Ох!..
Он огладил ее бедро и мягко, неспешно отодвинулся, но только чтобы следом снова войти до основания. Господи, да, правильно, так же близко, так же жарко! Только не останавливайся больше! Она же не выдержит, если не доберется до конца.
Лена выгнулась, прижимаясь к Димке еще теснее. Он как-то скрипнул, то ли не сумев что-то сказать, то ли давя собственный стон, и задвигался – длинно, плотно, горячо. Рука его стиснула грудь, еще добавляя остроты ощущениям, и Лена отдалась им, жадно ловя каждое движение, не слыша собственных вскриков, чувствуя только мучительно сладкое напряжение, которое вот-вот, вот-вот…
– Димка!..
Удовольствие накрыло с головой, не оставив без внимания ни одной клеточки исстрадавшегося тела. Лена стиснула руки, не отпуская Димку, не позволяя ему отодвинуться от нее даже на сантиметр, и почувствовала, как он тоже обмяк. Горячее быстрое дыхание чуть щекотало шею, а Лена слышала только негромкие хрипы и ощущала, как он крепко обнимает ее и все еще наполняет собой.
Кажется, у них двоих получилось что-то невероятное. И душу заполнило такое забавное ликование, что Лена заулыбалась и спрятала лицо где-то во взмокшей Димкиной шее. Ничего прекрасней этой шеи на свете не существовало. И хотелось только вот так лежать, не шевелясь, едва дыша под Димкиным весом, зато ощущая его всем своим телом и чувствуя себя от этого абсолютно счастливой. И все прошлые беды и будущая неизвестность не имели значения, потому что Димка сказал, что должен ее получить, и получил, а она получила его и ни о чем не жалела.
Корнилов…
– Лен, – неожиданно проговорил он и приподнялся на локтях, вглядываясь ей в лицо, – может, дурость сейчас скажу, смеяться будешь… Но мне показалось… В общем, я у тебя первый?
Она удивленно вскинула брови, не понимая, как он догадался. Вроде бы она не отталкивала, не зажималась, как могла бы в случае сильной боли. Или он просто заметил, что она ни черта не умеет в постели? У Димки-то большой опыт, есть с кем сравнивать.
Но промелькнувшая было горечь растаяла под его взглядом. В темных Димкиных глазах было столько нежности, что Лена просто кивнула.
– Да.
Димка сглотнул и уткнулся губами ей в висок. Лена обхватила его за голову, не зная, как объяснить, что до тридцати лет дожила девственницей, но Димка понял все без слов.
– Не могла? – туда же в висок спросил он. Лена глубоко вздохнула и призналась:
– Не могла, Дим. Чуть звучал намек на постель, сразу каменела; и этот страх, и стыд, и глаза твои полубезумные…
Только бы не начал извиняться, оправдываться, убеждать, что все это в прошлом и он больше никогда подобного не допустит, – какого сейчас черта?
Дима перекатил ее на себя и сжал в крепких неразбиваемых объятиях.
– Черемуха…
Ленка снова заулыбалась и уютно устроилась у него на груди, а Дима дал себе несколько секунд на передышку. Спроси его, как понял про Ленкину невинность, он бы и объяснить не смог. Просто в какой-то момент осознал это и, как ни отговаривал себя от эгоистичного вопроса, все же задал его.
Закомплексованный болван, это Черемуха правильно подметила – но какого черта?
– Надеюсь, хотя бы не разочаровал тебя? – уже тоже с улыбкой поинтересовался он, потому что ее недавнее удовольствие не заметить было невозможно.
Лена чуть потянулась, еще удобнее располагаясь на нем. Хотела ответить как-нибудь развязно, под стать их недавнему сексу, но тут же засмущалась и снова спряталась на его плече.
– Нет, не разочаровал, Дим, – чуть перехваченным голосом проговорила она. – Совсем не разочаровал. Я… не знала, что это… так…
Ничего более трогательного Дима еще не слышал. И тут нельзя было полагаться на иронию.
– Я тоже, – признался он и прижался губами к ее затылку. Лена в своем укрытии довольно вздохнула и сладко поцеловала его в шею.
