Все встало на свои места. Зоя увидела меня на пути в поселение Диалон, а позже ей не составило труда навести о нас справки, будучи замужем за военным. Так о нас узнал Итан и отправил группу людей, чтобы перехватить в Пустоши. А теперь все они погибли.
— Мне пора, — выдохнула я, проглотив боль. Сердце бешено стучало, с площади стали расходится люди, — Скажи Итану, что я приду. Пора покончить с этим.
— Наконец-то здравое решение.
Не прощаясь и не смотря в сторону Зои, я побрела вперед. Совсем не туда, куда следовало. Я понятия не имела, куда иду и что теперь будет. Положила руку на живот и все думала о пленных. Страшная судьба, в которую я вмешалась сама того не желая. Никто не должен страдать из-за амбиций своих лидеров.
Итан, Итан, Итан… Я повторяла про себя его имя так часто, как будто это поможет вспомнить все. Архитектор и правда был ключом к прошлому, он открывал двери, позволял мне заглянуть за них.
Я вспоминала лица, разговоры и ссоры с Эбеном. Каждый раз, когда мы проводили время вместе, парень пытался уговорить меня выйти из отряда и каждый раз я злилась от того, что лекарь не в силах понять меня. А он был прав. С самого начала. Я была пьяна жаждой мести и не видела ничего, кроме цели — уничтожить систему Андарион.
Не помню, как наступил вечер. Я сидела на плинтусе одного из красных заводов. В темном сыром переулке, где полно мусора, сухих листьев и никого нет. Наверху тянулись гофровые трубы, единственная лампа давно сгорела.
Стало тихо. Люди ушли с улиц, но машины все еще ездили по дорогам. Я считала их, равнодушно уставившись в светлеющий проем между зданиями. Около двадцати за час. Много.
Вероятно, прибывало пополнение. Укреплялись границы Сильвы. Враг не дремлет и вдалеке все еще слышны взрывы. Со стороны Бреши неспокойно. И будет только хуже.
Было около девяти, когда я вернулась домой. Дверь была открыта, внутри светло. Я только переступила порог, как почувствовала крепкие объятия. Адам привлек меня к себе, повторяя «ты напугала меня, Эмбер», выдохнул и посмотрел в глаза. Светлое лицо блондина исказила маска обеспокоенности. Взгляд гулял, изучая меня. Он будто пытался понять, все ли в порядке? Я молчала. В памяти еще свежа картина суда.
— Проходи. Тебе надо поесть. Руки холодные.
— Ничего, все в порядке.
Руки Адама и правда были горячими по сравнению с моими. Командующий закрыл за мной дверь на два замка и повел на кухню, усадив на стул. Уже через мгновение он поставил на стол чашку горячего чая, настоятельно потребовав, — Пей. Это придаст тебе сил.
— Я не хочу.
— Я сделаю поесть, — будто не слышал он.
— Адам, я хочу спать. Я устала.
Глубокий вдох. Он слонил голову над разделочной доской, рядом с которой лежало пару свежих огурцов и листья салата. Мышцы плеч были напряжены. Я заметила, что Адам в белой военной форме, а на ногах ботинки. Он сам будто бы только вернулся. И, мне не показалось. Он действительно недавно пришел домой.
— Где ты пропадала?
— Хотела узнать город лучше, но заблудилась. Нашла путь только к вечеру.
— Одна?
— Да, — невнятно соврала я.
— Я пытался найти тебя. Не смог.
Адам обернулся, облокотился руками на столешницу и не переставал смотреть на меня. Его глаза печальны. Что-то важное, трогательное и хрупкое разрушено. Это доверие? Его ко мне и мое к нему.
Мне было трудно справится с эмоциями, но я смогла. Встала на ноги, подошла к мужу ближе и поцеловала в щеку. Коснулась кожи лишь слегка, но почувствовала, как бережно он приобнял меня со спины, как будто опасаясь, что прояви он больше заботы и чувств, я уйду.
— Прости, знаю, ты волнуешься. Этого не повторится.
— Эмбер…
Мы встретились взглядом. В голубых глазах блондина сейчас отражалось столько жизни, что с трудом верилось, что человек, стрелявший в заключенного на площади — он же.
— Я очень устала. Пойду в душ и спать.
Адам плотно сжал губы, не сводя с меня глаз. Он смотрел так, будто видел истину. Но не сказал ничего, кроме, — Доброй ночи!
