Боль в груди по-прежнему не проходит. Просто она стала не такой интенсивной. Не бьет наотмашь, а медленно раскручивается спиралью, каждый раз задевая в одном и том же месте.
– Давайте, приходите в себя – раздается рядом чей-то незнакомый женский голос – Дмитрий, вы меня слышите? Попытайтесь открыть глаза.
Она что, издевается? Для меня поднять веки, это все равно, что сделать сейчас какое-нибудь балетное па... Невозможно.
– Дмитрий, вы слышите? – теперь голос раздается совсем близко. – Вы можете что-нибудь сказать?
Что за вопросы? Мне что, голову пробили? Или язык отрезали?
Я пытаюсь усмехнуться, но вместо этого издаю стон. Больно, бл...
– Дмитрий... – снова зовет меня женщина.
– А – прозвучало мое непонятное "Да".
– Молодец – я чувствую, как в вену впивается тонкая игла. И затем снова уплываю в темноту.
Я несколько раз прихожу в себя и, спустя какое-то время, отключаюсь вновь. И каждый раз слышу разные голоса. Женские, мужские. Они просят меня выполнять элементарные вещи, и мне это не всегда легко дается. Но, с каждым разом, получается все лучше и лучше.
И в один прекрасный момент я просто перестаю отключаться. Да, могу уснуть, когда устану. Или даже от того, что просто в больнице нечего делать. Но меня больше не поглощает тьма. Не окутывает своими щупальцами, пытаясь забрать навсегда.
За все время, что я здесь лежу, меня никто не посещает. Как говорит мой врач, друзей, которые осаждают двери реанимации, ко мне просто не впускают. А родственники... родственники сами не приходят.
Я понимаю, что отец не может по причине болезни, но у меня как бы еще есть мать...Хотя, я, наверное, уже давно ничего от нее не жду. Ни сострадания, ни тем более любви.
– Ну как дела? – в палату, улыбаясь, входит мой лечащий врач.
– Нормально – дарю улыбку я ему в ответ – Сегодня сам прошелся по комнате.
– Это хорошо. Очень хорошо. – доктор начинает ощупывать меня со всех сторон.
– А я наконец-то принес вам ваш трофей – говорит мужчина после осмотра, нащупывая что-то в кармане своего больничного халата. – Каждый раз приходил и забывал принести...
Он протягивает мне руку, и я сначала даже не понимаю, что за искореженный кусок металла. Какой-то вывернутый спиралькой серебряный... крестик?
Я кладу руку на грудь, пытаясь найти Катин подарок, но там пусто.
Снова, теперь уже повнимательнее присматриваюсь к крестику в руке. Так это же и есть... мой.
– Да, от коллег я слышал что-то подобное. Но вот самому сталкиваться не доводилось. А вот теперь, даже не знаю, во что верить.
С непониманием смотрю на доктора. Что он хочет мне сказать?
– Я говорю, крестик вам жизнь спас. На миллиметр изменил траекторию полета пули. Представляете, на миллиметр от важных органов. Так что, видимо, сильный у вас Ангел-хранитель.
Мужчина еще что-то говорит, но я его не слышу. У меня перед глазами возникает образ этого моего Ангела.
Как она там? Устроилась ли на новом месте? Купила ли дом? Приняла ли ухаживания...?
Я крепко сжимаю руками больничную простынь.
Нет, лучше не думать об этом. Представлять, что все у нее хорошо. Она счастлива... одна. Да, я немного подстраховался. Не хочу, чтобы Катя нуждалась сейчас хоть в какой-нибудь помощи. Но сам помочь ей могу только в финансовом плане. Поэтому Катя спокойно может позволить себе обойтись без помощи Стаса хотя бы в этом вопросе.
– Дмитрий – кажется, несколько раз зовет меня врач – Вам плохо?
Я поднимаю взгляд на мужчину и вижу, как тот смотрит на мои сжатые в кулак руки.
– Нет – стараюсь как можно быстрее успокоить его, и разжимаю пальцы.
Еще не хватало, чтобы мне какой-нибудь внеочередной укол вкололи. Итак, их делают по три раза на день.
– Ну раз у вас все хорошо. – улыбается врач – думаю, сегодня мы впустим к вам жену.
Жену. ЖЕНУ? Он сказал ЖЕНУ?
– Какую жену? – спрашиваю я.
