– Такие симптомы ни с чем не спутаешь. – Вольтер глубоко вздохнул и вдруг, поразив Сергея, стащил с головы противогаз.
– Что вы делаете?! – ужаснулся молодой человек.
Ученый снова вздохнул:
– Не беспокойтесь, мертвые тела не заразны. Разносчиками инфекции являются только живые.
– Говорите, только живые? – уточнила Полина.
Она прошла вглубь платформы и остановилась возле какой-то бесформенной груды. Подойдя ближе, Сергей увидел, что она разглядывает тушу неведомого монстра с толстым, как бочка, телом и такими же толстыми, напоминающими тумбы, лапами. Но Полину, похоже, заинтересовал не сам монстр, а кожистая бахрома, свисающая с его передних лап. Что-то в этой бахроме показалось Сергею знакомым. В следующее мгновение он понял, где он ее видел, – на трупах упырей. После смерти их кожистая летательная перепонка обычно лопалась, собираясь как раз в такую бахрому. Значит, это не неизвестный монстр, а все тот же распухший до неузнаваемости упырь!
Подошедший к туше Вольтер тоже узнал монстра. Он нервно кашлянул и сейчас же снова натянул противогаз.
– Может быть, ваши коллеги «улучшили» и этот вирус? – поддел самоуверенного ученого Сергей.
Вольтер глубоко задумался, но заговорил совсем не о том, о чем его спросили:
– Знаете, а ведь материалы по РА-12 отправили из нашего центра с тем же литерным поездом, что и информацию о Черном драконе. Выходит, среди этих материалов была не только документация, но и сами опытные образцы. Живые образцы! – Он перевел взгляд на Полину: – Когда здесь вспыхнула эпидемия?
– Я слышала, что в последний раз сталкеры с Речного Вокзала приезжали на Октябрьскую неделю назад.
– Значит, после этого кто-то нашел этот поезд, подцепил вирус, а когда вернулся на станцию, заразил всех остальных.
– И выпустил дракона? – закончила за ученого Полина.
Вольтер отчаянно замотал головой. Его начала колотить нервная дрожь.
– Нужно быть сумасшедшим, чтобы вскрыть контейнер!
– А чтобы делать отраву, превращающую людей вот в это, – Полина гневно указала на один из безобразных раздувшихся трупов, – не нужно?!
Вольтер судорожно сглотнул:
– Да, вы правы. По-видимому, так все и было. Мне... – он помолчал, – стыдно за то, что я делал. Мне уже никогда не искупить этой вины. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы хоть кого-то спасти... если это еще возможно.
Последнюю фразу он сказал шепотом, видимо, для себя. У Сергея похолодело внутри. А вдруг ученый прав?! Хорошо, что Полина не услышала его последних слов.
Она еще раз обвела взглядом мертвую станцию, словно надеялась найти прячущихся по углам живых. Но чуда не произошло, и девушка произнесла:
– Здесь больше нечего делать.
– Да. Надо пробираться к вокзалу, – подтвердил Вольтер.
Полина резко обернулась к нему, и Сергей понял: она до последнего момента надеялась, что ученый предложит повернуть назад. Он подошел к любимой и, подождав, когда она взглянет на него, тихо сказал:
– Полина... Я... Спасибо тебе. Дальше мы пойдем одни.
Ее глаза за стеклами противогаза сузились в две узкие щелочки, и в них вспыхнули сердитые искорки.
– Бросаешь меня?
– Что ты?! – опешил Сергей. – Я просто... Там опасно. Я не хочу рисковать твоей жизнью!
– Да без меня вы на левом берегу и пяти минут не протянете! – отрезала Полина. Потом усмехнулась и добавила: – А может, и со мной тоже.
* * *
От заманчивой идеи перебраться через Обь, проехав на дрезине по метромосту, пришлось сразу отказаться, так как единственный туннель на выезде со станции снизу доверху перекрывала многометровая баррикада, возведенная из однотипных металлических листов и мешков с песком и камнями, уложенных вокруг лежащего на боку вагона. Только под самым потолком были оставлены несколько щелей-бойниц. С внешней стороны баррикаду укрепляли заточенные арматурные штыри, забитые остриями наружу. Подобные, хотя и не такие высокие, укрепления возвели в Роще для защиты от монстров, расплодившихся в восточных туннелях и совершающих оттуда набеги на станцию. Но те монстры были, по крайней мере, знакомы, а что ждет за этой чертой, не знал никто.
– Похоже, дальше не проехать, – подытожил Вольтер.
Тем временем Полина внимательно осмотрела баррикаду, подняла голову и протянула:
– Так вот откуда они взяли эти листы. Похоже, здорово их приперло, раз они решили разобрать потолок.
Сергей проследил за ее взглядом. Луч фонаря осветил часть потолочного перекрытия с таким же, во всяком случае очень похожим, металлическим листом, который жители не смогли или не успели оторвать. Касарин нервно сглотнул: нырять в забаррикадированный туннель не хотелось. Все равно, что самому броситься в пасть чудовищу. Полина как будто прочитала его мысли.
– Ладно, – сказала она. – Надо найти выход, через который они выбирались наружу.
