bИтак, Генрих, пылая жаждой власти, устроил замечательный пир в месте под названием Заальфельд4. Будучи великим и могущественным, он с королевским величием и могуществом многих одарил многими [дарами] и многих привлек такого рода деяниями на свою сторону. Однако было много таких, которые полагали, что дело лучше держать в тайне для того только, чтобы их не сочли виновными в распре братьев. Все же они дали совет, согласно которому война должна была стать легче, а именно, чтобы он оставил Саксонию под военной защитой, а сам отправился к лотарингцам, людям невоинственного нрава. Наконец произошло так, что уже при первом нападении король одержал над ними победу и измучил одним [только] сражением.b
A.940
940 г. aКороль Оттон двинул в Лотарингию войско против брата,a bибо тот, передав по совету соратников города в Саксонии и Тюрингии под военную защиту, вместе с друзьями прибыл в Лотарингию; все были поражены этой вестью, ибо совершенно не знали причину столь внезапного отпадения от короля. Сам король, услышав [такого рода] слух, сначала не поверил [ему]; [но] затем, выяснив состояние военных дел, немедля стал с войском преследовать брата. Когда он приблизился к городу под названием Дортмунд, воины Генриха, находившиеся в нем, помня о судьбе Танкмара, не осмелились ожидать [здесь] короля, но вышли из города и сдались королю. Комендантом города был Агина; король связал его крепкой клятвой [в том], что если он сможет, то отвратит своего господина от войны к миру или по крайней мере сам вернется к королю, и отпустил.b
cГенрих и Гизельберт, подготовив войско для войны, решили выйти к Рейну навстречу королю;c dкогда воины короля начали переправляться через реку, Генрих со своими людьми неожиданно оказался в такой близости от них, что мог быть ими увиден. Немногие, сойдя с кораблей, едва успели вскочить на лошадей и взять [в руки] оружие, как увидели перед собой отряды противника.d cАгина, помня о клятве, обогнав войско и перейдя Рейн, явился к королю и, приветствовав его смиреннейшими словами, сказал: «Твой брат, мой господин, желает тебе здоровым и невредимым править этой великой и обширной империей и передает тебе, что, насколько может, спешит к тебе на службу». Король, спросив, желает ли он войны или мира, глянул вдаль и увидел, что очень большое войско, растянувшись, продвигается с развернутыми знаменами вперед, приближаясь к той части войска, которая уже перешла через Рейн. Обратившись к Агине, он спросил: « Что это за толпа и чего она хочет?». А тот довольно спокойно ответил: «Мой господин является твоим братом, и если бы он удостоил склониться к моему совету, то пришел бы иначе. А так пришел только я, как и поклялся». Король, услышав эти слова, [невольным] телодвижением выдал боль своей души, ибо еще не подошли корабли, на которых он мог бы переправиться через Рейн; громадная же река не предоставляла другого пути, а внезапность сражения не давала времени расположенному на том берегу войску рассуждать, должно ли оно пасть перед лицом врага или с оружием защищать свою жизнь. Поэтому, смиренно воздев руки к небу, [король сказал]: «Боже, творец всего и правитель, обрати свой взор на народ свой, во главе которого тебе угодно было меня поставить, и освободи его от врага; и пусть знают все народы, что никто из смертных не может противиться повелению твоему, который все может, живет и правит вечно».c dТут же соскочив с коня, король вместе со всем народом стал молиться перед копьем, в которое были вставлены победоносные гвозди, которыми были прибиты руки и ноги Спасителя нашего, и, распростершись перед ним, доказал, насколько действенна молитва праведного мужа.d cИбо те, которые были на том берегу, отправив поклажу и обоз в место под названием Ксант1, ободрили друг друга против врага; и так как между ними и врагами был пруд, саксы разделились, и одна часть [войска] напала [на врага] с фронта, а вторая - с тыла; они стали напирать на врагов в центре и немногие теснили многих; ибо [наших], как говорят, было не более ста, а войско врагов было достаточно велико; но, поскольку они подверглись натиску и с фронта, и с тыла, то не было ясно, с какой стороны им грозит большая опасность. Те из наших, которые умели немного говорить на галльском языке, подняв сильный крик, по-галльски призвали противников к бегству, а те, полагая, что это кричат союзники, обратились в бегство. Многие из наших были ранены, а некоторые и убиты; среди них [пал и] Адальберт по прозвищу Кандид; раненный копьем герцога Генриха, он умер спустя несколько дней. Все враги были обращены в бегство, перебиты или взяты в плен, а поклажа и весь их скарб были разделены [между победителями].c dГенрих [был ранен] и, хоть твердость тройного панциря не дала лезвию меча добраться до мяса, рука его настолько пострадала от силы удара, что никакие заботы врачей так и не смогли ее вылечить, и он в течение всего года чувствовал сильную боль.d cСо стороны лотарингцев, как говорят, в этой битве хорошо сражался Готфрид Черный, погибший в этом сражении; в этот день погиб также Мейнцо2, о котором мы упоминали выше.c
eТюринг Дадо сообщил комендантам городов [герцога] Генриха на востоке о победе короля и о гибели в битве самого герцога, и сделал это так ловко, что все предали себя во власть короля; Генрих не оставил этот поступок безнаказанным. Однако из всех городов у него осталось только 2 города - Мерзебург и Скитинг3. Король же решил преследовать брата и зятя.
