Разделение северной расы на славян-земледельцев и индоевропейцев-скотоводов породило в этих цивилизациях различие места и роли женщины, которые сохранились до сих пор. Как уже сказано, кочевники-скотоводы это прежде всего «мужская» цивилизация, где естественным образом мужчина это «все». Это идет от начала начал, когда северная раса раскололась. «Новые» индоевропейцы состояли главным образом из мужского ядра северной расы, воинов и вождей, тогда как основное женское ядро осталось вместе с земледельцами и жрецами. Женщина и жрец по логике и природе своей есть самое инертное и консервативное в обществе, женщина девять месяцев носит и год кормит, для нее стабильность — условие существования. А жрец — это прямая связь с предками и богами, значит, со своей землей и своим небом, и то и другое не терпит измены. Земледелец-муж также привязан к «почве»-земле и сдвинется с нее, только если она перестанет родить. И мы до сих пор видим в славянстве, что самое главное, ценное и прекрасное в нем заложено в женском генотипе, и что есть нечто недостаточное, нечто утерянное в мужском. Считается, что славянская женщина — самая красивая и трудолюбивая, а мужик — лентяй или пьяница. В русских сказках Василиса или Прекрасная или Премудрая, Иван же большей частью — дурак. В русском сознании вполне укладывается, что «она коня на скаку остановит, в горящую избу войдет», а вот «он» как-то не очень. Конечно, героев всегда хватало, но в народном сознании фиксируется именно стереотип, «среднее арифметическое». Наиболее выпукло это выступает в наших умирающих деревнях, где доживают свой век русские старухи, а стариков нет, а если и остались мужики, то спившиеся. Увы, это медицинский факт, что русский мужчина живет меньше женщины[31]. Показательно и то, что, по статистике Олимпийских игр, наши спортсменки принесли больше медалей, чем мужчины.
Но более значима даже не физиология, а то, что русская женщина, кроме генотипа, несет еще до сих пор зерна традиции Севера. Из всех белых женщин только русская сохранила обрядовые сарафан и кокошник, она до сих пор вышивает восьмиконечные звезды и свастики на рубахах и рушниках, пожалуй, только в русских деревнях еще можно увидеть девочку или женщину с косой, одним из самых архаичных и магических элементов женщины Севера. И можно ли это сравнить с нашей мужской косовороткой, балалайкой и гармошкой? Все русские обрядовые традиционные песни и танцы — женские. Наше мужское — убогая гармошка с балалайкой, убогие частушки, кабацкие песни и всякая цыганщина. Заметим, что европейская женщина давно уже ничего не поет и не танцует, она вообще и внешне и внутренне стремится снять грань с мужским. Болезненная одержимость эмансипацией, переодевание в мужские штаны и куртки, отсутствие бедер, грудей, длинных волос, все это не только физиологическое вырождение женского, но и вырождение родового.
Есть божественная мудрость природы, именно для северной расы и особенно для русского типа, в том, что в человеке две женские хромосомы на одну мужскую. Причем мудрость еще и в том, что в мужской Y-хромосоме генов почти нет — всего 27 генов на 50 миллионов нуклеотидов, тогда как в остальных 45 хромосомах примерно 30 тысяч генов, в среднем по 670 генов на женскую Х-хромосому, то есть в 30(!) раз больше, чем в мужской. И самое главное — что женская генеалогическая информация только дается мальчикам и на них терминируется, но девочкам-то передается, а те передают ее своим детям, как девочкам, так и мальчикам. Так что сыновья эту информацию только держат для себя, но не хранят для рода. Евреи тоже знали эту мудрость, когда в своем законоуложении, Галахе, утвердили, что еврейство определяется по матери. Иудейская традиция одна из самых мощных и живучих в истории, и она также связана с традицией преемственности по Х-хромосоме.
Божественная мудрость природы, или Рода, в том, что мужчины выполняют некую временную, сиюминутную задачу, на одно поколение, женщины же — хранительницы и продолжатели рода, Традиции. Может, по этой мудрости, русский мужик при своей кажущейся неказистости и никчемности и нужен для того, чтобы пахать землю, чтобы кормить русскую женщину, давать ей рожать и защищать от врагов.