Выход нашелся на противоположной стороне платформы. Гермозатвор здесь был чуть приоткрыт, а узкая щель завалена теми же металлическими листами, снятыми с потолка. Но Полина по каким-то видимым ей одной признакам определила, что эту преграду можно легко ликвидировать. Общими усилиями они довольно быстро разобрали завал, за которым открылась уходящая наверх бетонная лестница. Похоже, раньше ступени лестницы были выложены гранитными или мраморными плитами, но по прошествии времени жители Речного Вокзала разобрали их на собственные нужды, возможно – на строительство все той же баррикады, перегораживающей туннель, который уходил к реке. Сергей лишь мельком отметил это, потому что, едва они освободили ведущий наверх проход, не смолкавший ни на секунду разноголосый вой сразу усилился.
– Это ветер, – пояснил Вольтер, перехватив его настороженный взгляд. – Речной Вокзал – надземная станция. Со стороны Октябрьской поезда шли по туннелю, а когда отправлялись в сторону Студенческой, сразу попадали в закрытую галерею моста. Мы слышим шум дующего над рекой ветра.
Так это было или нет, но доносящийся сверху низкий звук Сергею совсем не понравился.
– Подождите! – обратился он к Вольтеру. – Если Речной Вокзал выстроен на поверхности, здесь же все должно быть заражено радиацией! Как же здесь жили люди?
– Здесь и не жили, – ответила за ученого Полина. – Здесь был временный лагерь сталкеров, но никто из них не задерживался на Вокзале дольше нескольких дней.
– Ну что, идем? – нервно спросил Вольтер.
Сергей уже хотел сказать, чтобы он заткнулся, что впереди их ждет не легкая прогулка, а долгий, полный опасностей путь, из которого они могут и не вернуться, но, взглянув на ученого, понял, что тот и сам смертельно боится, и что его нетерпение вызвано как раз страхом.
Однако Полина не торопилась выходить наружу. Дав знак молчать, она долго к чему-то прислушивалась. Хотя, что можно услышать за шумом ветра, да еще в противогазе, Сергей так и не смог понять.
– Вперед, – наконец скомандовала девушка и первой шагнула на лестницу.
Вольтер сейчас же последовал за ней, Сергей замкнул тройку.
Лестница привела в темный, полуразрушенный вестибюль с обвалившимся сводом, по которому пришлось пробираться чуть ли не ползком, чтобы уберечь головы от свисающих сверху обломков стальных и железобетонных балок. Тем не менее, Полина уверенно отыскивала путь среди руин, но, в конце концов, чутье подвело даже ее, и девушка уперлась в груду обломков, закупорившую узкий проход между кусками бетонных плит. Вблизи груда оказалась еще одной раздувшейся до невообразимых размеров тушей упыря.
– Надеюсь, ваш вирус уничтожил всех монстров в округе, – обернувшись к Вольтеру, сказала Полина.
Ученый промолчал.
Так и не дождавшись ответа, Полина махнула рукой, предлагая следовать за собой, и свернула в сторону. Уже перед самым выходом из развалин они наткнулись на еще одну распухшую тушу мертвого монстра.
Впереди уже показался ведущий наружу проход, и ему не терпелось взглянуть на Великую сибирскую реку, грозную и опасную, про которую он слышал много леденящих душу историй, но никогда не видел собственными глазами.
Однако, выбравшись из разрушенного вестибюля наружу, путники увидели перед собой не реку, а железнодорожную платформу, за которой налево и направо убегали вдаль железнодорожные пути.
– Где же Река? – растерянно спросил Сергей.
– С другой стороны, – ответил Вольтер. – Мы вышли из противоположного вестибюля.
Пока он это говорил, Полина нервно осматривала платформу и железнодорожные пути с рухнувшим на них пролетом пешеходного моста. Сергей сразу понял, что на поверхности в этой части города она оказалась впервые. К счастью, Вольтер знал, в какую сторону нужно идти. По его совету они спустились с платформы, пролезли через ржавую решетку путевого ограждения и двинулись вокруг развалин станционного вестибюля, пока Сергей резко не затормозил, увидев Ее.
Открывшаяся взору Река поражала воображение. Она оказалась настолько широка, что невозможно было рассмотреть, что находится на противоположном берегу. На какой-то миг Сергею показалось, что другого берега нет вовсе, а виднеющаяся вдали темная полоска – всего лишь клубящийся над водой туман. Он даже не представлял, что в одном месте может быть столько воды. Забыв про свист и завывание ветра, как зачарованный смотрел он на Великую реку, несущую свои темные воды мимо засыпанного щебнем и усеянного обожженными обломками берега. Покоящийся на бетонных столбах-опорах железный хобот туннеля, по которому когда-то ходили поезда, не дотягивал не то что до середины, а даже до четверти Реки и, оборвавшись, уходил под воду. Большая часть метромоста попросту исчезла, сметенная прогремевшими над городом ядерными взрывами, и только его монументальные опоры пережили Катастрофу и одиноко торчали из воды, как редкие раскрошившиеся зубы. Ниже по течению из воды поднимался еще один ряд таких же полуразрушенных бетонных опор – видимо, там раньше находился еще один мост. Но и его уничтожила разразившаяся Катастрофа. И только могучая Река оказалась неподвластна ее разрушительной силе.