Доктор снова смотрит внимательно на меня, затем подойдя, вновь проверяет мои глаза.
– А вы что, не помните свою жену? – не отрывая от меня взгляда, произносит он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Помню. Хорошо помню.
– А если помните, то как её зовут?– допытывается мужчина.
Видимо, он думает, что у меня амнезия.
– Катя... Катюша.
– Правильно Катюша. Я бы даже сказал, боевая машина, а не Катюша!
– Почему вы так говорите? – напрягаюсь я.
– Потому что – издает смешок врач – Такая маленькая, а напора, как у боевой машины. Задала она нам здесь трепки. Хочу, говорит, к мужу, и все тут. И ведь практически ничем её не остановишь. А сама вся бледная, еле стоит. Это мы потом поняли, что она беременная. Когда ей плохо стало. И быстренько определили её в гинекологию – чтобы тут не мешалась. Так она все равно сюда, к моим дверям, после обхода.... Каждый день, как на работу. Когда, говорит, к мужу пустите. Ну вот что с ней прикажешь делать?
Я улыбаюсь. Нет, я смеюсь.
Моя Катюша, моя жена, моя любимая здесь. Не уехала. Не бросила.
Может быть, пожалела – противно пищит внутренний голос – поэтому не уехала.
Нет. – отгоняю от себя эту мысль. Если бы просто жалела, под дверью бы не караулила.
И снова теплой волной по больному сердцу – она здесь, ни в каком-то там неизвестном мне городе, а здесь. Рядом. Нужно всего-то открыть несколько дверей.
– Мне нужен телефон – прошу я.
До этого момента врач запрещал мне пользоваться мобильным. Но сейчас... не зря же Катя моя жена – если доктор откажет, тоже буду караулить его около кабинета.
– Хорошо – на мое удивление тут же соглашается мужчина.– Я скажу медсестре, и вам принесут.
Врач направляется к выходу:
– Да, и вот что. – останавливается он и поворачивается снова. – Никаких физических нагрузок. Вы поняли меня? Никаких. Абсолютно.
Я с уверенностью киваю головой. Конечно, я понял, о чем он, и, в первую секунду, мысль о сексе с Катей кажется мне оочень заманчивой.
Но потом, я гоню от себя это образ. Нам сначала нужно поговорить. Серьезно поговорить…
Первым, кому я звоню после того, как беру в руки сотовый, становится Стас.
– О, наконец-то – искренне радуется он.
В голосе ни тени обиды. Значит, наша дружба по-прежнему крепка?
– Почему вы не уехали? – спрашиваю я его после того, как здороваюсь в ответ.
– Мы уехали... До аэропорта. А там... Там Катя мне подробно объяснила, почему у меня просто нет никаких шансов. И почему она не может уехать от тебя.
– Почему? – тут же спрашиваю я его.
– Ээ, нет. Пусть она тебе сама все расскажет.
Я улыбаюсь. Расскажет. Она обязательно мне все расскажет. Но сейчас.
– Что с похитителями? – интересуюсь я.
– Всех посадили. Им светит приличный срок за похищение Кати.
На миг проскакивает сожаление об.... Алексее. Жаль, мне правда, жаль, что так все получилось. И что мой единственный брат оказался против меня.
– Хорошо. – это означает, что еще на одну проблему станет меньше.– Стас, мне нужна твоя помощь – прошу я друга.
– Окей – тут же соглашается он. – Что мне сделать?
Когда друг наконец-то, передает мне все, что надо, я начинаю готовиться к встрече с женой.
Впервые за долгое время бреюсь. Не смотря на запрет врача, тщательнейшим образом моюсь. И, конечно же, переодеваюсь в более менее сносную одежду.
И не замечаю, что весь день сегодня улыбаюсь сам себе. Даже, по-моему, напеваю какую-то песню.
Но... приближается вечер, а Кати до сих пор нет. Я так переживаю, что отказываюсь от ужина.
Хочется самому отыскать эту гинекологию и...
Дверь тихонько отворяется, и у меня замирает сердце.
Но это всего лишь очередная сменная сестра. Пришла, как всегда в это время ставить мне уколы.
Она быстро делает мне необходимые процедуры, но уходит не спешит?
– Вы сегодня выглядите так.... необычно – наконец-то выдает девушка. – Прямо как суперзвезда.
Медсестра прикусывает нижнюю губу. Видимо, она считает, что это сексуально. Может быть. Но не для меня.
