Не думал он, что подобная реакция Поповой заденет его за живое.
Не предполагал даже, что каменная глыба — та, что находилась в его груди вместо органа с аортой — еще может что-то чувствовать. Что его броню еще вполне реально пробить. Да, реально. Оказывается, реально. Для этого достаточно просто кончить в руку девчонке, которую хочешь до умопомрачения, и услышать от нее в тот же миг: «Фу! Меня сейчас вырвет!»
Гребаный ад! Каримов до сих пор зверел от ее слов.
От бешенства. От ярости. От ревности.
«Значит, дежурный тазик тебе предоставлю! — бескомпромиссный мысленный рев. — Но отымею все равно! Буду брать как захочу и где захочу! Я помечу собой каждый миллиметр твоего тела, черт подери!»
Марат яростно стиснул зубы, взывая к своей хваленой выдержке.
К выдержке, которая изрядно поистрепалась за последнюю неделю.
К выдержке, которая уже трещала по швам.
«Так и будет! — шумный рваный вздох в тщетной попытке успокоиться. — Не сейчас. Позже. Когда сама ко мне придешь! А ты придешь… придешь!»
Он и сам не понимал, откуда силы взялись, однако в следующее мгновение смог отстраниться. Опасаясь не сдержаться и придушить Юлю на месте за ее ночные приключения с проникновением в общежитие (а в частности, за «парни помогают»), Каримов грубо схватил ее за руку и потянул за собой.
Она не возражала. Молча плелась следом. А Марат, прислушиваясь к дикому грохоту своего тарахтящего «мотора», мог думать лишь об одном:
«Все, мелюзга! Лавочка закрыта! Полапали девчонку, и хватит!»
Они почти вернулись к автомобилю, когда Юля тихо окликнула его:
— Марат Евгеньевич…
— Что?
— Куда мы идем?
— В общежитие!
— Оно сейчас закрыто! — взволнованно пропищала девушка. — Вы внезапно забыли, что попасть внутрь можно только через…
— Нет! — Каримов резко остановился, вынуждая и ее замереть на месте. — С этого момента ты входишь в общежитие, как все нормальные люди — через дверь! Ты поняла меня? Кивни, если поняла!
Дождавшись от Юли заторможенного кивка, Марат продолжил:
— Завтра деканат подготовит специальные пропуска для всех студентов, работающих по ночам!
— Не может быть! — восторженный вопль. — Серьезно?
Мужчина сурово нахмурил брови.
— Еще раз усомнишься в моих словах…
— Извините! Просто… почему вы передумали?
«Да потому что с корнем вырву руки некоторым студентам, если они посмеют прикоснуться к тебе еще разок! Помощники х*ровы!»
Вслух же Каримов недовольно буркнул:
— Шевелись, пташечка! Поздно уже. Отдыхать пора.
— Угу. Но вряд ли я смогу уснуть в ближайшее время.
— Что так? — он продолжил путь, увлекая ее за собой. — Бессонница?
— Нет. Мне еще Тоню успокаивать… она ревет, наверное, до сих пор…
Уже на крыльце у самой двери Марат остановился, впиваясь пристальным взглядом в ее лицо. От мысли, родившейся на задворках искореженного похотью сознания, мужчина чаще задышал. Его рассудок помутился.
— Если ответишь честно на мой вопрос, можем попробовать договориться! — прохрипел он, приближаясь вплотную. Бесцеремонно вторгаясь в ее личное пространство и просто дурея от запаха ее юного тела. — Что скажешь?
— Согласна! — прошептала Юля, опаляя его своим горячим дыханием. Чуть привстав на носочках, она заговорщицки добавила: — С одним условием.
* * *
— С каким?
— Вы тоже ответите на мой вопрос!
С трудом сдерживая свои примитивные порывы, Каримов таки прижал ее к стене. Фактически пригвоздил, загнав в ловушку собственным телом и уперевшись ладонями в бетон по обе стороны от ее головы.
— Начинай! — прохрипел изменившимся до неузнаваемости голосом.
— После вас! — прилетело в ответ.
Марат улыбнулся уголками рта.
Сам же поинтересовался с напускным безразличием:
— В тот день… тебе было хорошо со мной?
Юля покраснела. Потупила взор и чаще задышала.
— Говори! — велел настойчиво, приподнимая ее лицо за подбородок.
