то, что мне нужно, сейчас далеко. Возможно, очень далеко.
Размышления ворвались в мое сознание.
— Так неудобно, Мия, — продолжал говорить Дин.
— Эй, все нормально, — сказала я равнодушно. — Сегодня самый обычный день.
— Сегодня день твоего рождения, — упрекающим тоном возразил Дин. — Это нужно как-нибудь отпраздновать.
— Как? — ухмыльнулась я. — Убить парочку бездомных?
Дин поджал губы и опустил глаза.
— Ладно, пойдем, — я покачала головой и пошла вперед.
Парень бесшумно последовал за мной.
— Серьезно, ты, должно быть, расстроена, — не унимался он.
— С чего ты взял? — с деланной беззаботностью отозвалась я, не поворачивая к нему головы. — Все хорошо.
— С трудом вериться, — Дин нагнал меня и теперь шел со мной наравне.
— Да, мне немного грустно, — с неохотой призналась я. — Мне не так представлялся день моего восемнадцатилетия. Я ожидала, что все будет несколько… иначе. Мне никак не приходило в голову то, что я буду одержимым жаждой вампиром, угнетенным собственными чувствами и смешанными эмоциями. Я ожидала, что в этот день соберутся дорогие и близкие мне люди, что атмосфера будет пропитана радостью и торжеством.
— Я понимаю, — с сочувствием промолвил Дин.
— Вряд ли, — уголки моих губ приподнялись, изобразив печальную улыбку. — Порою я до сих пор не могу свыкнуться с той мыслью, что теперь вампир. Это так… странно и одновременно пугающе, — почему-то меня потянуло на откровенность.
— Со временем эта неопределенность и страх перед неизвестностью пройдет, — спокойно сказал Дин.
