Термин «чудовищно» в данном случае употреблен не для красного словца. Достаточно сказать, что прицельных приспособлений «Смуглая Бесс» не имела. Вообще! Никаких! Ни мушки, ни целика, ничего… И команды «целься!» в английской армии не существовало. Вместо нее командовали «наводи!» – то есть поворачивай ствол в ту сторону, где стоит плотный строй противников, авось, выпалив, кого-то да зацепишь…
Дистанция уверенного поражения из «Смуглой Бесс» – 100 ярдов, то есть примерно 91 метр. Пуля сохраняла убойную силу и при дальнейшем полете, но все же чаще ранила, чем убивала. На двухстах ярдах энергия пули падала настолько, что возможность сколько-то серьезного ранения, выводящего противника из строя, практически исключалась.
Беда в том, что и на 100 ярдах попасть из «Смуглой Бесс» в одиноко стоящего человека можно было лишь случайно, при огромном везении. Пули на этом расстоянии отклонялись и рассеивались в круге радиусом 6 футов (округленно 180 см). Хороший стрелок, плохой – без разницы, все равно рассеивались случайным образом, такая уж у «Смуглой Бесс» была внешняя и внутренняя баллистика. Естественно, что солдат на стрельбищах обучали не меткой стрельбе, а исключительно быстрому заряжанию мушкета.
Как сказано выше, мушкеты других европейских армий ничем не превосходили «Смуглую Бесс». Историк оружия Джек Келли свидетельствует:
«В XVIII веке считалось, что в цель попадает меньше чем полпроцента мушкетных пуль, и солдату, чтобы убить врага, приходится расстрелять свинца в семь раз больше, чем этот враг весит. Это, возможно, преувеличение, однако есть и точные цифры. В одном сражении австрийцев с пруссаками в 1742 году на каждого убитого австрийского солдата пришлось 260 прусских выстрелов».
Причем в сражении стрельба ведется по плотному строю, промахнуться труднее… И все равно промахивались. Чтобы не тратить зря порох и свинец, пехотные строи сходились почти вплотную, и расстреливали друг друга практически в упор.
Как мы помним, доктор Ливси участвовал в битве при Фонтенуа (не совсем ясно, на чьей стороне). Англичане в этом сражении, естественно, стреляли из «Смуглых Бесс».
Вот как, по словам того же Дж. Келли, проходил начальный этап баталии:
«К оборонительной позиции Морица Саксонского подошел строем дисциплинированный отряд английских пехотинцев, вооруженных мушкетами, которые сами по себе уже были символом крайне медленного прогресса пороховых технологий. Мушкет „Смуглая Бесс“, принятый на вооружение английской пехоты в 1703 году, представлял собой гладкоствольное оружие несколько меньшего размера, чем старый испанский мушкет.
〈…〉
Взяв свои мушкеты на плечо, англичане завершили переход через лощину и, словно на параде, под барабанный бой и пение флейт, с развевающимися полковыми знаменами поднялись на равнину, на которой и должна была разыграться битва. Им противостояли шесть батальонов французской и швейцарской пехоты. Всего шестьдесят футов разделяли французов в светло-голубых мундирах и англичан – в красных. Английские офицеры отдали врагу честь и раскланялись. Французы ответили тем же. От английских рядов отделился капитан, навстречу ему вышел французский лейтенант. Угостив врага из карманной фляжки, англичанин самым вежливым образом предложил ему стрелять первым. Француз со всей возможной учтивостью отклонил лестное предложение. Наблюдая за этими галантностями, более уместными не в битве, а на дуэли, вельможные зрители на холме достигли, должно быть, высшей степени волнения.
Промедление в подобных обстоятельствах – ужасная вещь. Французские солдаты, потеряв терпение, сделали несколько выстрелов по соблазнительной цели. Однако разрозненные выстрелы не поколебали английские порядки. Англичане двинулись навстречу французам и, подойдя на тридцать футов, вскинули мушкеты и дали смертоносный залп. Французский офицер, минуту назад обменивавшийся любезностями с противником, был убит наповал.
Залп скосил еще 50 офицеров и 760 рядовых. Французы дрогнули, запаниковали и обратились в бегство».
Позже французский командующий Мориц Саксонский удачно ввел в дело кавалерию и переломил ход битвы, но нас интересуют не эти подробности, а дистанция эффективного мушкетного огня. Она названа точно: тридцать футов! Меньше десяти метров! Дистанция вдвое большая – шестьдесят футов – показалась английским офицерам слишком далекой, и они подвели своих подчиненных на тридцать, рискуя первыми нарваться на смертоносный залп…
Причем стрельба шла по плотному строю, когда горизонтальное рассеяние пуль роли не играет, влияет на попадания лишь вертикальное.
Мог ли Джон Сильвер с таким оружием сажать в засаду стрелков, надеясь подстрелить издалека защитников блокгауза? Сажать-то мог, а вот подстрелить – едва ли…
Козы, за которыми охотился с мушкетом на Острове Сокровищ бедолага Бен Ганн, не иначе как паслись густыми стадами. В противном случае жареная козлятина крайне редко доставалась бы робинзонящему экс-пирату на обед и ужин… Хотя, конечно, нельзя исключать вариант применения петель, ловчих ям и прочих ловушек.
* * *
Позвольте, могут воскликнуть знатоки приключенческой классики, а как же умудрялись попадать в цель знаменитые своей меткостью стрелки восемнадцатого века?! Тот же Натти Бампо, он же Зверобой, он же Следопыт, он же Соколиный Глаз, он же Кожаный Чулок? Всё наврал нам про него американский писатель Фенимор Купер?
Купер, конечно, врал в своих романах много и охотно. Но не данном случае… Все описания оружия Натти Бампо свидетельствуют: его «оленебой» не что иное, как знаменитая «кентуккийская винтовка» – нарезное длинноствольное оружие, в разы превосходящее меткостью и дальнобойностью армейский мушкет. С «кентуккийкой» и в самом деле можно было блистать снайперской стрельбой.
Проблема в том, что для армии и регулярных военных действий эта винтовка никак не годилась.
Во-первых, изготовить нарезной ствол значительно дороже и труднее, чем гладкий, и при производстве и закупке винтовок тысячами и десятками тысяч штук военное ведомство разорилось бы. Во времена господства черного пороха и дульнозарядных мушкетов лишь отдельные элитные части получали нарезное оружие: французские карабинеры и егеря некоторых полков, итальянские берсальеры и т. д.
Во-вторых, винтовка Соколиного Глаза никак не могла потягаться со «Смуглой Бесс» в скорострельности, – ее пулю очень долго приходилось вколачивать в ствол, преодолевая сопротивление нарезок.
Значит, знаменитая меткость сквайра Трелони – фикция, выдумка Хокинса? Ведь сквайр, находясь в ялике, стреляет из обычного мушкета по пиратам, стоящим на палубе «Испаньолы» отнюдь не в плотном строю, их там всего пять человек, какой из них строй… Сквайр выстелил с большой дистанции, уж всяко не менее сотни ярдов. И попал. Не было такого?
