– Не обрадуются они, – мрачно предупредила Сати. – Ох, не обрадуются!
Сисадмин почесал в затылке.
– А может, закопать где-нибудь? – неуверенно предположил он. – Я привезу с дачи лопату…
Сати всполошилась:
– Да ты что?! А хозяева явятся и потребуют вернуть, что скажешь? Выкапывать придется.
– Да зачем ой им?
– Как знать… Вдруг понадобится?
– Они спасибо должны сказать, что мы за них всю работу проделаем…
– Нет, Никита, не стоит с серьезными людьми инициативу проявлять. – Сати вздохнула. – Была бы я, к примеру, криминальным корреспондентом, как Хамер, так я бы даже рада была паласу с… ну с этим самым. А так как-то… – Она призадумалась. – Слушай, а может, Хамеру его и подарить? – неуверенно, предположила она после паузы. – Прямо сейчас и отвезли бы. Игорек тут неподалеку живет, возле института культуры. Так и так, скажем, подарок вам от хромого ниндзя!
– Культуры-шмультуры… Ничего себе подарочек!
Сати помолчала, почесала собаку за ухом.
– А что? Ну не знаю тогда… Может, отвезти палас обратно в химчистку, пока хозяева не спохватились? Этот ковер вернуть, а твой – забрать. Восстановить справедливость, так сказать.
Сисадмин замялся.
– И имей в виду, Никита, – прибавила Сати. – Делать это нужно как можно быстрее, пока пропажа не обнаружилась.
– Ладно, – покладисто согласился он. – Завтра же утром приду к приемщице и скажу: «Я тут у вас вчера палас с… клиентом забрал, по ошибке. Так вы его заберите, а мне дайте тот, что без клиента. А то жена ругается!»
– В общем неплохо, – одобрила Сати. – Убедительно, знаешь. С душой. Ты только не забудь сказать, что работой химчистки очень доволен! Хвали их как можно сильней, не бойся переборщить. А то сам видишь, как они на критику реагируют… – Она вздохнула. – Но сперва план надо разработать, Никита! Хороший план…
– План-шман… Давай! А поесть у тебя ничего нет? Все равно я домой уже не поеду. Тачку с… паласом на платную парковку поставлю, что на бульваре, а ночевать в контору пойду. Сегодня ночью дед Илья дежурит. Поговорим с ним, пивка выпьем. Он песню новую споет…
Было уже за полночь, когда великий маг покончил с неотложными делами. Пора было возвращаться в город. Погруженный в раздумья, Тильвус миновал пустую автобусную остановку и подошел к маленькой станции. В ночной темноте виднелись очертания виадука. Подниматься по ступенькам магу не хотелось, и он решил пройтись до конца платформы, перейти через железнодорожные пути и добраться до трамвайной остановки: дежурный трамвай развозил припозднившихся горожан до двух часов ночи.
В ту самую минуту, как Тильвус ступил на платформу «Дачная», на виадук, который вел на эту же платформу, поднялась шумная компания подростков. Смеясь и толкаясь, они сгрудились возле перил. Над железнодорожными путями висела сложная паутина проводов, холодно поблескивали рельсы. Входной семафор горел в темноте рубиновым огнем. Начинал накрапывать мелкий осенний дождик.
Неделю назад на «Дачной» зарезало поездом какого-то бездомного – бродягу угораздило свалиться с платформы прямо под колеса товарняка. Труп обнаружил машинист маневрового тепловоза, приехала милиция, «Скорая». Потом тело увезли, и только рельсы с налипшими на них волосами и мозгами да пятно крови на шпалах напоминали о том, что произошло. А ночью прошел дождь и смыл все следы.
Ребята постояли у перил и двинулись дальше, поглядывая на пустую платформу: дачный сезон закончился, и железнодорожные кассы закрыли до весны.
Хотелось чего-то интересного, волнующего – адреналина в кровь, необычных ощущений, риска.
Они миновали то место, где неделю назад санитары собирали в черный пластиковый мешок окровавленные куски человеческого тела, и переглянулись.
Отправить бродягу на рельсы оказалось проще простого: темнело, начинался дождь, одинокий фонарь в конце платформы еле-еле светил. Людей поблизости не было, местные жители старались не разгуливать по окраинным улицам без особой нужды. Власть над чужой жизнью, зрелище чужой смерти, безнаказанность за содеянное (кто будет беспокоиться о пропавшем бомже?) – все это кружило голову и заставляло чувствовать себя значительными, взрослыми, почти всемогущими.
Подростки спустились с виадука, последним шел Отличник. Строго говоря, никаким отличником он не был, просто нашел как-то в ящике стола отцовский значок «Отличник строевой и физической подготовки» и прицепил на куртку. Физическая подготовка у Отличника и правда была неплохая.
Он глянул вдоль платформы и толкнул приятеля локтем в бок: по самому краю плелся, перекинув через плечо полиэтиленовый пакет, высокий сутулый бродяга в потертой джинсовой куртке. Направлялся он скорее всего к дальнему концу платформы: там были ступеньки и там же обычно переходили железнодорожные пути те, кому лень было подниматься на виадук.
Семафор загорелся зеленым – через несколько минут мимо «Дачной» должен был промчаться, не останавливаясь, скорый поезд.
Подростки переглянулись.
Бродяга брел, погрузившись в свои мысли и не подозревая, что сзади его бесшумно настигает стая и что всего несколько минут отделяют его от смерти. Блеснул яркий желтый свет, из тоннеля с шумом и свистом вылетел скорый, на мгновение выхватив из темноты огнями платформу, заколоченное здание касс, пустые скамейки.
Отличника внезапно охватило необыкновенное чувство: страх и восторг одновременно, будто с высокой-превысокой крыши прыгаешь в сугроб. А бомж все брел по платформе, не слыша в шуме и лязге чужих шагов, и Отличник, настигнув его, резко и сильно толкнул в спину.
Он еще успел увидеть, как человек взмахнул руками, пытаясь удержаться, остановить падение, но тут же рухнул, исчез за краем платформы.
В одну секунду подростки брызнули в разные стороны и притаились, дрожа от предвкушения.
Скорый несся, стуча колесами, дробя кости, перемалывая в кровавую кашу плоть. Вскоре поезд просвистел мимо, и дрожащие красные огни растаяли в темноте.
Они уговорились выждать для верности не меньше пяти минут, а уж потом идти смотреть, но Отличник не вытерпел: ему хотелось быть там первым.
Сидя возле ступеней, он прислушался, подтянулся и ловко запрыгнул на платформу. И вдруг столкнулся с кем-то.
Отличник еще не понял, что произошло, но почувствовал, как под самым сердцем внезапно пробежал холодок. Он поднял глаза, и ноги его ослабели и превратились в ватные: перед ним стоял тот самый бродяга, которого он только что толкнул под колеса, которого минутой назад размазал по рельсам скорый поезд.
Человек протянул руку и сомкнул пальцы на горле подростка. Отличник таращился круглыми от ужаса глазами. Это он, тот самый бомж, сомнений не было. Но в то же время появилось какое-то неуловимое, непонятное отличие. Теперь мальчишка не понимал, как они могли принять бродягу за старика: у него был широкий разворот плеч, прямая спина, сильные руки молодого человека. Он держал Отличника так, что ноги его чуть-чуть не касались земли, и казалось, для этого ему не требовалось никаких усилий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