Уходя к ванной, я едва сдержала слезы. В счастливое время, когда я должна была сказать о беременности, мы переживали первый молчаливый разлад. Я позволила себе от души поплакать под душем, но запретила поддаваться чувствам после. Собралась, переоделась и легла в чистую постель. Одна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Адам лег рядом уже гораздо позднее. Обнял меня и поцеловал в плечо. Наутро мы оба, будто ни в чем не бывало, притворились счастливой парой. Будто вечером меня не ждала встреча с Итаном.
— Ты будешь в Сильве? — Спросила я, когда блондин поставил на стол две тарелки с утренней кашей. Это была овсянка на воде. С маслом и изюмом. К ней на отдельной тарелке стояли мелко нарубленные фрукты и горячая чашка чая. Не передать словами как сильно вид вполне себе вкусной и съедобной каши вызывал отвращение.
— Да. К Бреши отправили достаточно людей. К нам сейчас прибыло подкрепление из Андариона. Нужно обучить, подготовить, а еще обеспечить защиту городу. Сильва стратегически важный объект, — Высокий военный опустился на стул шумно и сразу приступил к завтраку.
— Когда вернешься?
— Сегодня, — он улыбнулся, но как-то странно на меня посмотрел, — Не волнуйся. Здесь ты в безопасности. Главное, оставаться дома.
— У Бреши я показала себя хорошо, разве нет? И там было небезопасно.
— Ты права, — Адам взял меня за руку в знак поддержки, — Мита отметила твою подготовку. Когда в городе разобьют постоянный большой госпиталь я только поддержу тебя, если решишь помогать лекарям.
— Даже так? Признаться честно, я ждала излишней опеки.
На это командующий усмехнулся и чуть не подавился.
— Создаю я впечатление домашнего тирана. Я не хотел запирать тебя в клетку. Мы не так давно в браке. Я еще не научился справляться с гиперопекой, — это очень развеселило Адама, но тут он заметил, что моя тарелка не тронута, — Эмбер, почему не ешь? Я приготовил не съедобный завтрак?
Что бы соврать?
— Нет, просто я не люблю овсянку.
— Не знал. Давай приготовлю что-нибудь еще? Есть сухие хлопья, будешь?
— Ох, я не…
— Момент!
Они вызывали у меня не меньшее отвращение. Но Адам там быстро поднялся с места, что я не успела его остановить. Достал пачку соевого молока, хлопья и залил их. После чего поставил тарелку передо мной. Растительное молоко имеет специфический цвет и запах. Если раньше я его почти не чувствовала, то теперь запах раздражал. А хуже того, было невозможно побороть желание представить это на вкус. Я не сдержалась, отставила в сторону, закрыв лицо ладонями, чтобы справится с подступающей тошнотой.
Супруг опустился на колено прямо передо мной, положил ладони мне на ноги и обеспокоенно прошептал, — Эмбер, милая, ты в порядке?
— Не совсем…
Я постоянно убеждала себя, что говорить правду Адаму нельзя. Нужно выждать время, чтобы удержаться здесь, быть рядом и контролировать ситуацию. Не могу я жить далеко и страдать от неопределенной реальности. Каждый раз засыпать с мыслью — «Он жив?». И сейчас, находясь в одном шаге от того, чтобы сказать супругу о беременности, с усилием переборола себя. Даже вздохнуть было непросто, не то, чтобы посмотреть в его глаза. Но я смогла. Отпустила руки на его и прошептала, — Просто, я не справляюсь. Все так резко навалилось на нас.
Адам выпрямился, потянулся ко мне и поцеловал в лоб. Он заботливо погладил меня по голове, прошептав так же тихо в ответ, — Война закончится. Я вернусь в Витрум или, если захочешь, добьюсь разрешения остаться на западной границе. У нас все наладится, обещаю.
— Я верю тебе.
— Потерпи, моя хорошая.
Адам поцеловал меня, заботливо обнимая. Стало легче. Он влияет на меня как лекарство. Но остаться не может. Скоро запиликало устройство связи, и блондин засобирался на службу.
Я попыталась еще раз уточнить, когда он вернется. Сначала под предлогом готовки ужина, затем под предлогом сна как такового. Если он вернется, а меня не будет, я потеряю доверие окончательно.