[Генрих], услышав о сдаче своих городов, пал духом; придя в Саксонию уже поздно, всего с девятью вооруженными воинами, он вошел в Мерзебург. Король, узнав об этом, вернулся и осадил там брата. Тот, не имея возможности сопротивляться более сильному [противнику], сдав спустя почти 2 месяца город, вышел к королю; ему было дано перемирие на 30 дней, в течение которых он должен был уйти из Саксонии с приверженными ему воинами; если бы кто-нибудь из них захотел перейти к королю, тому даровалось прощение; в течение некоторого времени Саксония отдыхала от тягот войны.
Варвары же, пользуясь нашим затруднением, не прекращали ни поджогов, ни убийств; они задумали коварно убить Геро, которого король поставил над ними; однако тот, предупреждая хитрость хитростью, пригласил на пир 30 их князей и, [напоив] вином, в одну ночь умертвил. Но так как его сил было недостаточно [для борьбы] со всеми народами - ибо восстали ободриты и, истребив наше войско, убили самого его предводителя Гайку, - король часто сам водил [против них] войско, которое довело их до крайнего несчастья. Тем не менее они предпочитали войну, а не мир, ибо этот народ суров, способен переносить лишения и привычен к самой скудной пище; то, что нашим представляется тяжким бременем, они переносят с удовольствием. В течение долгого времени наши сражались ради славы и за империю, а те - за свободу. Саксы [в это время] испытали [натиск многих] врагов: с востока - славян, а с севера - датчан и тоже славян.
И вот, некий славянин по имени Тугумир, оставленный королем Генрихом на основании отцовского наследства господином гаволян, получил [большие] деньги и [еще большие] обещания и пришел в землю саксов; [сделав вид], будто тайно бежал, он прибыл в Бранденбург; узнанный народом и принятый как господин, он пригласил к себе своего племянника, который один оставался из всего княжеского рода, и, коварно захватив, убил его, а город с областью передал во власть короля; когда это произошло, то все варвары, вплоть до реки Одер, подчинились и стали платить дань.e
dBepeHrap4, внук Беренгара от его дочери, боясь Гуго, короля Италии, который преследовал его за то, что он вопреки ему добивался королевской власти, бежал к Герману, герцогу Швабии, а от него - к Оттонуd
Папа Стефан5, восьмой этого имени, пребывал в должности в течение трех лет и четырех месяцев.
dУмep Бурхард6, епископ Вюрцбургаd
A.941
941 г. aКогда Генрих ушел из Саксонии и находился у Гизельберта, король опять вторгся в Лотарингию; область Гизельберта была предана огню; сам он, осажденный в Шевремоне, спасся бегством. Он решил, что лучше воевать с помощью хитрости графа Иммо1, чем с помощью оружия. Однако тот, приняв более разумное решение, подчинился более сильному и поднял оружие против самого герцога. Негодование [герцога] усилилось еще больше из-за того, что, когда его свинопасы проходили мимо ворот города, Иммо заставил поросенка вертеться перед воротами и, [таким образом], увел через открытые ворота внутрь города все стадо свиней. Герцог, не снеся подобного оскорбления, собрал войско и осадил [город] Иммо. Тот же, сломав множество пчелиных ульев, бросил [пчел] на всадников; [пчелы] стали жалить лошадей, а те в исступлении вертелись так, что всадники подверглись [нешуточной] опасности; Иммо, наблюдая это со стены, пригрозил, что вместе со своими сторонниками совершит вылазку. Герцог, неоднократно обманутый такого рода хитростями Иммо, снял осаду и, как говорят, уходя, сказал: «Когда Иммо был со мной, я при его содействии легко держал в повиновении всех лотарингцев, а теперь со всеми лотарингцами не могу удержать его одного».a
