Закончив с рецептом тушеного утконоса, она приглаживает волосы, словно главнокомандующий перед тем как провозгласить очень важное решение, и внимательно оглядывает студентов — каждый ощущает на себе ее теплый взгляд. Меня теща тронула до глубины души.
— А теперь перейдем к рецепту приготовления тушеного младенца, — педантичным тоном произносит она.
В сердце мне будто вонзили ржавое шило. Кажется, что вытекающая оттуда струйка холодной жидкости скапливается в груди и давит на внутренние органы. Меня охватывает паника, на ладонях выступает липкий пот. Все студенты краснеют, от возбуждения их сердца начинают биться сильнее, как у студентов-медиков при первом рассечении человеческих гениталий. Они изо всех сил стараются показать, что их это не трогает, но результат получается обратный: о степени встревоженности и взволнованности свидетельствуют подергивающиеся щеки и неестественное покашливание.
— Это гордость Кулинарной академии, так сказать, гвоздь программы, — продолжает теща. — Исходный материал весьма труднодоступен, и его стоимость невероятно высока, поэтому мы не можем предоставить каждому возможность проделать всё собственноручно. Я всё подробно продемонстрирую, а вы внимательно смотрите. Дома можете потренироваться на обезьяне или поросенке.
В первую очередь она подчеркивает, что сердце кулинара должно быть каменным и повар не должен поддаваться эмоциям.
— Младенцы, которых мы будем умерщвлять и готовить из них изысканные блюда, на самом деле никакие не люди, это лишь маленькие животные. Их производят на свет в соответствии со строгими установлениями, по обоюдному согласию сторон для удовлетворения особых потребностей развивающейся экономики Цзюго и для процветания города. По сути дела, они ничем не отличаются от этих резвящихся в аквариуме утконосов. Прошу вас расслабиться и не давать волю фантазии. Вы должны повторить про себя тысячу, десять тысяч раз: это не люди, это — маленькие животные в человеческом облике. — Она грациозно берет в руки указку и, постучав по краю аквариума, еще раз повторяет: — По сути дела, между ними и утконосами нет никакой разницы.
Сняв трубку висящего на стене телефона, она дает какое-то распоряжение, а затем обращается к студентам:
— Это фирменное блюдо когда-нибудь, несомненно, поразит весь мир, поэтому ни на одном этапе его приготовления мы не должны допускать ни малейшей беспечности. Вообще, у домашних животных чрезмерная эмоциональная нагрузка перед смертью может повлиять на содержание гликогена в мясе, а нарушение обмена веществ ухудшает вкус готового продукта. Поэтому опытный мясник всегда предпочитает прерывать жизнь животного молниеносно, чтобы качество мяса было выше. Идущие на мясо дети обладают более высоким интеллектом по сравнению с обычными домашними животными, следовательно, в целях обеспечения высокого качества основного ингредиента этого фирменного блюда следует позаботиться о поддержании у них хорошего настроения. Традиционно их оглушают ударом дубинки, но при этом остаются кровоизлияния в мягких тканях и даже может разлететься череп, что серьезно отражается на внешнем виде готового продукта. В последнее время от использования дубинки постепенно отказываются, заменяя ее анестезией этиловым спиртом. В результате недавних изысканий Академии виноделия получен новый вид алкоголя — сладкий и не очень крепкий, но с необычайно высоким содержанием спирта, — который отвечает всем нашим требованиям. Опыт показывает, что при такой анестезии частицы спирта проникают в клетки тканей и существенно снижают запах грудного молока, который раньше доставлял столько хлопот при приготовлении блюд из детей. Кроме того, проведенные химические исследования показали, что значительно повысилась и питательная ценность детей, умерщвленных после анестезии этиловым спиртом. — И она снова снимает трубку телефона: — Несите!
Это было все, что теща как бы вскользь бросила в трубку, и пять минут спустя две молодые девицы в белоснежных халатах и с белоснежными квадратными шапочками на голове вносят в аудиторию на небольших носилках особой конструкции голенького «мясного» ребенка. Внешне девицы, можно сказать, симпатичные, но от их мертвенно-бледных лиц становится не по себе. Они ставят носилки на разделочную доску и, опустив руки, отступают в сторону. Теща склоняется над розовеньким «мясным» ребенком, чтобы осмотреть его, тыкает мягким указательным пальцем ему в грудь и с довольным видом кивает. Выпрямившись, она еще раз строго напоминает:
— Вы никогда не должны забывать, что это маленькое животное в человеческом облике.