* * *
У индоевропейцев зеркальная до наоборот картина, вся главная начальная суть в мужском начале, в Y-хромосоме. После раскола и исхода, когда основная, консервативная, а значит, и лучшая женская половина осталась, воин-кшатрий захватывал не столько новые народы, сколько новых жен. И если он давал новому поколению свое имя, то кровь в него вливала другая женщина, другого рода и другой расы, и та же мудрость природы — две женские хромосомы на одну мужскую. И уже не важно, что индоевропеец уничтожал своих врагов, воинов-производителей или даже все вражеское мужское население, результат все равно был в пользу Х-хромосомы. Точно по той же пословице «неважно, чей бычок, теленок все равно будет наш», может, «наш» не в прямом родовом земном смысле, но в смысле эргрегора, небесного Рода. Индоарийцы почернели до дравидов и персов, хетты просто исчезли в семитском море, эллины покорили Азию и стали новогреками-старотурками. Рим владел миром, и покоренные им семитские средиземноморские племена стали романской Европой. Общество, основанное на второй касте воинов, общество, основа и богатство которого скот, вырождено на священное табу священной крови, и это кровь сородича, и кровь врага, и кровь животного. И эта традиция кочевника, лишенная священного табу, ведет к потере крови, к самоуничтожению. Мы видим путь-дугу кшатрия-индоевропейца после Аркаима — Центральная Азия, Средний Восток, Передняя Азия, юг и запад Европы и полное самоуничтожение за несколько тысяч лет, остался последний осколок, германская раса и север Европы. Но ядро традиции осталось неизменно. Англосаксов не спас даже остров, сила традиции сильнее, и они поплыли мешать кровь по континентам. Удивительно даже для кочевника, с какой легкостью белый мужчина растворялся в крови черных женщин, поразительно, что англосакс везде, в Африке, Австралии, Индии, Америке находил свой дом и родину. Именно благодаря им метисизация приняла планетарный масштаб, но феномен США подтверждает закон священной крови и программу самоуничтожения. Но если англосаксы сами уже продукт метисизации, то главное ядро германской расы, германцы, тоже дождутся своего часа. Точка бифуркации наступила после Второй мировой войны, когда они сами, в здравом уме и ясной памяти, пригласили турка для «поднятия экономики». И мы опять видим, как мужчина-воин, тевтон, кшатрий неразборчив в крови, подавляющее количество смешанных браков — это немец и турчанка, тогда как обратный процент ничтожен, белая женщина генетически более консервативна и традиционна, именно она принимает в себя и выносит через себя чужую программу, чужой генокод. В ней явным образом работает инстинкт сохранения вида, расы. Именно этот инстинкт заставил главное женское ядро северной расы остаться и не бежать на юг после гибели Арктиды. И именно женское ядро составило основу славянского, самого инертного, самого архаичного ядра северной расы.
* * *
Земледелец связан с Солнцем не только духом, но и телом. Вся его земледельческая жизнь проходит при свете солнца и под самим солнцем. Встает он рано вместе с солнцем на рассвете и ложится рано, с солнцем на закате, а между ними ведомый в поле под открытым небом, под оком солнца. Всю свою жизнь он пронизан солнечными квантами, он существует и может существовать только в электромагнитном поле (инфракрасном, ультрафиолетовом, нейтринном и т. д.) Солнца, как и все то, что он выращивает. Крестьянина трудно представить в шляпе и темных очках, ему невозможно понять, зачем надо защищаться от солнца и света. С другой стороны, невозможен ковбой без ковбойской шляпы или хотя бы бейсболки с огромным козырьком. Неизвестно, кто придумал вуаль и солнцезащитные очки, но точно это были европейцы. Почему скотоводы не жалуют Солнце? Странная привычка сохранилась у испанцев, скотоводов-тореодоров, — фиеста. Они в дневное время закрываются в своих пещерах и не высовываются на солнце. Якобы отдыхают, якобы слишком жарко, но от чего именно, от каких непосильных трудов они отдыхают и почему негры в Африке, индейцы в Америке, японцы в Японии, где будет пожарче, находят, чем себя занять в это время? Зато мало кто из европейцев сохранил привычку ложиться вместе с Солнцем, скорее наоборот, с закатом жизнь на Западе разгорается с новой силой. И это не издержки урбанизации и городской культуры, это инерция стереотипа поведения. Для кочевника дневные переходы утомительны и опасны, для скотовода важнее «ночное», когда скот выгоняют на поля, днем же скот прячется в стойлах. Вместе с ним на фиесту уходит и он, скотовод-кочевник.
Среди белой расы есть рыжие, как уже говорилось, особенно много их среди англосаксов, «скотоводческой элиты», и меньше всего у славян, и вот эти рыжие в самом деле боятся Солнца как огня, они не загорают, а сгорают, от солнечных лучей у них самый большой процент рака кожи. Видимо, потому, не просто европейцы, а европейцы в квадрате — англосаксы — придумали широкополые шляпы и темные очки, привычку обедать после заката, как и их скот, и уходить, как скот, в «ночное», в клубы, на балы, кабаки, дискотеки — «от заката и до рассвета». Стереотип поведения — жить не от солнца и дня, а от луны и ночи, у новых атлантов такой же, как у старых, иудейских. Время у англосаксов от р.м. или а.м. — до или после полуночи, и нынешняя манера вести отсчет от полуночи, 0 часов, пошла от иудейской традиции. Сравните, на Руси всегда говорили «столько-то пополудни, дополудни», и земледелец всегда вставал с первыми лучами солнца и ложился вместе с ним. Противоположный стереотип, связанный именно с солнцем, а не луной.
