Я молчал, неотвязно следуя за Кирой и стараясь повторять все ее действия. Даже наступал на те же места где это делала она. Черт его знает, что тут за условия. Обидно будет напортачить в самом конце, после стольких то испытаний. Но в действиях напарницы не прослеживалось никакой четкой системы. Она просто шагала по прямой, упрямо поднимаясь на становящийся все круче склон. А я следовал за ней. И с каждым шагом мне становилось все неуютней.
Снег и лед окружали меня. Кое-где в широких ледяных трещинах плескалась стылая темная вода, подернутая тонкой корочкой льда. Прояснившееся было небо вновь потемнело, в воздухе появились снежинки. Передернув плечами я на секунду остановился, но все же пересилил себя и зашагал дальше. Осталось совсем чуть-чуть. А потом мы покинем это царство холода и льда навсегда.
Еще сорок шагов и мы оказались у основания ледяного пика, скрытого крутящимся вокруг него снежным смерчем.
— Ты пришла… — тихий голос донесся от ледяного пика и снежный смерч начал беззвучно опадать, открывая прозрачную толщу льда.
— Я пришла — столь же тихо ответила Кира, не поднимая головы.
Про меня никто не упомянул, чему я был только рад. Обойдусь и без роли в этом странном спектакле. Но как же здесь холодно… или мне только кажется? Не люблю снег и холод… но ведь я здесь не один…
Последние снежинки беззвучно осыпались на наши головы, и я с огромным трудом сохранил бесстрастное выражение лица. В толщу льда была вморожена женщина. Вморожена так, что казалось что она стоит или даже парит внутри своего ледяного саркофага. Парит на высоте двух человеческих ростов над нами. И четко видимую над ее головой надпись было легко прочитать: Мирта Разящий Клинок. Мы стояли у ледяной могилы легенды.
Тело было вморожено не полностью — изо льда выдавалась бессильно опущенная голова и кисти рук, все остальное было во льду. Лица я не видел — оно было скрыто лохмами заиндевевших волос, зато отчетливо видел срывающиеся с подбородка капли, падающие на лед и окрашивающие его в ярко-красный цвет. Кровь. Мирта истекала кровью…
— Встань ближе, девочка — шипящим голосом велела Мирта, по-прежнему не обращая на меня ни малейшего внимания — Встань в очерченный круг.
По лежащему у основания ледяного пика снегу пробежала ярко-синяя светящаяся линия, очерчивая круг. Кира ступила внутрь, по телу снежного холма прокатилась дрожь, раздался едва слышный треск и круг вместе со стоящей в нем девушкой пошел вверх. Это была не вздымающаяся колонна, как мне показалось в первый момент, а воспаривший в воздух кусок льда с идеально ровной верхней поверхностью. В снегу осталась большая дырка, рядом с которой стоял я, удивленно задрав голову вверх.
Мирта дождалась пока Кира поднимется на достаточную высоту и прошелестела:
— Ты знаешь что делать… знаешь чего я хочу…
— Я знаю что делать — согласилась Кира, потянувшись руками к вороту. Тускло блеснула золотая цепочка, сверкнул перламутровый камень — Я знаю чего ты хочешь…
— Ты прошла сквозь мою душу… ты ощутила пламя моей ярости…
— Я ощутила…
— Ты почувствовала мою скорбь… познала горечь моих слез…
— Я почувствовала…
— Ты видела мои несбывшиеся мечтания и разрушенную любовь…
— Я видела…
— Ты одолела подступающий ко мне мрак безумия…
— Я одолела…
— Так даешь ли ты клятву?…
— Я даю клятву.
— Хорошо… тогда прими мою ярость…
Чуть наклонившись вперед, девушка подставила камень под сорвавшуюся с лица Мирты каплю крови. Полыхнула красная вспышка, заставившая меня прикрыть глаза. Зачаровывание? Такой же ритуал как в храме над нами… Висящий на цепочке камень сменил свой цвет с молочно белого на бледно розовый с красными прожилками.
— Прими мою скорбь…
И вновь Кира подставила камень под каплю крови. Вспышка. Камень снова меняет цвет, наливаясь угрожающе красным огнем.
— Прими мою любовь…
Вспышка. В пульсирующем огне появляются сполохи лазурного цвета…
— Прими мой мрак…
Вспышка. В засверкавшем камне расплылась уродливая черная клякса, мне в грудь ударила волна холода, заставив пошатнуться и отступить на шаг назад.
— Мои чувства с тобой. Моя душа всегда рядом…
— Да…
Мирта тяжело повела головой в сторону. Ее лица я по-прежнему не видел, но почувствовал на себе ее взгляд. Тяжелый и недобрый взгляд женщины однажды преданной мужчиной.