– А я испугалась, что тебе было со мной… ну, не очень хорошо, – негромко выговорила она. – Все-таки я… не знаю, что и как…
Дима мотнул головой, ничего так не желая, как пообещать научить свою Черемуху всем премудростям любви, но мысль о том, что это может вовсе не входить в Ленкины планы, остановила. Леший его знает, на самом деле, зачем она решила с ним переспать. Хотела – да, попробовала – да, сняла проклятие, а там сам дьявол ей не указ. Это Дима любил ее так, что ничего не помнил в охватившей страсти, отдаваясь ей, как в первый и последний раз, и не думая о том, что будет дальше. А Лена…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ленка!.. – замер он, внезапно осознав ту оплошность, что столько раз ускользала от него в Черемухиных объятиях. – Я… Черт, я же не предохранялся! Я кретин, прости, я ни хрена не способен думать, когда ты… когда мы с тобой!..
Она не дала ему договорить, закрыв рот сладким долгим поцелуем и на несколько мгновений прервав и приступ раскаяния, и все логические цепочки. Потом улыбнулась.
– У меня конец цикла, Дим, так что не беспокойся, – успокоила она и следом лукаво взлохматила ему волосы. – Буду знать, что лишаю тебя способности думать: это весьма приятно слышать.
Он внимательно посмотрел на нее, не слишком довольный ответом.
– Лен, я хочу, чтобы ты знала, – серьезно проговорил он, – если что-то пойдет не так, ты можешь на меня рассчитывать. Я не буду бегать от ответственности и делать вид, что это не моя проблема.
Она тоже перестала улыбаться и мягко погладила его по щеке.
– Я знаю, Дим. А если б не знала, посмотрела бы на твоего сына: это самое яркое доказательство.
Он кивнул и снова прижал ее к себе. Если бы можно было так пролежать весь сегодняшний день, Дима бы не шевелился ближайшие четырнадцать часов. Но время, как всегда, когда оно так нужно, поджимало, и ему пришлось вспомнить о делах.
Впрочем, не будь их, они никогда не оказались бы с Черемухой в одной постели.
– Рассказывай, – коснулся губами ее лба Дима. – И не думай, что нынешней своей проделкой сумела настолько отбить у меня память, чтобы я забыл о предыдущей.
– Моей проделкой?! – тут же ожидаемо возмутилась Ленка и сверкнула предупреждающе глазами. Но Дима именно этого и ждал.
– А чьей же? – усмехнулся он. – Ты заманила меня в постель, решив, что в горизонтальном положении гораздо удобнее разговаривать. Я, если помнишь, предлагал сделать это за чашечкой кофе.
– Ах ты поганец, Корнилов!.. – завелась было она. – Можно подумать, ты прям упирался!.. – однако тут она осеклась и ткнулась ему в подмышку. – Спасибо, что не послал меня, Дим. После того как я вела себя с тобой, ты имел на это полное право.
Он растроганно выдохнул и крепче стиснул руки.
– Ты же не думаешь всерьез, что твои дела интересуют меня больше, чем ты? – немного неловко усмехнулся он: говорить такие вещи Дима действительно не умел. – Сколько там по статистике раз в день мужик думает о сексе? Когда дело касается тебя, можешь смело умножать эту цифру на два.
Лена хихикнула, удовлетворенная его признанием. Не то чтобы она жалела о своей недавней развязности, но все же немного опасалась Димкиных мыслей о ней. А сейчас словно в подтверждение прозвучавших слов внизу живота у Димки узнаваемо затвердело, и Лена довольно потерлась об него бедром, закрепляя свой успех.
Димка резко выдохнул, и в глазах у него загорелось желание. Лена соблазнительно улыбнулась, но он неожиданно только покачал головой и как-то очень нежно заправил ей за ухо волосы.
– Давай все же поговорим, Лен, – не терпящим возражений тоном произнес он. – Я должен знать, как мне защитить тебя от тех проблем, в которые ты так ударно влезла.
Она чуть виновато усмехнулась и погладила его по плечу.
– Двенадцать лет назад ты влипал в неприятности, а я думала, как тебя из них вытащить, – сама не зная зачем напомнила она и тут же пожалела об этом, но Димка и не подумал осуждать ее.
– Я и тогда знал, что ты совершенно отчаянная девчонка, с которой не соскучишься, – объявил он и поцеловал ее долгим многообещающим поцелуем. Лена довольно улыбнулась и пристроилась ему на плечо. Негромко вздохнула, стесняясь собственной глупости и неловкости, потом все же рассказала Диме, как второго дня оказалась в сервисе и что из этого вышло.
