Злой впереди, а мы с Ниганом за ним следом, побежали вверх по лестнице. Треснул выстрел, порвал на миг темноту вспышкой. Мы пригнулись, пуля ударила в деревянные перила, разлохматив их и бросив щепку в лицо выругавшемуся Нигану. Кто-то укрылся за полуоткрытой дверью. Когда он вновь высунулся — темное пятно на фоне темной стены, успел первым выстрелить я, дважды. Гулко отдалось от стен, дважды подпрыгнул ствол, и укрывавшийся человек осел на пол, звякнув, выпало из руки оружие.
Снизу, следом за нами, уже бежали, держа револьверы наготове, но больше в нас никто не стрелял. Из двери, ведущей в покои третьего этажа, показался высокий седой человек с маленькой бородкой, одетый в кавалерийские бриджи и белую рубашку. В одной руке он держал револьвер, в другой — настольную лампу, тускло освещавшую его и стену за ним, на которой черным пятном отпечатался его искаженный силуэт. Он крикнул:
— Кто вы и по какому праву?
— По приказу Его Владетельной Светлости, князя Вайма! — крикнул Бирр. — Не сопротивляйтесь, и тогда ваша семья не пострадает, таков приказ.
— Ах… князя, — с кривой усмешкой ответил человек с лампой. — Мог бы и сам догадаться, — добавил он. — Я сдаюсь, и будет досадно, если безопасность семьи окажется обманом.
Провернув револьвер на пальце, он протянул его рукояткой вперед, сначала Бирру, а когда тот собрался его взять, передумал и сунул оружие Нигану. Тот кивнул и молча его забрал.
Вязали пленному руки Бирр и Злой, вязали быстро, ловко и умело. Семью он позвал сам, никто больше не сопротивлялся, кроме убитого мной ординарца. Ни жену — полноватую женщину лет сорока, ни детей связывать не стали, просто свели вниз и затолкали в фургон, за которым сразу пристроились сзади двое конных. Пленному же оказали честь ехать во втором фургоне в одиночестве.
Как-то неожиданно дом заполнился другими людьми, блеклыми и незаметными, похожими на нашего провожатого Бирра, которые начали открывать шкафы, выбрасывая из них вещи, перебирать книги, двигать мебель. Обыск. Интересно, что они хотят найти? А интересно ли мне на самом деле?
Бирр куда-то исчез, оставшись, кажется, в доме арестованного, теперь командовал Злой. Он свистнул, и колонна из двух повозок и десятка вольных на рысях помчалась на выезд из города.
— Куда теперь?
— В усадьбу генерала Майра, — ответил Злой. — Его только что арестовать должны были. Усадьба отходит… хм… «Усадьбе», туда всех арестованных везут.
Глава 31
Мрачное утро нового дня. Серая усадьба с огромным двором, больше похожим на военный лагерь. Еще не погасшие костры, пылавшие всю ночь, вооруженные люди, в военной форме Рисского княжества и такие как мы, похожие скорее на разбойников, чем на солдат. Люди в обычной одежде, с лицами уставших палачей, кем они и были всю ночь напролет.
Тюремные фургоны и просто клетки на телегах, в которые заталкивают людей, в основном женщин, детей, стариков, а затем куда-то увозят. Это семьи тех, к кому мы всю ночь ломились в дома, кого вытаскивали из постелей, кому грозили гибелью близких и обещали их жизнь в обмен на то, что арестованные не станут сопротивляться, пойдут на бойню покорно, как скот на забой. И они шли, жертвуя собой, чтобы спасти от смерти тех, кого должны были спасти.
Серый мрачный каменный сундук усадьбы стоял на огромном, глухом подвале со сводчатыми высокими потолками. И в этом подвале горели костры, скрипели блоки, звенел выкладываемый на жаровни пыточный инструмент. Крики вздымаемых на дыбы метались под тяжелыми каменными сводами, пахло горелой кожей, смесью из крови и дерьма, как обычно пахнет там, куда заходит посмотреть на людей смерть, предвкушая новую пищу. Бубнили голоса дознавателей, скрипели перья писарей, заполнявших бесчисленные листы допросных протоколов.
В происходящем не было видно даже зверства, лишь утомление от бессонной ночи, спешка и целеустремленность. Подписавших признательные листы деловито снимали с веревок, оттаскивали к стене, где лекарь небрежно и наскоро перевязывал их раны, а маленький плешивый кузнец сноровисто заклепывал на вывихнутых запястьях и щиколотках кольца ржавых кандалов, выбирая их из глухо звенящей кучи, сваленной у самых дверей.
Весь взвод был во дворе. Люди, мрачные и молчаливые, расселись на траве вокруг двух костров. Кто-то ел, кто-то чистил оружие, кто-то пытался спать, но сон ни к кому не шел. Это не было усталостью воина, той, которая накатывает после боя. На душе было мрачно и тоскливо, ощущение того, что ты делал сейчас нечто очень плохое, прилипало к душе как смесь крови и грязи к телу. Мы знали, на что шли, но знание не оправдывало ничего.
— Ну все, вот и закончили, — сказал подошедший Арио, усаживаясь рядом, на край расстеленного мной пледа.
— Что закончили? — обернулся я к нему.
— Его Владетельное Высочество Вайм, князь Рисский, спасен от козней заговорщиков, намеревавшихся сместить его с законно занимаемого престола, — тусклым монотонным голосом заговорил Круглый, — и привести к власти его душевнобольного брата, намереваясь править из-за его спины. Во вред княжеству, разумеется. Попытка переворота инспирирована лазутчиками из Валаша.
Я кивнул. Все понятно, трудно чему-нибудь удивляться.
— Что теперь?
— Теперь… теперь никто не будет помехой на пути, — посмотрев в сторону здания усадьбы, сказал Арио. — А Вайма ждет Путь. Рисское княжество ждет, и все земли от моря южного до моря северного. Идет… идет новая эпоха.
— А с ними? — кивнул я на усадьбу.
— Какая судьба может ждать заговорщиков? — пожал плечами мой собеседник. — Рисский закон «О заговорах против Престола» описывает их дальнейшую судьбу детально, по шагам, можно сказать, до каждого движения рук палача.
— А семьи?
— Его Владетельное Высочество должен сейчас явить подданным как умение карать, так и умение миловать, потому что подданные должны страшиться первого и надеяться на второе.
— И?
— Семьи уедут в ссылку, все более в свои имения, которые им будет запрещено покидать. Над ними установят надзор. Семьи тех, кто сам раскаялся в своих преступлениях, даже не будут лишены имущества, их наследники не будут поражены в правах.
— Благородно, — усмехнулся я.
— Этого хочет народ, — с кривой усмешкой сказал Арио. — Мудрый правитель не забывает к народу прислушиваться.
— А зрелищ народ тоже хочет?
— Разумеется, — сказал Арио, поднимаясь на ноги. — Зрелища будут завтра, никто не станет с этим затягивать. На Месте Правосудия, что на пустыре у Южных ворот. Плотники уже трудятся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