— Я тоже верила… верила в своего мужчину. Он всегда был рядом… моя поддержка… моя опора… моя любовь….. моя надежда… но это лишь иллюзия, это всего лишь обман! — в холодном голосе послышалась пробуждающаяся ярость — Обман!
— Обман… — тихим эхом отозвалась Кира.
Мирта вновь повела головой к девушке и тихо прошептала:
— Они все одинаковы. У каждого из них в груди тлеет искра предательства… Я могу дать тебе настоящую силу… могу доверить ее своей избраннице. Но не слепой игрушке в чужих руках… моя избранница должна отречься. Навсегда отказаться от него… Сделай свой выбор здесь и сейчас…
Повисла тяжелая тишина, я с нарастающим беспокойством взглянул на застывшую Киру, оглянулся назад, где у подножья снежного холма вновь начали вздыматься пепельные волны. Хотел окликнуть девушку, но сдержался — вдруг так и должно быть и своим вмешательством я нарушу ход событий.
Отмершая Кира бросила на меня короткий взгляд сверху вниз, мне показалось, что она тихо всхлипнула, я ободряюще улыбнулся и тихонько помахал ей рукой. Все будет в порядке…
Группа распущена!
Что за…
— Я отрекаюсь! — хрипло выдохнула Кира, глядя на опущенную голову Мирты — Отрекаюсь!
— Тяжелый… но правильный выбор! — проскрежетал голос Мирты и голова рывком вздернулась вверх, открывая страшно исполосованное, изборожденное следами когтей и залитое кровью лицо — Теперь ты свободна! Никто не предаст тебя!
— Я свободна. Никто не предаст — согласно кивнула Кира.
Да что черт возьми происходит?!
— Прими мою силу — прогрохотала Мирта и только сейчас я заметил охватывающий ее голову золотой обруч практически невидимый из-за налипшей на него крови и скрытый прядями заснеженных волос.
Протянув руки, Кира осторожно сняла обруч и мгновение помедлив, опустила его на свою голову. Никаких видимых эффектов не случилось, но обруч мгновенно очистился от пятен крови и ярко засиял.
— А теперь отправляйся в путь, дитя мое! Избранница моя! — обломок льда вздрогнул, из его краев стремительно начала вырастать узорчатая ледяная корочка, куполом сходясь над головой Киры.
Секунда, и Кира оказалась словно бы внутри стеклянного купола. Словно стеклянный шар, что продается в магазинах. Тряхнешь его и внутри начинают падать кружащиеся снежинки… какого хрена творится? Черт… как холодно…
Кусок льда мягко провернулся вокруг оси и начал медленно подниматься вверх, в небеса. А я остался внизу. Остался один.
Полускрытая слоем льда, стоящая ко мне спиной Кира, едва слышно произнесла:
— Прости, Рос… прости… дай убить себя и тебя выкинет отсюда…
— Кира?
— Прости, Рос…
— Кира?!
— Не оборачивайся, дитя мое. Ты сделала правильный выбор…
— Кира!!! — крикнул я — Ты бросаешь меня?! Бросаешь здесь?! Среди снега и льда?! Рядом с ожившим трупом?! Ки-и-ра-а!!
— О господи… господи… — спина Киры вздрогнула — Рос!
На мгновение вздымающийся к небу кусок льда подернулся дымкой и я увидел стрекочущий винтом призрачный вертолет… тряхнув головой, я в бешенстве заорал:
— Кира!
Кира была уже слишком высоко и вместо крика, ко мне пришло сообщение:
"Прости, Рос! Я не хотела! Это Гоша…"
Тварь! Сс-у-ука! Не дочитав, я с яростным хрипом закрыл сообщение и вжал иконку ставящую отправившего письмо в игнор-лист.
С трудом удерживаясь от рвущегося из глотки воя, но не в силах унять бьющую меня дрожь, я крутнулся по сторонам и крикнул:
— Опять снег… долбанный снег и черная вода! И труп за стеклом… Черт… выход! Где выход?!
Злорадный, безумный хохот метнулся к небесам. Повернув ко мне окровавленную маску лица, Мирта проскрежетала:
— Отсюда тебе не уйти. Ты умрешь здесь… превратишься в частичку пепла…
— Я не умру здесь! — заорал я в ответ, рывком открывая мешок и вытряхивая из него свиток перемещения.
Черкнул ногтем по пустой графе и крикнул:
— Альгора!
Ничего… ни вспышки, ни перемещения. Я по-прежнему стоял среди снега и льда… по-прежнему холодно…
— Альгора!
Ничего…
— Селень!
Ничего…
В данной локации использование свитков перемещения невозможно.
— Нет!
— Ты умрешь здесь — перемежая слова короткими булькающими смешками, повторила Мирта и, склонив голову набок, добавила — Оглянись… взгляни на свою смерть…