— Да, — тихо, одними губами.
— Оба раза?
— Да.
— Хотела бы… повторить?
Девушка завибрировала от напряжения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И выпалила, немного заикаясь:
— Мы… договаривались на один… вопрос!
— Что мешает нам изменить правила?
Попова смущенно отвела взгляд:
— Моя очередь!
— Спрашивай.
— Вам… понравилась… новая стриптизерша?
Марат криво усмехнулся:
— Нет!
— А…
— Твоя реакция на сперму! — перебил ее бесцеремонно. — Ты в принципе не любишь, когда заканчивают на тебя, или дело… исключительно во мне?
Казалось, от шока глаза Поповой выскочат из своих орбит.
— Да! — возмущенно. — То есть нет! Боже! К чему такие дурацкие вопросы?
Каримов не меньше минуты буравил Юлю придирчивым взглядом.
Но в итоге «сжалился»:
— Заменим его?
— Угу.
— Скажи, — не сдержавшись, мазнул губами по ее виску, — а на твоем теле остались еще места, которых теперь касаюсь только я?
Покраснев еще сильнее, Юля кивнула.
А Каримов, чувствуя себя конченым извращенцем, глухо просипел:
— Покажи!
— М-м-м? — недоуменно.
— Пальцем. Поверх одежды, — забормотал точно одержимый. — Только честно, Юля! Никакой лжи! И тогда я сделаю вид, будто не видел Тоню сегодня в клубе. Я приму ее справку. И даже закрою глаза на проходной двор, который студенты устроили в одной из комнат. Никто ничего не узнает!
Попова размышляла несколько долгих секунд, а потом кивнула в знак согласия. Его сердце остервенело загрохотало в груди в тот же миг.
Внимательно следя за каждым ее движением, Марат слегка прищурился.
Юля нервно сглотнула и приложила дрожащую ладонь к своему рту.
«Губы! — с примитивным удовлетворением отметил он про себя. — Шея. Так… дальше. Грудь и…»
Прежде чем спрятать руки за спину, девушка на долю секунды прикоснулась к ширинке на своих джинсах. К ширинке, под которой находилась ее…
«Твою ж мать! Я так до инфаркта доиграюсь!»
Кровь снова устремилась к напряженному паху. В висках загудело.
Сердце зашлось в груди от осознания простой истины:
«У нее сейчас никого нет! Если в этих местах ее касаюсь только я, значит, девочка ни с кем не встречается в данный момент! Хорошо. Очень хорошо!»
— Мы договорились? — тихо обронила Юля. — Вы сдержите слово?
— Сдержу!
— Спасибо!
— И не только это слово!
— А какое еще?
— Скоро узнаешь, милая! Скоро узнаешь!
Попова опять засмущалась, нервно переминаясь с ноги на ногу.
— В чем дело? — уточнил немного строже, чем обычно.
Она зажмурилась на миг. А когда вновь открыла глаза, выпалила на выдохе:
— Я… я тоже хочу!
— Чего именно?
— Знать!
— Господи, Попова! — рыкнул, теряя терпение. — Мне из тебя каждое слово клещами вытягивать?
— Мне интересно знать, где вас касаюсь… только я!
* * *
Марат замер, задержав даже дыхание.
«Черти адовы! Эта девчонка хоть понимает, что творит?»
Ощущая себя безумцем, ощущая себя на грани срыва, Каримов мягко накрыл ее ладонь своей ладонью. А после, неотрывно глядя ей прямо в глаза, настойчиво прижал холодные тонкие пальцы к своим губам.
Ее веки затрепетали. Дыхание сбилось.
А он горько улыбнулся, только сейчас осознав кое-что:
«Ну надо же… А ведь ты, оказывается, первая девушка, которую я поцеловал после развода с женой! Которую мне захотелось поцеловать!»
Следуя правилам этой будоражащей кровь игры, мужчина переместил их руки на еще одно стратегически важное место. Вздрогнув, Юля резко вырвала свою ладонь из его захвата и обиженно проворчала:
— Вы уж врите, да не завирайтесь, Марат Евгеньевич!
— Какая часть моего ответа заставляет тебя сомневаться?
— Последняя! — девушка упрямо вскинула подбородок.
Марат рассмеялся. Он, признаться, и сам с трудом верил в происходящее.