Только она произнесла эти слова, как маленькое животное в человеческом облике перевернулось. Студенты, оторопев, сдавленно ахнули. Все, в том числе и я, подумали, что малыш пытается сесть. К счастью, это не так: он лишь повернулся, и по аудитории разносится его сладкое похрапывание — негромкое и ровное. Круглое, пухленькое, румяное личико обращено в сторону студентов. И в мою, естественно. Мы четко видим перед собой красивого и здорового маленького мальчика с черными волосиками, длинными ресницами, маленьким носиком, похожим на дольку чеснока, и розовыми губками. Он причмокивает этими губками, словно сосет во сне конфету. Я женат три года, но детей у нас нет, и ребенок мне так понравился, что захотелось подбежать к этому малышу, расцеловать его личико и пупок, потрогать маленькую пипиську, куснуть маленькие ножки. Ножки пухленькие, со складочками там, где нога переходит в ступню. По тому, с каким восторгом смотрят на него студенты, особенно студентки, я догадываюсь о переполняющей их души нежной любви — любви к этому маленькому человечку. В это время ровное похрапывание мальчугана заглушает снова раздавшийся в аудитории голос тещи, в котором вдруг зазвучали холодные нотки:
— Хочу четко донести до вас эту мысль: непременно искорените в душе нездоровые эмоции. Иначе мы не сможем продолжить занятие. — Схватив ребенка за руку, она поворачивает его на сто восемьдесят градусов, лицом в сторону аквариума с утконосами, а попой к студентам. — Он не человек, — говорит она, ткнув его в попу. — Не человек.
Словно протестуя против этих слов, мальчуган пукает, да так громко, что это никак не соотносится с его размерами. Студенты замирают, переглядываясь между собой секунд десять, а потом по аудитории раскатывается взрыв смеха. Теща изо всех сил сдерживается, но в конце концов не выдерживает и хохочет вслед за студентами.
Она стучит по столу, стараясь утихомирить присутствующих.
— От этих маленьких негодников можно ожидать чего угодно, — замечает она. Студенты снова смеются, но она пресекает смех: — Посмеялись, и будет. Это у вас самое важное занятие за все четыре года обучения. Если вы овладеете искусством приготовления «мясного» ребенка, вам нечего бояться, где бы вы ни оказались. Вы разве не хотите уехать за границу? Научиться готовить блюда такого уровня все равно что получить постоянную визу. Перед вами не устоит ни один иностранец, будь то янки, немчура или любой другой.
Похоже, ее слова достигли цели, потому что студенты вновь сосредоточиваются, берут свои ручки, прижимают рукой тетради и устремляют взгляды на тещу.
— «Мясной» ребенок находится в состоянии сна, и что бы мы ни делали, он все равно ничего не чувствует, тем более не может оказать сопротивление. Он все время пребывает в глубоком, счастливом сне.
Она машет рукой, и обе женщины в белом, стоявшие в углу, ожидая указаний, подходят и начинают помогать ей. «Мясного» ребенка помещают на специальную подставку в форме птичьей клетки с крюком наверху. За него клетку можно подвесить к кольцу над разделочной доской, что и сделали помощницы в белом. Все тело «мясного» ребенка в клетке, и лишь пухлая белая ножка свешивается с подставки — выглядит это исключительно мило.
— Первое, что надо сделать, — объясняет теща, — это дать крови стечь. Должна заметить, одно время некоторые считали, что если этого не делать, от «мясного» ребенка исходит более приятный запах и повышается пищевая ценность. Их основным аргументом было то, что при приготовлении блюд из собачатины корейцы не выпускают кровь совсем. После неоднократных проб и сравнений мы пришли к выводу, что аромат от «мясного» ребенка, из которого выпустили кровь, намного превосходит запах от «мясного» ребенка, с которым эта процедура не проводилась. Цель проста: чем тщательнее выпущена кровь, тем лучше цвет мяса. Если кровь выпустить не до конца, готовый продукт приобретает более темный цвет и довольно резкий запах. Поэтому нельзя недооценивать эту процедуру.
Протянув руку, теща берет ребенка за ножку. Тот что-то бормочет в своей клетке, и студенты прислушиваются, пытаясь понять, что он сказал.
— Выберите место надреза, — продолжает теща, — с тем чтобы максимально сохранить целостность «мясного» ребенка. Обычно надрез делается на ступне и выявляется артерия, которую потом перерезают, чтобы начался отток крови.
